Вторая молодость Фаины (СИ) - Хайд Адель

Докторов Раиса Леонтьевна рекомендовала двух. Один стоил дорого и принимал исключительно дворянские фамилии, другой же работал в больнице, и принимал всех, кто к нему приходил. Раиса Леонтьевна приписала:

«… детей к нему ведут из разных концов города и даже из дальних деревень привозят. Говорят, что он никому не отказывает, и если берётся лечить, то непременно вылечит.»

Схватила письмо от Алексея. Конверт был толстым, и только вскрыв его я убедилась почему.

Глаава 19.

Петербург. Алексей Порываев.

Землю Алексей Сергеевич Порываев в Петербурге всё-таки оформил. Будет строить большой склад. Это было необходимо, чтобы наверняка получить заветное «Поставщик двора его императорского Величества». С его фабрики уже и так возились и пастила, и конфеты ко двору, но вот здесь, в Северной столице у него стабильности не было. Теперь построит склад-магазин и обеспечит бесперебойность поставок.

А вообще мысли были открыть во всех крупных городах такие склады магазины, и в Екатеринбурге тоже. Тем более что получил он письмо от своего «партнёра».

Алексей отчего-то улыбнулся, вспомнив, бледную, в чём только душа держалась, девицу Стрешневу.

Как раз на днях Кошко Аркадий Никифорович сделал отчёт, в котором были подробные данные по семье Стрешневых, и по финансам. Получалось, что на момент, когда брата Фаины Стрешневой убили, князь Дулов стал официальным женихом девушки.

Кошко тоже собирался в Екатеринбург, туда его вёл знаменитый «нюх» детектива, чтобы выяснить обстоятельства дела убийства дворянина Стрешнева и его супруги.

В письме Фаина Андреевна просила помощи с управляющим.

«Ну до чего же умная девица,» — подумал Алексей, — обратилась именно ко мне, невзирая на разницу в сословиях.

Алексей был взрослый мужчина, не женат, хотя матушка постоянно пыталась ему сосватать то одну купчиху, то другую. Головой Алексей понимал, что поступает недальновидно, тридцать лет уже, пора и наследника иметь, да и отец в своё время говорил, «чуйства, сынок, это для бедных, а нам капиталы умножать надобно, главное, чтобы ты с супругою своей на одном языке разговаривал и уважение меж вами было.»

А он всё чего-то ждал. От матушки отмахивался: —«Некогда мне, вот фабрику запущу, тогда и женюсь». Фабрику запустил. Теперь вот домой боится ехать. А ну как там толпа невест сидит.

И снова перед глазами встала фигурка Фаины Стрешневой. Как она с ним торговалась! Удовольствие одно.

Алексей посчитал, что в Екатеринбург раньше, чем через десять дней приехать не сможет, ему ещё в Казань надо, договориться с братьями Агафуровыми о поставках молока. Объёмы о планировал большие, а братья самые большие молочники в империи. Даже, когда ни у кого нет, у этих всегда будет.

А вот управляющего для Фаины Андреевны найти, это он и раньше сможет.

Алексей поймал себя на мысли, что уже час пытается заняться своими делами, а занимается делами девицы Стрешневой. Отложил в сторону свои тетради и сел писать ей письмо.

Вместе с письмом отправил ей копии тех документов, которые ему предоставил детектив. Он знал, что люди редко верят в то, что им говорят об опасности, но, если они видели своими глазами, это запоминается гораздо лучше.

***

Фаина

Из конверта, присланного Алексеем, я вытащила целую пачку документов. Скорее всего, конечно, это были копии, но информация в них была весьма интересная.

Из документов выходило, что матушка Фаины, вынудила дочь стать невестой Дулова, потому что он был её самым большим кредитором, ему же потом в счёт долга доходный дом Стрешневых и отошёл.

Также мать Фаины не гнушалась занимать и у других возможных претендентов на руку дочери. Один из которых, как раз Дмитрий Алексеевич, «сердечный друг».

Теперь мне становилось ясно, почему в своём письме невеста бывшего «сердечного друга» Фаины, назвала мать Фаины «предприимчивой».

