Таможня дает добро (СИ) - Батыршин Борис

— Глухо. — Врунгель покачал головой. — Сплошные помехи. Сейчас запросим ратьером…

Он что-то неразборчиво скомандовал матросу, стоящему у сигнального фонаря. Тот торопливо застучал шторкой.

— Пишут: Судно сохранило ход, имеют пробоину, заделывают. — перевёл ответное мигание Врунгель. — У них один убитый, трое раненых, в том числе Дзирта.

— Тьфу ты… — Сергей в сердцах выругался. — Теперь ясно, почему не отвечали — рация-то у нее! А эти, на «Серой Чайке», пусть богу свечки ставят — если бы погибла, всех на рею, без второго слова!..

— Ну, так жива же… — резонно заметил Казаков.

— Их счастье, поживут… пока. — Сергей повернулся в «Серой Чайке». Судно стояло кабельтовых в полутора от «Квадранта». Дым из пробоины в борту стлался над водой, смешиваясь с угольной копотью из обрубленной снарядом трубы. — Ну что они там, потушили пожар? Бонифатьич, подходи, надо осмотреть трофей.

* * *

— И–и-взяли!

Матросы по команде боцмана потянули канаты, сходни, отчаянно скрипя о кромку палубы, переползли с «Квадранта» на пароход. Там их приняли двое — оба угрюмые, бородатые, в надвинутых на самые глаза шляпах и бушлатах. Стоящий возле лееров матрос приподнял ствол карабина. Один из бородачей- голова под зюйдвесткой была у него обмотана окровавленной тряпицей — хмуро на него покосился и что-то буркнул под нос по-зурбагански.

— Ну, двинулись? — Сергей отщёлкнул крышку висящей на боку коробки «маузера», погладил торчащую рукоятку и шагнул на сходни. Матрос с карабином сунулся, было за ним, но Казаков решительно его отстранил и последовал за другом. Оружия у него Роман не заметил; вместо этого Маячный Мастер выдвинул вперёд челюсть, отчего физиономия его сразу сделалась каменной. 'Позёры, что один, что другой… — с усмешкой подумал молодой человек, — непременно им нужно первыми вступить на палубу! Ещё бы — взятое с боя судно, не каждый день такое случается. С этих станется и флаг на корме спустить, а вместо него поднять другой — интересно только, зурбаганский, с маяком, или российский? На острове Валуэр, на крыше ратуши, помнится, висел именно триколор…

Он пропустил матроса с карабином и вслед за ним перебрался по сходням на «приз». Знакомая палуба имела плачевный вид — от мостика до кормы всё было завалено обломками рангоута и перепутанными снастями. Борт и часть надстройки над пробоиной дочерна закопчены, палуба у самого борта вспучилась от внутреннего взрыва. Роман вслед за остальными прошёл на полубак — лебёдка, та самая, за которой он прятался от шторма при переходе по Фарватеру, была искорёжена и свёрнута со станины — похоже, прямым попаданием четырёхдюймового снаряда. Исковерканная палуба щетинилась щепьями, неподалёку валялась погнутая тренога, выкрашенная в защитный цвет.

— А же говорил — «сапог»! — Казаков вытащил из-под лебёдки длинную трубу станкового гранатомёта. — Надо будет прибрать, вещь-то хорошая…

— А бэка к нему где возьмёшь?

— Так вот же, в переносках! — он кивнул на сваленные в кучу брезентовые сумки, каждая на три гранатомётных выстрела. — Три пустые, одна полная, и ещё в одной две штуки.

Он по очереди осмотрел сумки.

— Тут только кумулятивные. Осколочно-фугасные первыми расстреляли, а эти не успели

— Нам и эти сгодятся. С паршивой овцы хоть шерсти клок, треногу отдадим механикам, выправят. А сейчас — глянь-ка сюда!

У борта рядком были выложены мёртвые тела. Двое — в камуфляже, трое в матросских бушлатах; четвёртый, лежащий с краю, в знакомом «хэмингуэевском» свитере — грудь его была обильно залита кровью. Прикончивший его осколок угодил в грудь, чуть выше диафрагмы. Кровь из раны уже не лилась, лицо покрылось восковой серостью. Никто не удосужился закрыть мертвецу глаза, и теперь они стеклянно пялились в низкие, налитые дождевой хмарью тучи.

