Дареная истинная. Хозяйка лавки «С огоньком» (СИ) - Дари Адриана

Город начал готовиться к празднику середины зимы. Вчера это было еще не так заметно, но праздник ближе, и все больше украшений. Кое-где на дверях домов уже висят венки из вечнозеленого падуба с ярко-красными ягодами.

Как подсказывает память Марики, на окнах принято расставлять свечи, чтобы отгонять злые силы, но пока что в них только темнота. Но аромат можжевельника уже начал примешиваться к запаху дыма очагов и морской свежести.

Если на площади, где мы вчера были, были сосредоточены в основном продуктовые лавки, то сейчас Роувард безошибочно выбрал улицу, вдоль которой тянутся ряды лавок кузнецов, стекольщиков, кожевников… Их немного, они не очень богатые, но снаружи выглядят очень уютно, особенно когда их вывески поскрипывают на ветру.

Роувард уверенно ведет меня мимо лавки старьевщика, чья витрина пестрит диковинными вещицами, и мастерской часовщика, откуда доносится мерное тиканье.

На углу, где улица делает крутой поворот к площади с ратушей, стоит двухэтажный дом с большими окнами-витринами, задрапированными изящными гардинами. Вывеска "Модная одежда Хильды" украшена гирляндой из веток падуба с серебряными лентами.

Колокольчик над дверью мелодично звенит, выпуская даму в богатом платье. Увидев нас, она замирает на пороге, но быстро берет себя в руки и, подобрав юбки, спешит прочь по темнеющей улице. Надо же, даже не отпустила никаких колкостей в мою сторону. Волшебное действие дракона.

Роувард слегка хмурится, но решительно направляется к двери магазина, увлекая меня за собой.

Нас встречает богатая приемная с несколькими манекенами в дорогих платьях, украшенных кружевом, вышивкой и лентами с драгоценными нитями. Теплый воздух наполнен ароматами лаванды и свежевыглаженного белья.

Чуть дальше потрескивает камин, а рядом — высокое зеркало, которое при необходимости может отделяться ширмой с плотным кружевом. У самого камина стоит кофейный столик и удобное кресло, видимо, для ожидающих.

— Чем могу быть… полезна? — из глубины магазинчика выходит невысокая женщина с проседью в волосах и мушкой над верхней губой.

Первый испуг на ее лице быстро сменяется интересом. Правильно, дракон, его игрушка и игра в переодевашки. Честно говоря, не очень хочется чувствовать себя куклой, но отказываться не буду, потому что мне действительно нужна как минимум более теплая уличная одежда.

— Нужно одеть ниру Марику, — говорит он, используя какое-то обозначение, непонятное мне, но, похоже, привычное ему. — Полный гардероб.

Хильда, а это, несомненно, она, окидывает меня взглядом, поднимает одну бровь и зовет двух помощниц. Пока Роувард располагается у камина, а хозяйка магазинчика заискивающе разговаривает с ним, с меня в четыре руки снимают мерки, а потом отводят к зеркалу, закрывая ширмой.

Там я почти мгновенно оказываюсь раздета сначала до нижней сорочки, а потом стягивают и ее, чтобы облачить в новую. Из белоснежного тонкого шелка, едва доходящую до колен, что просто скандально-неприлично по местным обычаям. Она приятной прохладой скользит по коже, словно лаская, и едва скрывает то, что под ней.

Мне примеряют несколько платьев: от строгого и достаточно простого из плотного зеленого сукна, с отделкой из черного бархата по вороту и манжетам до небесно-голубого из легкой шерсти с шелковой подкладкой и лифом, украшенным тонкой серебряной вышивкой.

Все платья на мне показывают Роуварду, рассказывая о достоинствах, а потом снова скрывают меня ширмой, чтобы снять наряд.

Когда, снова стоя в одной сорочке, я слышу позади себя чьи-то шаги, я готовлюсь к очередному платью, но… В зеркале позади себя вижу Роуварда.

Глава 29

Никогда особо не страдала природной стеснительностью, но взгляд Роуварда заставляет по-настоящему покраснеть и вызывает желание прикрыться. Что я, собственно, и пытаюсь сделать, обхватив себя руками.

— Не надо… — дракон перехватывает мое запястье. — Не стесняйся себя.