А вот то, что список, у кого занимала Анна Игнатьевна, занимал половину страницы, было крайне неприятно. И я нигде не нашла отметки, что данные векселя погашены.

Вопрос?!

Князь Дулов, несмотря на то что получил в счёт долга доходный дом, тоже значился в кредиторах. И сумма была немаленькая, четыре тысячи.

По остальным суммы были значительно меньше, но если сложить, то всё вместе выходило в тринадцать тысяч. Сумма для меня пока не подъёмная. Мне, наверное, надо продать тонну мёда, чтобы эту сумму собрать.

Просмотрев копии документов, приступила к письму. Вот не знаю почему, но я испытывала какое-то странное удовольствие, оттого что, в сущности, малознакомый мужчина написал мне советы, рекомендации, и так отзывчиво отреагировал на просьбу помочь с управляющим.

«Уважаемая Фаина Андреевна,

Рад слышать, что вы устроились, и даже смогли свести знакомство с главой города. Опечален узнать, что имение ваше находилось в плачевном состоянии. Если вам понадобятся ещё средства, пожалуйста, не смущаясь дайте мне знать, в разумных пределах. Благодаря нашему с вами партнёрству, землю в Петербурге я получил.

Вскорости поеду в Казань, и на обратном пути заеду к вам…»

Дальше Алексей писал, что отправляет ко мне своего помощника, которого я должна помнить со встречи в Петербурге. Написал, что тому пора расти, а поставить хозяйство, наилучший способ набраться опыта. Даже написал сколько платить.

Поймала себя на мысли, что хочу снова встретиться с Порываевым. Мне нравился его подход и сам он вызывал положительные эмоции.

Видно было, что человек знает, что такое деловой подход и умеет считать деньги. Даже эта его приписка «в разумных пределах» меня не обидела.

Написала ответные письма, чтобы не задерживать курьера. Отдельно дала ему поручение доставить на почту ответ для Алексея Порываева и… Жировой Евдокии.

Невесту «сердечного друга» поблагодарила за вексель, заверила, что романтичных чувств к её жениху не питаю и написала, что налаживаю выпуск продуктов для красоты на основе мёда и обязательно ей пришлю, когда появятся первые партии.

А что? У этой Евдокии выход на императрицу и окружающих её дам, надо замахиваться на большие цели.

Остаток дня пролетел в хлопотах, то обедали, то играли, обсудили с Верой, что надо для лаборатории. И на следующий день снова выехали в город. На этот раз с охраной, да и в повозке еле поместились. Вера, я и Полинка. Кузьму уже брать не стали.

Полину я собиралась завезти сначала к доктору, а потом к Раисе Леонтьевне, а самой надо было встретиться с помощником Нурова договориться об обустройстве лавки. Приятно поразило то, что Вера оказалась самостоятельной и решительно сказала, что она сама всё сделает и узнает про оборудование для лаборатории.

***

Тем же днём. В одной из деревень на земле Стрешневых

В доме за большим, грубо сколоченным столом, сидели трое. Один из них был староста Становской, Мирон. Мирон, как и всегда, одет был по-господски. Новая рубаха, новый оливкового цвета жилет, и до блеска начищенные сапоги.

Напротив него сидели два разбойного вида мужика, на столе стояли миски, в горшке дымилась еда. Окна были занавешены, поэтому на столе уже горела лампа, хотя было ещё светло.

— К ней теперича не подберёшься, — говорил как будто бы простуженным сиплым голосом один из мужиков.

Мирон с некоторым презрением, поглядывавший на говорившего, жёстко произнёс:

— Надо было в первую ночь разбираться, а вы снова грабить пошли

И хотел было сплюнуть, но потом вспомнил, что он в доме и просто брезгливо сморщился.

— Да, хто-ж знал-та, — возмущённо сказал второй из мужиков, с неопрятной клочьями растущей а лице бородой, —шо девка стрельнет. Тыж сказал што там старик и девка, а нас тама обстреляли, еле ушли мы.

— Ладно, — ворчливо произнёс Мирон, — пока укройтесь в схроне в лесу, немного успокоится, дам знать. А то ко мне уже её начальник охраны приезжал, про повозку выведывал.