Гарем на шагоходе. Том 11 (СИ) - Гремлинов Гриша

Я отключил чип, надоел. Первым тишину нарушил Валериус. Он сделал шаг вперёд, его аристократическая фигура чётко вырисовывалась на фоне будущего костра.

— Брат Малакай, — начал он спокойно и холодно. — Ты был одним из нас. Чистокровным. Верным сыном нашего рода. Но твой фанатизм ослепил тебя. Ты забыл, что истинная вера — это не слепое следование догмам, а служение на благо своего народа. Ты нарушил клятву. Ты поставил свою жажду выше приказа. Ты проявил слабость.

Он сделал паузу, обводя остальных ледяным взглядом.

— В нашей новой жизни нет места слабости. Нет места неповиновению. Твоя смерть — не трагедия. Это урок. Урок для всех нас. Пусть твой пепел развеет ветер, а твоя кровь станет напоминанием о цене, которую платит каждый, кто забывает своё место. Ты выбрал свой путь. И он привёл тебя сюда. Прощай.

Валериус отступил назад. Ни капли сожаления. Ни тени скорби. Просто констатация факта. Жёстко, прагматично, в его стиле.

Следующим вышел Лазарус. Он хрустнул костяшками пальцев и посмотрел на тело Малакая с презрением.

— Ты был слабаком, Малакай, — пробасил он. — Вечно ныл про веру и богов. А когда дошло до дела, не смог сдержать слюни. Настоящий воин контролирует себя. Ты не смог. Поэтому ты там, а мы здесь. Слабые умирают. Сильные живут. Всё просто.

Он сплюнул на землю и отошёл, уступая место Кассиану. Хранитель знаний подошёл к костру и заговорил тоном лектора:

— Смерть Малакая, безусловно, является прискорбным, но статистически предсказуемым событием. В «Хрониках Падшего Легиона», том седьмой, глава третья, описывается схожий случай с центурионом Гаем Фолием, который во время осады К’тарра нарушил приказ императора и был казнён на месте. Это событие послужило укреплению дисциплины в легионе и, как следствие, привело к победе. Таким образом, смерть брата Малакая может быть рассмотрена не как потеря, а как необходимая жертва на алтарь будущей эффективности нашего подразделения. Я занесу этот случай в анналы. С пометкой «поучительно».

Он кивнул сам себе и вернулся в строй. Я едва сдержал усмешку. Этот парень даже на похоронах умудряется читать лекции, почти жутко.

Потом наступила очередь Ориона. Он вышел вперёд с видом поэта, нашедшего вдохновение. Его глаза горели нездоровым восторгом.

— О, брат! — пропел он, воздев руки к небу. — Ты пал! Но в твоём падении есть извращённая красота! Твоя благородная кровь, смешавшаяся с вонючим машинным маслом… это же симфония! Симфония упадка! Твоё тело, что сейчас станет пищей для огня… оно превратится в танец пламени и дыма! Ты не умер, брат! Ты стал искусством! Ты стал частью этой величественной картины разрушения! Лети же, пепел безумца, лети! Стань удобрением для новых, ещё более прекрасных трагедий!

Он картинно поклонился и отошёл. Я потёр переносицу. Этому парню нужно подобрать хобби. Например, вышивание крестиком… или просто отдать его Сэше в качестве няньки. Будет ему столько красоты в собственной трагедии…

Кристалл, стоявшая всё это время с каменным лицом, вдруг дёрнулась и сделала шаг вперёд. Её глаза метали молнии.

— Урок? Жертва? Искусство? — прошипела она дрожащим от ярости голосом. — Вы все лицемеры! Он умер, потому что был голоден! Потому что наш «новый лидер» морит нас голодом, как собак, и заставляет смотреть на еду, которую нельзя трогать! Он умер, потому что Валериус решил устроить показательную порку, чтобы выслужиться перед своим хозяином! — она бросила на меня полный ненависти взгляд. — Мы все здесь умрём! Рано или поздно! Либо от голода, либо от его руки, либо от руки его врагов! Малакаю просто повезло умереть раньше, чем стало ещё хуже!

— Замолчи, Кристалл, — голос Валериуса был тихим, но в нём прозвучала такая угроза, что вампирша осеклась.

И тут вперёд вышла Изольда. Она подошла к Кристалл и положила ей руку на плечо.

