Заклинатель 2 (СИ) - Каменев Алекс "Alex Kamenev"

— Недурно. Мне приходилось питаться гораздо хуже, — поделился Нильс, сделав мощный глоток из баклажки.

— Не налегай, — посоветовал я, и сам приложился к горловине кожаного бурдюка.

А впрочем, охотник за древностями прав, и правда все довольно недурно, в том смысле, что могло оказаться гораздо хуже. Мы могли не встретить постоялый двор, где переночевали и пополнили припасы, дождь мог до сих пор лить, как из ведра, а навстречу могли попасться патрули Ольца и Андара. В общем, следовало быть благодарными за то что есть, а не ныть чего не было.

И при всем при этом, мертвые солдаты у моста никак не желали выходить из головы. И похоже не только у меня, задумчиво глядя в огонь, Нильс вдруг заговорил:

— Это было года четыре назад. Я принес знакомому торговцу добычу. Мы слегка поспорили из-за цены, а затем в лавку зашел еще один посетитель. Обычный мужик, ничего особенного, из тех, на ком не зацепится взгляд. Напоминал зажиточного горожанина из тех, что за жизнь ни разу не покидал пределы родного города. Я еще помню подумал, зачем такому сычу к старине Альберту, у того весьма специфический товар и обычной рухлядью он не торгует.

Следопыт сделал паузу и приложился к баклажке. Я внимательно слушал, рассеяно отправляя в рот поочередно кусочки мяса, хлеба и сыра, делая редкие глотки вина.

— Хозяин лавки попросил меня обождать, а сам отошел к гостю. Они начали о чем-то шептаться. Судя по всему, у них действительно были какие-то общие дела. Меня это удивило, хотя и не особо, в нашей сфере какие только личности не попадается. Однажды даже…

— Ты не закончил про лавку, — напомнил я.

Последовала заминка.

— А точно, — по лицу Нильса скользнула слабая улыбка. — Короче, эти двое там о чем-то шептались, когда в лавку зашел еще один — высокий мужик, закутанный в балахон. Ни лица, ни рук не видать, только одна темная фигура, — последовал выразительны взгляд в сторону валяющегося на земле рядом со мной плаща.

— Это был маг? — спросил я.

Нильс кивнул.

— И еще какой. Я даже не понял сначала что происходит. Пришелец подошел к зажиточному горожанину и что-то властно потребовал. Я не слышал, что именно, но интонации были именно такие — в приказном тоне. Тот идиот, на свою беду, посмел огрызнуться. Не знаю какие у них были дела, но даже у меня при случайном взгляде на темную фигуру по спине пробежал холодок, — следопыт сделал еще один глоток, переживая старое воспоминание: — Короче тот первый стал ругаться, и зря он это сделал. Даже до Альберта дошло, что дело нечисто, и он отступил за прилавок, — из горла Нильса вырвался смешок. — Старина Альберт всегда чует, когда пахнет жаренным. Он не дурак и сразу сообразил, что к чему. Это я кретин, стоял и смотрел, будто попал на представление в дешевом театре на улице Малых Горшечников.

Парень замолчал, вновь прикладываясь к баклажке, будто пытаясь отогнать однажды виденное в лавке торговца.

— Что произошло? — холодным тоном осведомился я, показывая, что переживания сейчас не к месту.

Следопыт это ощутил, поперхнулся, но не отвел взгляд от огня, размеренным тоном продолжив:

— Тень. Его проклятая тень ожила. Того в балахоне. Я глазам своим не поверил, когда она скользнула вперед, как живая и соединилась с тенью другого мужика. Накрыла и поглотила, обретя упругость и плотность, — тут Нильс на секунду остановился и эмоционально вскинул голову, взглянув мне прямо в глаза: — Клянусь всеми богами, на секунду мне показалось, что она сейчас встанет, обретя объем и превратившись в черного человека. Я даже забыл дышать, пока она ползала по деревянному полу, переваривая поглощенную тень горожанина.

— Что с ним случилось? С горожанином? — быстро уточнил я.

Нильс запнулся, по лицу скользнула кривая усмешка.

— Он упал. Упал замертво прямо там. А тот в балахоне просто развернулся и вышел. И мы с Альбертом, еще целых две минуты стояли истуканами, не зная, что делать. Потом вызвали стражу, и городской лекарь сказал, что тот мужик умер от разрыва сердца и что смерть случайная. Мы естественно не стали его разубеждать.

