Наследник пепла. Книга VIII (СИ) - Дубов Дмитрий

Да, у него были серьёзные опасения. Тем более он был уверен, что во время этого полу-двоевластия, установившегося в столице, он остался единственным, кто отвечал за Тайный сыск.

Но к нему уже не раз, и даже не два заходили с предложениями забыть некоторые дела, как будто их и не было вовсе. А ещё хуже было то, что Чернышов вылез из своей ссылки и внезапно снова начал захаживать в Генеральный штаб.

А Салтыков пока ничего не мог ему сделать, потому что гарантом всего происходящего был Светозаров. Однако Иосифа Дмитриевича в связи с последними событиями на месте теперь не было. Поэтому, скрепя сердце, Анатолий Салтыков отправил дочь от греха подальше, вместе с Рароговыми. Он считал, что с ними ей будет безопаснее всего. А вот в столице такую безопасность ей он обеспечить никак не сможет.

В конце концов, Матрона — это же самый сильный рычаг влияния на него.

Он ещё попытался отправить и сына к каким-нибудь друзьям. Но тот встал на дыбы и благополучно решил оставаться рядом с отцом, как он сказал, на подхвате.

И Анатолию, в связи со всем этим, оставалось только молиться всем существующим богам и надеяться на то, что всё разрешится раньше, чем на него осмелятся надавить как следует.

Общение с подругами сильно помогало Аде фон Аден. Несмотря на это, она с каждым днём всё больше грустнела.

Её очень тревожила мысль о том, что любимый брат Виктор сгинул где-то в землях демонов, и неизвестно, жив ли он ещё.

Для того чтобы хоть как-то отвлечься, девушка стала связной между своими родителями. Мать Горислава писала письма Борису фон Адену, а она доставляла их из тайного места, где находилась сейчас её мать вместе с наследником престола, на Стену — к вернувшемуся из Горячего Ключа отцу.

И вот в один из дней, когда она привезла послание, отец сказал:

— Спасибо тебе огромное, Адочка, за все твои действия. Но, скорее всего, по крайней мере, такое очень возможно, что больше тебе в ближайшее время бегать с письмами не придётся.

Внутри девушки всё похолодело.

— А что случилось? — спросила она. — Что-то не так?

— Нет, всё нормально, — Борис фон Аден пытался улыбаться. — Просто у нас здесь сейчас идёт некоторая подготовка. Мы с какой-то частью магов вскоре отправимся на Байкал.

— А что там? — поинтересовалась Ада.

— Ожидаем прорыв, — мягко ответил отец. — Поэтому сейчас как раз решаем, кто из нас останется здесь, на Стене, на случай, если демоны просто хитрят, а кто отправится защищать наши земли там.

— А Кемизов? — зачем-то спросила Ада.

— Мы не знаем, кто пойдёт, — покачал головой отец. — Бросаем жребий. Возможно, кто-то из нас останется. Но большей части точно придётся двигаться на Байкал. На землю Молчащих.

— Не надо, пап, — сказала Ада и вдруг поняла, что слёзы комом встали в её горле. — Я не хочу! Не хочу, чтобы и ты уходил! Я уже потеряла одного брата. Я не хочу потерять ещё вас с Димкой! Не уходи, ты должен остаться!

— Дочь! — твёрдо сказал отец. — Ты должна понять: сейчас идёт самая натуральная война. Хочешь ты этого или не хочешь — я должен защищать людей там — на Байкале. Защищать в том числе и тебя, чтобы ты спала спокойно.

Ада пыталась держаться, но понимала, что глаза у неё на мокром месте.

— Я не хочу без вас, — прошептала она. — Витя ушёл на сторону демонов и не вернулся. Что с ним теперь случилось? А теперь и вы хотите уйти… Я же не переживу этого.

— Дочь, — ещё твёрже проговорил Борис фон Аден, — не надо слёз. У каждого есть своё предназначение. И каждый шагает по своему пути ровно столько, сколько ему отмерено — ни больше, ни меньше. Нельзя обмануть жизнь и прожить дольше, положенного срока. Ты должна понимать это.

Он взял её за плечи.

— Витя сам выбрал свою судьбу. И идёт по ней так, как считает нужным. Поверь, если он сделал правильный выбор, — а я в этом практически не сомневаюсь, — то твой брат обязательно вернётся.