— Это Лоцман. — сказал он. — Странно,видел, как он в Зурбагане сходил на берег…

— Наверное, потом вернулся. При том, что за делишки они проворачивали, посвящать в них лишнего человека — полнейшая глупость. — Сергей наклонился, рассматривая труп. — Кажется, я его встречал, то ли в Гильдии, то ли у «Белого Дельфина»…

— А это Улаф, скандинав он у бандитов был главным. — Роман ткнул носком башмака одного из камуфляжников. — Он меня вербовал, а потом командовал.

— Главным, говоришь? — Сергей присел на корточки, охлопал карманы мертвеца и извлёк смартфон, а за ним паспорт с жёлтым шведским крестом на синем корешке. — ты смотри, и правда швед… Вот кого я бы допросил с особым удовольствием! Но — не выйдет, увильнул гад…

— Спроси у них — где мобильники остальных? — Казаков кивнул на матросов парохода. Те покорно ожидали под присмотром матроса с карабином.

— Спросим. — пообещал Сергей. — И про мобильники спросим, и про документы, и про ноутбуки…

Он встал, отряхнул колени.

— А остальные?..

— Заперты в канатном ящике, все четверо. Один ранен, легко, его уже перевязал. — отозвался Врунгель. Он тоже перебрался на «приз» — и, как оказалось, не терял времени даром.

— Я проверил — запоры крепкие, и караул поставил, с оружием.

— Хорошо, после допросим. Пусть посидят, о жизни подумают… покуда живы.

— А с пароходом что делать?

— Ход дать он сможет?

— Ни боже мой. — Врунгель помотал головой. — Один котёл в хлам, второй повреждён, трубу сбило. Без ремонта это корыто никуда не пойдёт.

— Хорошо. — Сергей кивнул. — Тогда цепляем его на буксир и пошли в бухту, в этот… Порт Живой.

— Пост Живой. — поправил его Казаков. — как Николаевский Пост, который на Амуре.

— Да хоть на Амазонке. А пока суда готовят к буксировке — я поговорю с капитаном. Есть у меня к нему парочка вопросов…

* * *

Вопреки прогнозам Романа (несколько, надо признать, ироническим), ни Сергей, ни Казаков не стали тратить время на подъём флага. А вот допрос капитана «Серой Чайки» неожиданно затянулся — на верные три часа, всё время, потребовавшееся чтобы на скорую руку заделать пробоины «Латра» и подготовить к буксировке покалеченный пароход. Роман присутствовал на допросе как в силу служебного положения — кому, как не таможенному маршалу расследовать злостные нарушения транзитных правил? — так и по своей охотке. Раз уж приключения, выпавшие на его долю, начались здесь, на палубе «Серой Чайки» — так почему бы не узнать, что стало тому причиной? Кроме, разумеется, его собственного таланта вляпываться в самые невероятные истории?

В этой конкретной, как выяснилось, ничего особо невероятного не было. Движущей силой всей авантюры стал погибший Лоцман — а вот пути, которыми он к ней пришёл, оказались весьма прихотливыми. К счастью, покойный отличался редкой для этой профессии словоохотливостью и за время плаваний успел посвятить капитана во все подробности своей авантюры — вот теперь тот выкладывал всё «следователям» — обстоятельно, не торопясь, вспоминая детали. И не просто так, а под протокол, который аккуратно вёл Роман, дублируя написанные от руки строки аудиозаписью на смартфоне. На протоколе настоял Сергей — «приложишь документ к рапорту -начальство оценит, глядишь, и переведёт в штат Таможенного Управления…» На возражение же, что он вовсе не собирается оставлять за собой эту нежданно свалившуюся на него должность, ответа не последовало.

Но — к делу. Всё началось около полугода назад, в «Белом Дельфине» — похоже, подумалось Роману, это без этого заведения не обходит ни одно стоящее упоминания событие в Зурбагане. Вот и на этот раз — покойный лоцман познакомился там с мотористом «Клевера» (буксир пришёл в Зурбаган за кое-какими грузами для поселенцев острова Валуэр и застрял для мелкого ремонта); знакомство закономерно переросло суровую моряцкую попойку, во время которой тот рассказал собутыльнику массу интересного о своём родном мире, Земле.