Естественно. Иначе живая тень незнакомца в следующий раз могла полакомиться тенями других слишком разговорчивых свидетелей.

— Он не снял капюшон и, казалось, не смотрел по сторонам, но я был уверен, что он видит все, и меня, и Альберта, но спокойно ушел, оставив нас в живых, — сказал Нильс.

Я неспешно кивнул.

— Потому что вам все равно бы не поверили, даже если бы рассказали что видели.

Следопыт мрачно кивнул. Я отправил в рот очередной мясной кусочек.

Что касается накинутого на голову капюшона, то все не так просто, как могло показаться на первый взгляд. Это не только защита от дождя, ветра и любой другой непогоды, это барьер, ограждающий от мелочей вроде яркого солнца, сбивающих концентрацию с внутреннего потока упорядоченного сознания. И носили маги капюшоны не чтобы придать себе таинственности, а чтобы закрыть разум от отвлекающих факторов внешнего мира. При этом, они хорошо контролировали окружающее пространство, используя магическое составляющее собственной личности.

— А еще тот тип в балахоне ощущался по-другому, — неожиданно продолжил Нильс и посмотрел на меня: — Иногда я ощущаю вас так же, как плотный монолитный сгусток полный злой и безжалостной силы.

Я оставил без внимания сомнительный комплимент. В небе на мгновение возник просвет, солнце прорвалось сквозь ненастье, преобразовав окружающий мир. Реальность расцвела живыми красками, но свинцовые тучи не отступали и в конечном итоге задавили жизнерадостное светило, вновь принося тяжесть серости осени.

Спустя небольшую паузу я заметил:

— Вам с приятелем не повезло. Судя по всему, вы столкнулись с кем-то, имеющим знания старой Коллегии, но главное, обладающего способностями применять их на практике. Странно, конечно, что он вас не убил. Не могу сказать, что проявил бы схожее милосердие в таких обстоятельствах.

Нильс вздрогнул, настолько равнодушными прозвучали мои слова. Он понял, что это не рисовка, не попытка оказать впечатление. Мне это просто не нужно. Я другой, отличный от всех магов, встреченных им ранее. И холодная безжалостная жестокость является такой же чертой характера, как упорство и терпение в ежедневном стремлении овладеть всеми гранями мар-шааг — древнего искусства пути духа.

Таково наследие Га-Хор Куэль Ас-Аджари. За образом заклинателя скрывалась непреклонная воля заклинателя из легенд времен имперской эпохи. Великой эпохи, когда на просторах освоенных земель безраздельно властвовала могучая магия.

И следопыт это осознал, кажется впервые за все время нашего знакомства. И теперь лихорадочно размышлял, не зная, как реагировать.

— Ты вспомнил об этом случае, думая об убитых солдатах? — я не дал ему особо задуматься.

Парень вздрогнул, кивнул.

— Да, это очень похоже. Может их тоже убили тенью?

Я хмыкнул. Предположение не хуже многих. Можно строить догадки о чем угодно, но толку от этого нет, только время терять.

— Сейчас это не так важно, — заметил я. — Вряд ли неизвестный колдун бродит по округе, выискивая новые жертвы.

— Возможно, — согласился Нильс и резко замер. Глаза парня распахнулись, челюсть отвисла, из рта едва не вывалился кусок жаренного мяса. — Эт-то чт-о-о… — заикаясь проговорил он, глядя мне за спину.

Я плавно обернулся, не чувствуя опасности. Если что-то и было, то находилось оно далеко.

Так и оказалось. На вершине одного из удаленных холмов замер волк. Но что это был за волк: громадный, в холке по грудь взрослому мужчине, с крупной лобастой головой, с большой пастью. И полностью черный. Шерсть торчит острыми, шипами, с них словно стекают клочки темного тумана. Крупные глаза горят ярко синим огнем.

По спине пробежала дрожь. Это не обычный зверь. Возможно, создан при помощи магии. Или результат многочисленных мутаций зараженных территорий.

— Твою мать, — пораженный не меньше Нильса, я застыл, жадно разглядывая странного хищника. То, что хищник не вызывало сомнений, как двигается, как смотрит, как наклоняет голову.