Тиар Валмор работал с невероятным энтузиазмом. Даже с одержмотстью. Одетый в строгий темно-синий костюм, он методично расставлял стеллажи, словно создавал архитектуру будущего успеха.
— Торговля — это искусство, — говорил он, выверяя каждый сантиметр. — Не только товар, но и пространство, где встречаются ожидания клиента и мастерство продавца.
Я улыбнулась, наблюдая за тем, как его длинные пальцы поправляют угол наклона витрины. В эти моменты он был похож на дирижера перед важным концертом — сосредоточенный, точный, полностью погруженный в процесс. И чертовски красивый, конечно.
И да, конечно, я заходила в лавку, хотя моя помощь там, что уж говорить, с расстановкой мебели явно не требовалась.
Где легкое тело Лиралин и где расстановка мебели, я вас умоляю.
Я продолжала создавать первую партию товаров. На широком столе библиотеки уже давно горкой лежали мои "чудеса": чайники с серебристым напылением, способные сохранять температуру восемь часов, шелковые ткани с микроскопическими волокнами, абсолютно водоотталкивающие, и украшения с многослойным переливающимся блеском.
— Какая магия! — восхитился однажды Финн, разглядывая брошь, которая переливалась десятью оттенками серебра.
— Это технология, — ответила я, не отрывая взгляд от работы. — Просто технология, о которой здесь пока не знают.
Финн носился по лавке, развешивая информационные листовки.
Его энергия была заразительной.
— "Чудесные предметы, возвращающие былую красоту!" — выводил он на листовках своим аккуратным почерком. — "Второе дыхание" для любимых вещей!
— Не преувеличивай, — попросила я. — Обещай только то, что мы действительно можем выполнить.
— Но ведь это правда! — воскликнул он, размахивая руками. — Я видел, как ты превратила старую вазу ринтаны Арвеи в произведение искусства!
Нилли, наша юркая служанка с россыпью рыжих веснушек, протирала витрины. Её глаза блестели от предвкушения.
— Мы делаем революцию! — шептала она Финну, когда думала, что я не слышу. — Настоящую торговую революцию!
Я не стала их разубеждать. В конце концов, энтузиазм — это топливо для любого начинания. А в нашем случае — еще и часть маркетинговой стратегии.
Ринтан Карис, курировавший юридические вопросы, возился с документами в небольшой комнате, которую мы превратили в офис. Его старые связи творили чудеса — разрешения на открытие были получены в невероятно короткие сроки.
— В мое время такие бумаги оформлялись месяцами, — бормотал он, перебирая свитки с печатями.
— В ваше время люди еще кусочками угля писали, — парировала я, заходя с чашкой горячего чая.
Он улыбнулся, и я заметила, что его лицо преобразилось. Морщины разгладились, глаза приобрели ясность. Алкоголь отступал, уступая место азарту новых возможностей.
— Знаешь, — сказал он внезапно, — твой прадед был бы доволен. Радналы всегда умели превращать невозможное в реальность.
Я улыбнулась, ощущая странное тепло от его слов. Это было как благословение из прошлого, которое я даже не помнила.
Каждый предмет в лавке был продуман до мельчайших деталей. Деревянные стеллажи цвета темного ореха, которые Тиар собственноручно отреставрировал, создавали ощущение надежности. Витрины с мягкой подсветкой позволяли каждой вещи играть собственным светом.
— Мы не продаем роскошь, — объясняла я Тиару, расставляя первые образцы. — Мы продаем возможность сохранить, преобразить, придать вещи новый смысл.
Тиар смотрел на меня с смесью скептицизма и восхищения.
— Знаешь, я никогда не думал, что буду заниматься торговлей, — признался он однажды вечером, когда мы задержались допоздна, расставляя последние товары. — Валморы всегда были воинами или политиками.
— А теперь ты предприниматель, — улыбнулась я. — Это тоже своего рода битва.
— И какова наша стратегия в этой битве? — спросил он, опираясь на стеллаж.
— Трансформация, — ответила я. — Мы трансформируем не только вещи, но и представления людей о возможном.
За неделю до открытия к нам заглянула ринтана Арвея. Её взгляд скользил по помещению с плохо скрываемым любопытством.
— Что ж, — произнесла она, поджав губы, — по крайней мере, здесь чисто.
Это был, пожалуй, самый щедрый комплимент, на который она была способна.
— Я думала, вы покажете мне товары, — продолжила она, постукивая веером по ладони.
Я провела её к витрине с украшениями. Её глаза расширились при виде серебряного колье с тончайшей гравировкой, которая, казалось, меняла рисунок при каждом движении.
— Это... необычно, — признала она, осторожно беря украшение в руки.
К моему удивлению, в следующие дни она стала заходить чаще, предлагая советы по оформлению витрин и подбору ассортимента для аристократической клиентуры.
— Если уж вы взялись за это дело, — говорила она, — то должны знать, что ринтаны из Западного квартала предпочитают серебро, а с Восточных холмов — только золото.
Её советы были бесценны. Постепенно сопротивление сменилось включенностью, а раздражение — искренним интересом.
За три дня до открытия мы проводили финальные приготовления. Финн развешивал вывески по городу, Нилли отполировала каждую поверхность до блеска, а Тиар закончил переговоры с последними поставщиками.
— Три мастерские уже согласились работать с нами на эксклюзивных условиях, — говорил он, просматривая контракты. — Цены будут умеренными, но с хорошей маржинальностью.
Я наблюдала за ним с растущим уважением. Тиар проявлял себя как компетентный партнер — налаживал связи, решал бюрократические вопросы, вел переговоры о ценах. Казалось, он нашел свое истинное призвание.
Вечером перед открытием мы собрались в лавке для финального осмотра. Помещение преобразилось до неузнаваемости. Теплый свет ламп создавал уютную атмосферу, подчеркивая красоту каждого предмета.
Тиар окинул помещение профессиональным взглядом:
— Мы готовы.
Я посмотрела на него и почувствовала — да, мы действительно готовы перевернуть представление города о торговле. "Второе дыхание" было больше, чем просто лавкой. Это был манифест новой жизни, новых возможностей.
Для города. Для вещей. И для нас самих.
Первые подготовки к работе были похожи на непрерывный экзамен.
Каждый день мы с Тиаром открывали друг в друге новые грани — не только как партнеры по бизнесу, но и как … собеседники, возможно, даже друзья. Интеллектуальные дискуссии с Тиаром – о, очень приятная часть моего бизнеса, как оказалось.
Я редко бываю так очарована мужчиной.
Утренние совещания превратились в настоящий ритуал. Я приносила свежезаваренный чай — крепкий, с легкой горчинкой, который Тиар называл "напитком делового взаимопонимания". Он садился напротив, расправляя документы, и начиналась наша стратегическая сессия.
— Смотри, — говорил он, указывая на схему поставок, — если мы договоримся с мастерскими Северного квартала, сможем снизить издержки на двадцать процентов.
Я внимательно слушала. В первые дни мне казалось, что Тиар просто зачитывает сухие цифры. Но постепенно я поняла: за каждой цифрой — целая история, за каждой строчкой — судьбы мастеров, их семей. Он знал детали мира.
Делился опытом, которого у меня не было. И быть не могло.
— Почему ты так глубоко погружаешься в детали? — спросила я как-то утром.
Тиар на мгновение замолчал. Его пальцы с аристократической печаткой на указательном пальце чуть заметно дрогнули.
— Мой род Валморов когда-то был одним из влиятельнейших в столице, — начал он. — Мы были политиками, дипломатами. Имели состояние, связи, власть.