Его пальцы скользят от кисти к локтю, потом к плечу, запуская волны мурашек, разбегающихся по всему телу, а потом замирают на плече.

— Не слушай этого идиота, — Роувард ловит мой взгляд через зеркало, и я оказываюсь загипнотизирована синевой его глаз. — Не слушай никого, кто говорит, что ты нехороша. У тебя прекрасная аккуратная грудь, тонкая, практически идеальная талия… А его наряды не могут исправить ничего. Только испортить то, чем одарила природа.

Он касается тыльной стороной ладони моей щеки, проводит по губам, а потом так же неожиданно для меня, как появился, уходит за ширму.

— Мы берем все, — доносится до меня голос дракона. — Со старым платьем делайте что хотите, а ниру сейчас одеть так, чтобы она не замерзла на улице. Остальное отправьте в мой дом. А еще вон то платье…

— Но, ваше величие, оно…

— Подумайте, Хильда, хотите ли вы со мной спорить? — в голосе Роуварда насмешка граничит с угрозой. И я бы очень не хотела знать, что он сделает Хильде, если она не согласится.

Меня одевают быстро. В теплое платье из мягкой шерстяной ткани глубокого ультрамаринового оттенка. Белый кружевной воротничок красиво оттеняет шею, а манжеты украшены такими же тонкими кружевами. По низу подола идет широкая полоса кружева, которая изящно колышется при ходьбе.

В качестве обуви мне дают теплые сапожки с мягким мехом внутри. Они достаточно высокие, чтобы защитить от снега, но при этом удивительно легкие. Шнуровка позволяет идеально подогнать их по ноге.

В конце на плечи накидывают плащ из плотного темно-серого сукна. Он подбит мехом серебристого оттенка, а капюшон отделан более длинным ворсом того же меха. Застежки серебряные, с затейливым узором.

Я смотрю на себя в зеркало с ощущением, что меня сводили к модному стилисту, который из юной затюканной девочки смог сделать молодую леди из обеспеченной семьи.

Как-то неожиданно на контрасте вспоминается муж, который вечно бухтел, что я перестала за собой следить и одеваюсь, как тетя Марфа с завода. Я старалась как могла, но он всегда был на первом месте. И сплошные упреки… Теперь-то я понимаю почему. С аспиранткой просто было веселее.

И на фоне этих воспоминаний в голове звучит низкий, обволакивающий голос Роуварда: “Не слушай никого, кто говорит, что ты нехороша”. А еще его взгляд, который заставил внутри меня что-то сжаться, затрепетать… Каждая женщина должна хоть раз в жизни почувствовать такой взгляд на себе.

— Ваша… спутница готова, — Хильда сама складывает ширму, демонстрируя меня в полной экипировке для прогулки.

Роувард оценивающе окидывает меня взглядом:

— Перчатки, — произносит он. — На улице мороз, руки могут замерзнуть.

Хозяйка магазина от неожиданности замирает и немного вытягивается в лице:

— А вы на удивление внимательны… — отмечает она. — Прошу простить за рассеянность. Пусть они будут подарком.

Хильда достает длинную коробку и открывает ее тут же, протягивая вместе с перчатками из тонкой серой кожи, которые доходят до самого локтя. Они мягкие, словно сделаны из бархата и украшены серебристыми пуговичками, гармонирующими с плащом.

Роувард оставляет на каминной полке увесистый мешочек с монетами, снова берет меня под руку, и мы выходим из магазина в морозный зимний воздух. Солнце уже почти скрылось, окрашивая небо в густые фиолетовые тона.

— Сейчас отправим твое письмо сестре, — спокойно говорит дракон. — Если ты, конечно, не хочешь дойти до самого приюта и встретиться с ней.

Несмотря на столь щедрое предложение, я отказываюсь, потому что, во-первых, я не уверена, что Аурелия в приюте (не просто так же Руди видел, как она идет в доходный дом), а во-вторых, вряд ли она со мной нормально будет разговаривать в присутствии Роуварда. Хотя, наверное, это было бы самое безопасное решение.

Теперь на меня бросают не только пренебрежительные, но и заинтересованные взгляды. Наверное, думают, что я достаточно удовлетворяю “досуг” дракона, раз он решил даже приодеть меня.