Подруга главной героини (СИ) - Мэй Рада

Ральфан нахмурился, по-прежнему взирая на меня с недоверием.

– Скажи, с чего ты вообще решила, что я могу быть твоим отцом?

Ну вот зачем он допытывается? Почему бы просто не поверить мне и не оставить всё как есть? Опять ведь сейчас лгать придётся.

– Я же говорила, что это было недоразумение, за которое мне стыдно.

Ох, Рози, зачем ты вообще к нему сунулась?! Разве этот человек похож на заботливого, любящего отца?

– И всё же, – настаивал мужчина.

– Просто однажды мама сильно заболела. Она была очень слаба, почти бредила, вот тогда и рассказала мне об отце. Говорила мама с трудом, я не каждое слово могла разобрать, потому и неправильно расслышала его фамилию. Она похожа на вашу. Но ошибку я, к сожалению, поняла слишком поздно. Уже после того, как успела наговорить вам глупостей, – сочинила я на ходу, стараясь говорить убедительно. Ох, как же надоело врать и изворачиваться!

– И где же твой отец? Ты нашла его? – кажется, недоверия в голосе собеседника всё же поубавилось.

– Эм… да, но оказалось, что его уже нет в живых, – продолжала я выдумывать. – А в чём дело? Почему вас так заинтересовал мой кулон?

– Похоже, когда-то эта вещь была моей, – неохотно признался Ральфан.

– Правда? Уверены в этом? Таких кулонов наверняка немало продавалось. – Я действительно не понимала, как он мог узнать украшение, спустя столько лет, оно же явно не из фамильных драгоценностей.

– Этот и ещё несколько других мне сделал друг. Он тогда учился на последнем курсе артефакторики. Был самым талантливым на курсе. Сейчас уже стал настоящим мастером, – удивил Ральфан честным ответом и почти нормальным тоном без признаков агрессии.

– Эм… хотите, чтобы я вернула кулон? – предположила после неловкой паузы, не зная, что ещё сказать. – Я не против, но покупала его для защиты, а ничего другого для этих целей у меня пока нет.

– Хорошо, тогда можем обменяться. Подумаю и предложу тебе что-нибудь равноценное, а пока носи, хотя, судя по тому, как управилась с Гуттисом и его напарником, ты и сама за себя постоять в состоянии. Что же раньше ерундой занималась и в сторонке отсиживалась? – снова удивил Ральфан едва ли не положительной оценкой моего сегодняшнего результата. Но это ещё ничего не значило, так что расслабляться я не спешила.

– Сама сожалею, что столько времени потратила впустую. Могу идти? – спросила, стараясь не выдать волнения и напряжения.

– Да. С заданием ты справилась, можешь быть свободна, – кивнул Ральфан, окинув на прощание весьма задумчивым взглядом. Но хоть не сердитым и не подозрительным как раньше. И я позволила себе облегчённо выдохнуть – кажется, поверил!

Маму сегодня, наконец, должны были выписать из лечебницы, поэтому, несмотря на предупреждение Бродиуса, я собиралась ненадолго покинуть академию.

Торопилась поскорее её увидеть и в холле буквально столкнулась со стайкой вошедших студентов. Среди них были девушки и парни, однако, по закону подлости налетела я на Даниэля Флоксанда, от которого, разумеется, сразу отпрянула.

Наш случайный контакт длился не больше секунды, но сопровождающие его друзья весело загоготали, а хорошенькая брюнетка, которую блондин держал под руку, презрительно скривилась, словно в коровью лепёшку наступила.

– Смотри-ка, Даниэль, наша скромница теперь сама на тебя вешается! Значит, у вас всё-таки далеко дело зашло? – с издёвкой поинтересовался один из них.

Надо сказать, после возвращения от Паулинера я ожидала, что разочарованный Даниэль распустит по академии какие-нибудь грязные слухи обо мне, но до этого момента ничего такого не слышала, если не считать тех обидных слов Виолы.

Хотелось бы, чтобы так было и впредь. Я со значением посмотрела на Даниэля. Это ведь и в его интересах, но парень, очевидно, так не считал или просто очень хотел хоть как-то мне насолить, потому что, криво усмехнувшись, заявил:

– Она только притворяется скромницей и, как выяснилось, любит мужчин постарше. Представляете, на моего дядю вешалась, а когда он её отшил, решила, вон, на меня переключиться. Только мне такие продажные дешёвки неинтересны!

