Бессмертыш (СИ) - Рымин Андрей Олегович

Идут неспеша. Но идут, не идёт. Их там несколько. Совсем скоро мне станет их видно. Я сижу ближе всех к той стороне, откуда мы ждём гостей. Специально так прятались, чтобы наши заимки выстроились в протянувшуюся вдоль ручья линию. По задумке, идущие по другому берегу люди пройдут мимо всех нас по очереди. Как первый из них поравняется с дальним из наших, сидящий в засаде на противоположном от меня краю зарослей Прол резко вскочит и попытается выстрелить из лука.

В тот же миг то же самое сделают и все трое бездарей. Мужики, как и я, наверняка уже подобрались к прыжку. У всех в руках луки с наложенными на тетиву стрелами. Попадут, не попадут, а внимание к себе привлечь у них точно получится. Нет, они, конечно, и бой завязать попытаются — копья рядом лежат на земле — но задача их в первую очередь — шума побольше поднять, чтобы спрятать за ним мою беготню невидимкой.

Ага! Вижу в тонкую щёлку меж листьев движение. Точно кто-то мелькнул. Первый есть! Остальные? Звук неспешных шагов мне подсказывает, что идут они плотно — между каждым не больше двух-трёх саженей разрыва. Опа! В малом просвете мелькнула вторая тень. Не сказать, что крадутся, но и не торопятся точно. Осторожно шагают.

Третий, четвёртый… пятый. Отлично! Весь отряд здесь. У меня есть все шансы добыть нам победу. Несколько секунд — и начнётся. Жду Прола. Сидящий последним в нашей линии предз прячется в нескольких десятках шагов от меня. Ушедший вперёд первым чужак вот-вот поравняется с ним.

Понеслось! Слева от меня заросли папоротника наполняются треском и шелестом. Друзья Фила вскакивают почти одновременно. Так же дружно, с небольшой задержкой, по очереди тренькают луки. На той стороне ручья крики. Но это не боль заставляет орать умирающих. Это команды. И они мне не нравятся.

— Жги! Твой центр!

— Левый мой!

Я уже перепрыгнул ручей и несусь невидимкой к ближайшему из противников. Позади меня вздрагивает земля. По ней словно ударили чем-то очень тяжёлым. Но страшен не столько глухой «бум», сколько прозвучавший одновременно с ним влажно чавкнувший хруст, который ворвался мне в уши. Не выдерживаю и быстро оглядываюсь.

Бедный Джекс… Он сидел ко мне ближе всех. Воздушный Молот превратил его в окровавленную лепёшку. Но это хотя бы быстрая смерть, а вот Свену с Теодором, которых достала прокатившаяся по центру папоротниковых зарослей волна пламени, не позавидуешь. Объятые огнём фигуры всё ещё живы. Представляю, какая там боль.

Первый есть! Прикончивший Джекса Ветродуй валится на землю мешком. Выскочивший из моего кулака незримый клинок миг назад проткнул его череп. Мне нужно растянуть остатки дара так, чтобы его хватило на всех. Точные уколы занимают куда меньше времени, чем рубящие взмахи. К тому же, такая тихая смерть не так сильно бросается в глаза, как внезапное кровавое разделение человека на две половины.

По крайней мере, находившийся всего в нескольких шагах от Ветродуя мужик слишком поздно смекнул, что его сосед начал падать не просто так. Не успел вооружённый копьём человек повернуться в мою сторону, как незримый клинок прошил его голову насквозь. Второй есть!

Теперь к третьему. Тот уже понял, что происходит нечто неправильное и, присев на полусогнутых ногах, судорожно вертит башкой, выискивая опасность.

— Я всё! — доносится с другой стороны ручья. — Где последний?

— Он здесь! — орёт с этого берега мой четвёртый, пока ещё живой противник.

Третьего я только что прикончил.

— Где? Не вижу!

— Да здесь! Прямо здесь! Он парней убил!

Эх! Не успел… Но хоть рот крикуну получилось заткнуть. Проорав последнюю фразу, невысокий светловолосый дядька внезапно застыл. Он, словно почувствовал, что пора ставить защиту. Не долетевший до шеи человека незримый клинок ударился о такую же прозрачную стену. Какого-то аршина не хватило. Я аж удивился. Впервые с моим даром такое, чтобы он что-то разрезать не смог. Ударил ещё раз. И снова. Вот йок… Отмахался клинками. Закончился дар.

— Где? Да где же он?