— Глупенькая, — промурлыкала старшая кровососка. — Ты всё ещё ничего не поняла. Малакай умер не потому, что был голоден. Он умер, потому что был слаб духом. Он не смог совладать со своими инстинктами. А наш новый лидер, — она медленно повернула голову и посмотрела прямо на меня, — ценит силу. Силу воли. Силу духа. Он сам — воплощение этой силы. Он показал нам, что такое настоящий контроль. Он показал нам, что такое настоящая мощь. Малакай был пережитком прошлого. Реликтом эпохи, когда мы считали, что наша жажда — это наша главная добродетель. Но мы ошибались. Наша главная добродетель — это верность тому, кто сильнее нас. И я рада, что этот слабак мёртв. Он бы стал обузой.

Она отпустила ошарашенную Кристалл и вернулась на своё место, не сводя с меня взгляда. Эта женщина опасна. И умна. Она очень быстро учится и адаптируется.

Последними свой ритуал совершили близнецы. Никс и Эреб синхронно сделали шаг вперёд. Они не сказали ни слова. Просто одновременно подняли правые руки, сжали их в кулаки и ударили себя в грудь. Один раз. Глухой, гулкий удар. А затем так же синхронно отступили назад. Жуткие ребята.

Валериус снова вышел в центр. В его руке появился ритуальный кинжал. Он без колебаний провёл лезвием по ладони. Тёмная кровь закапала на землю.

— Кровь к крови, пепел к пеплу, — торжественно произнёс он. — Да примет Бог Крови твою сущность.

Он подошёл к погребальной краде и стряхнул несколько капель своей крови на тело Малакая. Затем повернулся к Лазарусу. Тот держал в руках факел. Валериус кивнул. Лазарус подошёл и бросил его на промасленную ткань.

Пропитанные горючим материалы вспыхнули мгновенно. Огонь с жадным рёвом набросился на тряпки, облизывая тело Малакая. Пламя взметнулось в ночное небо, яркое, яростное, оранжево-красное. Оно осветило поле боя, заставив тени павших гигантов заплясать в жутком танце.

Альпы молча стояли и смотрели, как огонь пожирает их собрата. Их лица в свете огня казались высеченными из камня масками. Я дождался, пока от тела Малакая останутся только обугленные кости. Представление оказалось интересным, но пора возвращаться к делам. Я сделал шаг вперёд, и все взгляды тут же обратились ко мне.

— Шоу окончено, — мой голос прозвучал громко и буднично, разрушая всю их похоронную мистику. — Надеюсь, все прониклись моментом и сделали правильные выводы. А теперь, за работу.

Я повернулся к Валериусу.

— Твои ребята отдохнули. Насмотрелись на огонь. Пора приносить пользу. У нас слишком мало времени, чтобы терять его зря. Отправляйтесь к «Мехатирану». Продолжайте помогать Ди-Ди.

Валериус посмотрел на догорающий костёр, потом на меня.

— Мы всё сделаем, — он склонил голову.

— Отлично, — кивнул я, развернулся и, не говоря больше ни слова, пошёл прочь, в сторону избушки. Я чувствовал на своей спине взгляды десяти пар красных глаз. Они смотрели, как их новый бог, их новый хозяин, разобравшись с делами, просто уходит, оставляя их выполнять распоряжения.

Они — стая бешеных, голодных волков. Но теперь у этой стаи есть вожак. И этот вожак — я. Пока они помнят об этом, они будут полезны. А если забудут… что ж, костёр Малакая показал, что бывает с теми, у кого плохая память.

* * *

Вайлет извлекла из памяти поверженных машин много информации. И вот теперь я сидел в кабинете, таращился в экран и пытался найти в этих данных хоть что-то полезное.

БОРТОВОЙ ЖУРНАЛ. ПОСЛЕДНЯЯ ЗАПИСЬ. КАПИТАН БОРИС ПОТАПОВ:

«…снова выходим в Пустошь. Командование уверено, что этот Волк лёгкая добыча. Я не уверен. Читал сводки, смотрел новости. Этот парень не из тех, кто подставляет задницу под удар. Что-то здесь нечисто. Ощущение, будто нас используют как наживку. Или просто как пушечное мясо, чтобы задержать его. Вчера отправил письмо жене. Сказал, что люблю. Сказал, что вернусь через неделю. Надеюсь, не соврал…»