Бессмертыш (СИ) - Рымин Андрей Олегович

— Клинки будут.

— Как будут?

На лицах повернувшихся ко мне людей удивление смешалось с надеждой.

— Возможно, положение Китара ещё хуже, чем мы думаем. Есть подозрение, что он ушёл налегке. Ваши возраст с отмером я уже вижу, как и нити даров. Про Невидимость и Клинки скажу позже, но, скорее всего, и они у нас будут.

Эта новость со знаком плюс. Блеск в глазах моих соратников не даёт усомниться в оценке их чувств — они рады. Но не все. В отличие о всех остальных юный принц Штольгарда слышит в моих словах не победу, а приговор. Приговор для Китара.

— Бедный парень, — вздыхает увидевший обратную сторону этой новости Вальдемар. — Без своих даров Китар обречён. Он уже не вернётся.

Незримые Клинки — замечательный инструмент. Особенно в руках мастера. Делать что-либо самому куда проще, чем кому-то объяснять, как и что нужно делать. В первый день я успел не только разделить срезанное бревно надвое, но и заострить нос одной из двух полуцилиндрических заготовок. Три секунды, выделяемые на использование данного дара — не такой уж и маленький срок.

Через сутки, когда будущая долблёнка с нашей помощью благополучно лишилась большей части своей сердцевины, я опять пустил в ход восстановившийся дар, чтобы придать днищу лодки нужную форму. Теперь у нашего корявого судна есть подобие киля и ровные косые бока. Из длинных обрезков Гаспар с Вольфгангом как раз заканчивают вытёсывать грубые, но вполне себе крепкие вёсла. Мы же с Кэйлором сплели для него подходящую упряжь.

Поразмыслив, я пришёл к выводу, что буксировать лодку продуктивнее всего, не толкая её в корму, а таща на верёвке. Летящий вдоль воды Кэйлор будет тянуть её за собой в строго горизонтальной проекции, чтобы часть приложенной силы не уходила на не нужную нам борьбу с гравитацией. Хайтауэр уже проделал в носу лодки дырку, и верёвка привязана.

Так же с помощью дара король Эмрихта своими руками-копьями пробил в специально оставленных толстыми в этом месте бортах, на их верхних торцах, две довольно глубокие выемки, куда я вбил изготовленные из согнутых в петли эластичных веток уключины. Остаётся вставить в них вёсла, когда те будут готовы, и можно спускать лодку на воду.

Через час это сделано. По итогу работа заняла у нас меньше двух суток. На сегодня от нас лишь — спустить лодку на воду и перегнать её к месту завтрашнего старта. Заодно и опробуем вёсла.

И ведь всё не так плохо. При всей своей тяжести долблёнка достаточно шустро скользит по спокойной воде. Гребцы у нас сильные — меняясь, мы сможем всё время работать на максимуме. Устойчивость тоже на уровне. В штиле прибрежного мелководья мы запросто выдаём скорость от пяти до семи узлов, то есть сотню километров по идее осилим за здешний световой день и без помощи Кэйлора.

Но это в идеальных условиях. Течения с ветром способны существенно осложнить нам задачу. Плюс, по-прежнему остаётся открытым вопрос морских хищников. Возле берега на нас никто не пытался напасть, но на глубоководье всё может измениться. Про шторма же и вовсе молчу. Даже слабый, каким сопровождается любой здешний ливень, нас гарантированно потопит.

И потому утром наши планы меняются. Вольфганг почувствовал приближение дождя. Старт переносится на следующие сутки. Вытаскиваем лодку на берег и переворачиваем её к верху дном. Навес из пальмовых листьев в прошлом. Теперь у нас и без него есть куда прятать от ливня боящиеся воды вещи.

И вот, наконец-то мы грузимся в лодку. На подготовку потрачено целых три дня из имевшихся у нас в запасе семи. Если остров, который мы выбрали своей целью, окажется необитаемым, весь наш труд пропадёт зря, но боюсь я другого.

Кто сказал, что схватка, начатая с соседями в неурочное время, будет признана поединком, идущим в зачёт? Если убийство людей, совершённое до очередного убийства ящера, нам ничего не даст, то моя попытка обмануть систему провалится. Это будет прискорбно. Застревать здесь на два с лишним года мне очень не хочется.