Стремительно переместившийся сюда с того берега Скоростник вывалился в обычный ход времени, чтобы задать свой вопрос. Как же мне повезло, что спрятавшийся в свою непробиваемую «бочку» белобрысый не успел крикнуть своему шустрому товарищу, что я — невидимка. Сумей он предупредить Скоростника и, тот, вместо того чтобы пытаться поймать и прикончить последнего из уцелевших противников, удрал бы подальше в лес. Его дар всяко действует дольше, чем мой. Закончилась бы моя минута — и привет. Без незримых клинков я ему — не соперник.

Но все эти страхи в прошлом. Скоростник, так и не понявший, куда подевался их последний противник, уже булькает кровью. Тут я справился без дара. Ловко брошенный нож вошёл в шею дядьки по самую рукоять.

Подбегаю, хватаю выпавший из ослабевшей руки умирающего окровавленный меч. Пригодится. Чтобы мне ничего не мешало, из зарослей я выскочил с пустыми руками. Неплохое оружие. Вес, длина, баланс — всё по мне. Жаль, что пропадёт по завершению поединка.

Пока моё время не вышло, подкрадываюсь к последнему живому противнику со спины. Если дар у мужика, как у Андера, до того, как Бочка поднял его до двушки, то у дядьки тоже всего минута на всё про всё. Отомрёт, и тотчас рубану.

Так, моя невидимость тю-тю. Теперь черёд его незримой защиты. Я призвал дар раньше. У меня секунд десять-пятнадцать в запасе.

Йок! Обдурил меня! У него был ещё один дар. Не дожидаясь, когда отведённое ему на невидимые стены время закончится, белобрысый незаметно убрал защиту и внезапно унёсся вверх молнией.

Слава Единому, что хоть не Летун. Впрочем, того бы я, может, и успел бы ударить. Этот же Прыгун взмыл в воздух так резко, что я рассёк мечом лишь пустоту. Миг — и он, ободрав по пути пару тонких лиан, уже падает на землю в двух десятках шагов от меня.

— Что, невидимка, теперь мы на равных?

Не нравится мне его тон. Уж слишком спокойный голос у дядьки. Серьёзный боец? Ясен-красен, что да. Здесь других не бывает. Особенно, если на лбу зеленеют семёрка с девяткой. Ох, как не справлюсь с ним…

Стой, Китя! Цифры! Вдруг он поймёт? Не враги же. Жаль, семя съел. Откупился бы им. Но и так может выгореть. Сочувствие — первая добродетель, какой обладать должен всякий вступивший на Путь.

— Друг, не губи! Глянь на мой лоб!

И поднимаю ладонью чёлку. Далековато, конечно, но стоит ему подойти и он сразу увидит.

— Что, дары всё? — хохочет в ответ белобрысый. — Нечем крыть?

У него в руках тоже меч. Покручивая им, мужик медленно приближается.

— У нас две девятки! Красные! Если ты победишь, нам конец!

На лице мужика удивление. Белобрысый на мгновение замирает. Улыбка пропала с лица. Неужели я смог до него достучаться?

— Вот мы лопухи… — кривится дядька. — Чуть не продули таким слабакам. Ты у них что ли единственный одарённый? И хватило же идиотам мозгов такой пятёркой на Воду идти.

Нет, сочувствием здесь и не пахнет. Он не уступит. Последняя попытка.

— Убьёшь меня — убьёшь пятерых. По-настоящему убьёшь. Сжалься. Что вам одно поражение?

Но вместо ответа он бросается на меня. Разговоры закончились. Принимаю его меч на свой и отскакиваю. Эх… В теле Фила я менее шустрый. За минувшие семь дней я, конечно, привык к своим новым рукам и ногам, но они мне не нравятся.

Йок! Ловко перехватив меч левой рукой, белобрысый достал меня краем клинка. На предплечье глубокий порез. Дядька — мастер. Спустя пять секунд я уже ясно вижу, что он сильнее меня. Мне не справиться с этим опытным мечником. Отступая по градом ударов, судорожно ищу выход.

Он убьёт меня. Это ясно, как день. Что же делать? Попытаться удрать? Нет, едва ли получится. Стоит мне показать ему спину, как на этом всё тут же закончится. Он же ещё и Прыгун. У него дар на одном скачке не иссяк.

Эх… Надо было не меч хватать, а лук. Вдруг бы вышло его подстрелить? Вдруг бы ранил хотя бы? Но теперь уже поздно метаться. Даже копьё Ветродуя, какое валяется в трёх шагах от меня рядом с трупом хозяина, подобрать не успею. Да и смысл? Этот мастер всё равно убьёт меня первым, какое бы оружие я в руках не держал.