— Я пришёл к министру Цинь Ма Яну, но его нет дома, — пояснил второй принц.
«Интересно, что именно означает имя министра, если Ма означает лошадь или конь, а Ян океан или солнечный?» — подумала Натали, — «Солнечный конь?… Океан лошадей?… А может это просто отдельные слова для благословения его жизни?»
— Ваше высочество, не попьёте ли с нами чаю? — пригласила госпожа Цинь.
Все снова уселись за шестиугольный стол на стулья-пуфики.
— Сестра Гу Мэй-эр, ты не только показала недавно свои глубокие познания в науках, но ещё, оказывается, и очень хорошо готовишь, — несколько смущённо улыбнулся Цинь Шу-Хуэй.
— Благодарю вас за столь лестную оценку, — вежливо и несколько напряжённо кивнула Мин Мэй.
Ли Ху посмотрел на блюда, а после подозрительно покосился на обоих, с морозным циферблатом вместо лица. Наташе почему-то стало неудобно, хотя ничего плохого она не делала и не собиралась.
Все сидели в красивой деревянной просторной беседке с покатой крышей китайского стиля. Озорной лёгкий весенний ветерок играл полупрозрачными шёлковыми занавесками посреди цветущего сада сливовых и персиковых деревьев. Витал невесомый приятный аромат весеннего цветения и чая.
«Наверняка, тут будет много слив и вкусных сочных сладких персиков», — мечтательно подумала Натали, и приподняв подбородок, глубоко с наслаждением вдохнула парящие в воздухе ароматы.
Все дружелюбно и благорасположенно посмотрели на искреннюю жизнерадостную девушку.
— Вам понравился чай? Это Те Гуаньинь, — снова произнесла женщина. — Он очень хорош в такую погоду.
— Да, он отлично утоляет жажду, — улыбнулся в ответ Гу Фенг Мао. — Приятное послевкусие.
— Не зря его так назвали, — проговорил молодой господин Цинь.
Мэй-Наташа прикусила нижнюю губу, не зная, как продолжать здешнюю светскую беседу, чтобы потянуть время.
— А почему его так назвали? — спросила Ната, — Может, я и знала раньше, но память, понимаете ли, сейчас очень подводит, — девушка сделала грустное лицо.
— Сестра Гу Мэй-эр, не расстраивайся. Как говорили учёные древности: не знать — не страшно, страшно — не учиться, но делать вид, что знаешь — это всё равно, что идти по разваливающемуся мосту над пропастью с ловушками. А имея знания, всегда идёшь по твёрдой дороге, — тихонько улыбнулся Цинь Шу-Хуэй. — Сестра Гу Мэй-эр, вы очень смелы и мудры, раз признались в отсутствии каких-либо знаний.
— Верно говорит Шу-Хуэй-эр, — госпожа поместья Цинь улыбнулась и сделала одобрительное лицо. — Не стыдно сознаться в незнании и получить преимущество в виде информации; стыдно будет тому, кто не признался, и из-за отсутствия знаний попал в неприятности, да ещё к тому же потерял лицо и репутацию, потому что его начали считать лжецом.
Ли Бэй Ху молчал, оценивая обстановку и отношения присутствующих, но то, как смотрит на Гу Мэй главный сын министра обрядов и ритуалов, ему было совершенно не по душе.
* * *
Ци Шуй осторожно, стараясь не привлекать к себе внимание, но при этом выглядя уверенной, деловито сложив на животе кисти рук и гордо выпрямив спину, проходила по дорожкам чужого поместья, осматривая встречных людей. Иногда рассматривала проходящих мимо из укрытия, чтобы меньше попадаться на глаза тем из служащих, кто выглядел повыше статусом. Иначе ей задали бы ненужные вопросы и отправили к своей госпоже.
Неожиданно она увидела женщину, что несла тяжёлое деревянное ведро, наполненное водой. Зрелая женщина согнулась под тяжестью своей ноши. Её лицо было осунувшимся и усталым. Подождав, пока эта служанка поместья поравняется с ней, Ци Шуй сдавленно шепнула:
— Матушка! — хотя хотелось кричать от радости.
Женщина не отреагировала. Тогда личная помощница Мин Мэй, вышла из-за своего укрытия и тронула её за руку.
Женщина вздрогнула, посмотрела и обомлела:
— Ци Шуй! — она чуть не обронила ведро, но дочь помогла ей.