— Мне мама говорила это давно. Но сколько уже прошло? — Дни, недели… От Вити ни слуху, ни духу.

Она вложила письмо матери в ладонь отца, и крепко зажала там своими руками. А после крепко-крепко обняла главу семейства за шею. А тот почувствовал на своей щеке влагу от всё-таки выступивших слёз.

Затем Ада быстро обняла Дмитрия — своего старшего брата. Посмотрела на них обоих, что-то хотела сказать, но затем развернулась и быстро пошла прочь. Она не осмелилась сказать, что очень боится — что, возможно, видит их в последний раз.

И пока она дошла до телепорта и переместилась обратно в Горный, у неё созрела некая мысль. Это был даже скорее внезапный порыв, которому она без колебаний подчинилась.

Дома она забежала в конюшню, оседлала лошадь и помчалась к тому самому молчащему капищу, к которому когда-то приводила её мать. Тогда она пыталась пробудить в Аде силы, чтобы та стала проводником капища. Но в тот момент это, к сожалению, не получилось.

А теперь, полностью отчаявшись, потеряв одного брата и боясь потерять отца и второго брата, Ада решила отправиться к капищу и попросить у него защиты для своих родных и близких.

Пусть даже они не полностью родовичи по крови, а наполовину фон Адены, но другой-то половиной она всё же чувствовала эти силы земли. И именно к ним она хотела обратиться, чтобы те сохранили её братьев, отца, и помогли им в этой ситуации.

Пришпорив лошадь, она ничего не замечала вокруг. В её голове снова и снова крутились слова, которые она должна была сказать тому самому месту силы. Она репетировала свою просьбу раз за разом, добавляя в неё какие-то новые слова.

Но в конце у неё всё равно оставалась лишь горсть обрывков:

— Пусть мои близкие останутся живы… Пусть их не затронет весь этот кошмар…

Она действительно ни на что не обращала внимания. Но вдруг, уже подъезжая к самому капищу, почувствовала, что ему больно.

Если до этого она воспринимала его как сонного, мурчащего котика, который просто не желал общаться, то теперь у неё возникло ощущение, что этого самого котика поймали живодёры и пытали с невероятной жестокостью.

И эта боль пронзила её саму до глубины души.

Она пришпорила лошадь ещё сильнее и пустила её в галоп, не понимая, что происходит. Но практически сразу почувствовала, что капище вовсе затухает.

Это было похоже на то, как постепенно угасает пульс сердца. Капище переставало существовать. И через несколько секунд она почувствовала, капище находится на последнем издыхании. На последнем болезненном тычке она поняла, что и внутри неё всё обрывается.

И в этот момент перед ней открылась ужасная картина.

Повсюду, вокруг, были разбросаны трупы родовичей — тех самых, что присматривали за спящим капищем.

А возле самого капища стоял человек в неприметных одеждах. У него с собой был какой-то хитрый контейнер, в который он пытался упаковать ярко светящуюся друзу, как будто соцветие драгоценных камней, не просто отражающих свет солнца, а светящихся изнутри, переливающихся и разбрасывающих сияние вокруг. Но он пытался скрыть этот свет, заточив его в свой контейнер.

И судя по всему, он слишком сильно увлёкся своей преступной деятельностью, потому что даже не услышал стук копыт, приближающихся к капищу.

А у Ады на какой-то момент от боли капища, от осознания всего происходящего, просто помутился рассудок. Точнее, даже не так, наоборот, он приобрёл какую-то леденящую ясность, отточенную, как клинок убийцы.

И в этот миг она вспомнила разом всё, чему её учили — отец и брат. Вспомнила и то, чему учила мать. Особенно то, что показывал ей Виктор. Даже то, что преподавали в академии, на мгновение всплыло в её памяти и стало частью её существа.

Она на ходу слетела с лошади и, не останавливаясь ни на секунду, разожгла в ладонях пламя убийства. Первым делом закидала человека, пытавшегося справиться с ярко пылающей друзой минерала, огненными стрелами.

Но он отразил их. Однако ярость Ады была неизмерима. Мгновенно, без перехода, она превратилась в огненный шторм — небольшой, всего в три метра величиной. Но этого хватило, чтобы смести негодяя с лица земли, попросту сжечь его, развеять в прах.