Вот же гадёныш мерзопакостный! Ничему его жизнь не учит!

– Тебе сейчас никакие девушки не светят: ни продажные, ни высокородные, – сухо напомнила я. – Так что не обнадёживал бы ты свою спутницу, Даниэль. Дядя ведь не только лишил тебя содержания на ближайшее время, но и категорически запретил любые романтические связи. Неужели ты об этом забыл?

– Это правда? Так вот почему ты пообещал сделать мне подарок на день рождения позже! – насупилась брюнетка, оттолкнув руку растерявшегося Флоксанда. А вот не нужно было про меня гадости говорить!

– Стоп, так ты мне долг послезавтра не отдашь, получается? – набычился один из дружков.

– И мне?! – подхватил второй.

– Да кого вы слушаете?! – начал оправдываться Даниэль, поспешно отступая. Шумная компания направилась за ним.

Рядом со мной задержалась лишь… Инельда Ральфан, на которую я впопыхах сразу не обратила внимания.

– Серьёзно, Паулинер?! Да всем известно, что он никогда не опустится до связи с простолюдинкой, особенно после того, что случилось четыре года назад! – строго отчитала она меня и тоже двинулась дальше.

– Инельда, стой! – Мне, конечно, хотелось узнать, что произошло с Павлином четыре года назад, но имелся более насущный вопрос. – Скажи, где именно ты нашла мой кулон? – спросила, когда она остановилась.

Девушка вдруг резко побледнела и, пробормотав: «Что за глупые вопросы? Не помню!», торопливо скрылась из вида.

Глава 27

Маму пришлось дожидаться в холле. К ней в палату, на второй этаж, меня пускали лишь в первое время, когда она была ещё слишком слаба, чтобы спускаться.

Заметно посвежевшая мама появилась в сопровождении одного из лекарей. Он объяснил, что дома ей придётся продолжить лечение и пропить курс укрепляющего зелья. Я поблагодарила, взяла рецепт, и мы направились к ожидающему экипажу.

По дороге к нему я несколько раз невольно оглядывалась. Почему-то казалось, что вот-вот снова появится Паулинер. Просто мы с ним так часто встречались, что я уже перестала этому удивляться. Но видимо, не сегодня. Тем лучше, а то снова бы в преследовании обвинил.

– Я рада, наконец, покинуть это место, – с улыбкой вздохнула мама, оказавшись в экипаже. – Оно какое-то странное и неуютное, не говоря уже о расценках. Как тебе только удалось за всё заплатить?

Этот вопрос она задавала не в первый раз. Переживала, что мне многим пришлось пожертвовать, лишившись всех сбережений, и я предпочла снова уклониться от подробного ответа, сменив тему.

– Эм.... я стипендию собирала, не думай об этом. А почему там было неуютно? Твоя палата мне нравилась.

Я действительно удивилась этим словам, припомнив просторное, светлое и вполне себе комфортное помещение с приятной однотонной отделкой. Мебель там была не из дешёвых, да и все необходимые удобства имелись, даже визор (местная вариация телевизора, похожая на серебристый моноблок) присутствовал. А главное, палата была одиночной, что, в общем, не удивляло за такую-то цену.

– Не знаю. Наверное, просто не привыкла к подобной роскоши. И к тому, что здесь всё под замком. Меня даже на прогулку и обратно сотрудница сопровождала, а потом дверь запирала, чтобы я по зданию в одиночестве не бродила. Да и правду здесь пациентам не говорят.

– Это как? – насторожилась я.

– Чтобы нам не мешали посторонние звуки, в лечебнице раз в сутки накладывают магический полог тишины. Но не всегда успевают его вовремя обновить. Я иногда слышала, как надо мной кто-то ходит туда-сюда и плачет. Судя по звукам, какая-то женщина. Но когда спросила, меня заверили, что на третьем этаже вообще никто не лежит, и мне это всё показалось, – рассказала мама, не слишком удивив. Я и сама отмечала, что порядки здесь строгие и непростые.

– Возможно, там держат особенных пациентов, о которых посторонние не должны знать, – предположила успокаивающим тоном и, сделав глубокий вдох, задала вопрос, интересующий сейчас больше всего: – Скажи, это правда, что я из расщеплённых? Ты мне не рассказывала или я умудрилась забыть?