— Как ты здесь оказалась? — спросила мать Ци Шуй.
Она не смогла ответить сразу из-за комка в горле, что сдавил его, лишь потянула женщину за угол. Там она вкратце рассказала своей матери о смене хозяев, о том, где сейчас служит, что является личной служанкой законной дочери семьи Гу и пришла в это поместье со своей молодой госпожой. Оказалось, что её брат и отец сейчас работают на конюшне.
— Доченька, мне нужно закончить свою работу, иначе меня хватятся и будут ругать, — произнесла мать и погладила дочь по лицу ладонью. — Как будут рады твой отец и брат, что ты жива, здорова и у тебя хорошее место. Как жалко, что ты не сможешь их сегодня увидеть.
— Ничего, моя молодая барышня Гу Мэй очень хорошая, она сказала, что поможет нам воссоединиться! — с грустью улыбнулась Ци Шуй.
Её мать удивлённо и обрадованно посмотрела в ответ, не зная, радоваться или нет, потому что дочь ничего подробно не пояснила, а уже пошла прочь.
* * *
— В провинции Фуцзянь жил фермер, который умел выращивать самый вкусный чай, — начал рассказывать Цинь Шу-Хуэй, — Его слава распространилась очень далеко, по всей стране и даже соседним государствам. Естественно, однажды, слух о чаеделе дошел и до императора. Правитель сразу захотел приехать, посмотреть, где и как растёт чай, а также попробовать знаменитый напиток самым свежим, прямо из рук чайного мастера.
Когда император двинулся в путь, на поля фермера напала саранча и уничтожила весь урожай. Говорили, что в этом были виноваты злые и жадные конкуренты, что задумали погубить фермера. Чайных дел мастер был расстроен и не знал, что делать. Он гулял в одиночестве по своим опустевшим угодьям, готовясь к смерти, и увидел статую богини добра и милосердия — Гуаньинь. Только рядом с ней сохранилось несколько чайных кустов. Обрадованный фермер аккуратно с трепетом собрал сохранившиеся чайные листья, и после именно из них и приготовил чай для императора.
Чаедел назвал новый сорт в честь богини, у статуи которой нашел растение, что по своей милости спасла его. Листья чая оказались мясистыми и тяжелыми, при заваривании они сразу опускались на дно сосуда. Мастер назвал их Те — «железные», а сам напиток получил название Тегуаньинь, что означает «железная богиня милосердия», — лицо молодого господина Цинь было задумчивым и одухотворённым, словно прямо сейчас ему показались картины из того прошлого, и учёный узрел всю произошедшую историю наяву. — Он и имеет цвет небесного царства… сине-зелёный.
— Спасибо, учёный Цинь Шу-Хуэй, — улыбнулась Мин Мэй, — было очень интересно.
Ли Ху несколько недовольно сжал губы.
«Хотя по цвету, я бы сказала, что он где то между зелёным и чёрным… но я не эстет, не истинный ценитель… Хотя, даже не так: чай на самом деле является красным, просто мы привыкли называть его чёрным… Божечки-кошечки, во мне начинает проклёвываться восточный философ. Пожила здесь всего ничего и уже о цвете чая размышляю… Китай — это не место на карте, Китай — это стиль жизни…»
«Да, Мэй-Мэй очень любит общаться и слушать различные истории, я ей уже много их рассказывал!» — хотел сказать второй принц, но побоялся и смутился, поэтому лишь произнёс:
— Сестра Гу Мэй мила, как благодарный и искренний слушатель.
«Ну вот, зачем так нерешительно и скромно?» — подумала Натали, — «Понимаю, почему он может скрывать наши дружеские отношения, но как-то обидно».
В стороне появилась Ци Шуй, и дождавшись, пока Гу Мин Мэй на неё посмотрит, многозначительно посмотрела и поклонилась своей молодой госпоже.
«Ну наконец-то, а то у меня уже всё седалище и спина затекли сидеть прямо на этой тумбе без спинки», — радостно подумала Наталья.
* * *
Когда брат и сестра из семьи Гу откланялись, Ли Бэй Ху не пошёл за ними, так как это противоречило бы правилам приличия и могло породить любые слухи.
«Кто-нибудь явно бы о чем-либо догадался», — подумал второй принц, собираясь ещё пол часа посидеть, попить чаю и побеседовать с семьёй министра церемоний и обрядов.