Стартуем на вёслах. Заплыв у нас пробный, так что торопиться нет смысла. Полёта у Кэйлора даже на двушке всего полчаса. Его тягу мы задействуем лишь в крайнем случае. Гаспар гребёт первым. Я сижу на носу, готовый отбивать гипотетические атаки каких-нибудь особенно наглых акул, чьи плавники нам ни раз доводилось наблюдать вдалеке в предыдущие дни.

Нет, проблема здесь вовсе не в хищниках. В отличие от разделяющего Землю с Предземьем холодного океана, тёплые экваториальные моря этой странной планеты не кишат агрессивной фауной. По крайней мере никто крупный нами в первые часы плавания не заинтересовался. Сложность в другом. Как я и думал, всего в паре километров от берега наша лодка попала в сильное боковое течение. Нас стремительно сносит в сторону. Приходится выгребать наискось. Световой день? О нет. Тут бы суток хватило. А раз так, беречь дар летуна смысла нет. Запрягаем Хайтауэра.

Не проскочить в темноте мимо острова нам удалось лишь благодаря моему чувству направления. Мы посменно гребли половину заставшей нас в пути ночи. Спешка стоила того. Не обгони мы рассвет, тот бы запросто мог лишить нас столь необходимого нам эффекта внезапности.

Вытаскиваем лодку на берег и уносим её с пляжа под пальмы. Вдруг у нас не получится отыскать хозяев острова затемно? В свете дня лодка может попасться на глаза местным жителям, ну а так её издали уже не заметить.

Принимаемся за обход острова. Часа три у нас есть. Если получится застать здешнюю пятёрку врасплох, схватка закончится, толком не начавшись. Я иду первым, оторвавшись от своих на сотню метров. Иду быстро. Звук шагов глушит мягкий песок. Курс держу вдоль края пальмовой рощи.

Километр, второй. Потревоженные нашим присутствием приматы и птицы то и дело поднимают в кронах пальм шум, но ночная жизнь леса и так полна звуков. Я слушаю их. А ещё постоянно принюхиваюсь и внимательно всматриваюсь в предрассветную тьму. Лагерь местных, если он здесь вообще есть, несомненно, разбит людьми возле берега, в роще. Мимо я не пройду.

И вот слабый запах жареного мяса, которое расслабившиеся в безопасности райского острова люди оставили недоеденным возле затухшего костра, наполняет моё сердце радостью. Они здесь! Нам опять повезло. Подаю свистом местной пичуги знак своим и, замедлившись, начинаю подкрадываться к спящему лагерю.

Если эта пятёрка давно перебралась на Воду, часового здесь ждать не приходится. Люди знают, что на острове нет крупных хищников. Подходи и бери. Слышу ровное дыхание спящих. Поединка не будет — я убью их во сне. Пусть гадают потом, что случилось. Если наша победа и их поражение будут засчитаны, перезагрузка сотрёт все следы нашего здесь пребывания.

Но это в теории. Я не знаю, что случится по факту. Повелевающая этим поясом планеты программа может отреагировать на наш внесистемный поступок по-разному. Мы здесь как раз для того, чтобы выяснить, какой будет эта реакция.

Пожалуй, я смог бы здесь справиться и без даров, но сегодняшний эксперимент слишком важен. Призываю невидимость и бесшумно преодолеваю последние метры. Я в лагере. Люди спят на охапках пальмовых листьев. Оружие лежит в стороне. И понятно — шесть ночей из семи неизменно проходят спокойно. Трёх секунд мне здесь хватит с запасом.

Начали! Магические клинки рубят воздух и головы спящих. Люди умирают мгновенно и совершенно бесшумно. Пять взмахов руками — пять трупов. Ну что?

Есть! Мигнувший мир перенёс меня с места на место. А заодно вооружил и снабдил рюкзаком. Вокруг та же ночь, но над моей головой вместо пальмовых крон разбегается во все стороны усыпанное звёздами небо. Мы на пляже. Все пятеро. Рассвет даст мне точный ответ, но я и так уверен в том, что это — наш остров.

— Ха! Получилось! — расхохотался стоящий рядом со мной Гаспар.

— Лбы! Что на лбах? — схватил друга за плечи Вольфганг.

— Слишком темно, — присоединился к разглядыванию наших лбов Вальдемар. — Сейчас достану огниво.