- Коротаева Ольга

– Увольте меня от подобных деталей, – просипел мужчина и машинально коснулся шеи, будто собирался ослабить воротник рубашки.

– Вы сами спросили, почему я не знаю таких подробностей, – резонно заметила я. – И я ответила. А вы, тем временем, молчите, хотя подарили мне возможность задать вопрос. Не понимаю, почему вас это так смущает? Я же не прошу снять их и…

– Серебрена, – хрипло выдохнул канцлер и глянул так, что я подавилась остатком фразы. – Поверьте, ещё слово, и я их точно сниму!

В крытой повозке возросло напряжение, и казалось, вот-вот засверкают молнии. Мне вмиг расхотелось продолжать допрос. В конце концов, это не горит. Для начала стоит открыть первый магазинчик – для женщин. Ведь у меня даже разрешения пока нет.

«Зато канцлер назвал меня по имени», – мелькнула приятная мысль.

И будто прочитав её, Фигнвальд обратился ко мне снова:

– Серебрена, может, нам?..

Внезапно повозка остановилась, и раздался крик извозчика:

– Приехали, дамочки! Выходите!

Финвальд открыл дверцу и возразил:

– Мы даже до нужной улицы не доехали!

– Я ещё жить хочу! – хохотнул он. – К мёртвым мастерам мне рановато!

Пришлось покинуть повозку, и я сурово глянула на канцлера, который подал мне руку, чтобы помочь спуститься.

– Не выпадайте из роли, – предупредила мужчину.

– А что мне делать, если вы выпадете из экипажа? – иронично уточнил Финвальд.

Я аккуратно спустилась без посторонней помощи и гордо глянула на канцлера:

– Скорее упадут ваши штаны!

Финвальд усмехнулся и покачал головой:

– Похоже, вам нравится меня дразнить. Погодите… А где маска?

Я ахнула, глядя на удаляющуюся повозку:

– Вы забыли её! Как вы могли?

– Простите, что потерял душевное равновесие наедине с вами, – недовольно проворчал Лунарис и прижал ладонь к шее. – Я сделаю так, и никто не заметит. Подумают, что у меня болит горло.

– Вы споткнётесь и порвёте платье, – я покачала головой и, воровато оглядевшись, скользнула в подворотню. – Ждите здесь.

Разумеется, Финвальд не послушался, а пошёл за мной:

– Что вы опять задума… А-а-ах!

– Тише, – шикнула на него, осторожно стягивая с ножки подвязку.

Местные жуткие конструкции не вызывали у меня радости и оскорбляли чувство прекрасного, поэтому при первой возможности я перешла на тонкие чулки и широкие подвязки с нашитыми на них лентами из самодельного каучука. Заодно проверяла на практике свои новые идеи, которые позднее можно будет воплотить в бизнесе.

– Это всего лишь подвязка, – сняв её, показала мужчине. – Она скроет ваш кадык. Что же до щетины, она видна лишь на близком расстоянии, так что не позволяйте другим себя рассматривать.

Каучук, созданный из сока корня растения, похожего на лопух, тянулся очень хорошо! Мне удалось надеть подвязку на шею остолбеневшего Финвальда.

– Потерпите. Нам осталось пройти совсем немного!

Вот только мужчина перехватил мои руки и шепнул:

– Боюсь, что не вынесу этого…

– Вы настолько брезгливы? – не выдержав, рассердилась я. – Тогда возвращайтесь во дворец и забудьте о тайне улицы Мёртвых мастеров! Мне казалось, вы готовы на всё, чтобы докопаться до истины. Жаль, что я приняла желаемое за действительное.

И направилась в сторону нашего дома.

P.S.

Эта женщина сводила с ума! То невинно хлопала ресницами, то улыбалась так коварно, что ёкало в груди. Она говорила о сокровенных вещах так легко и непринуждённо, что кровь закипала в венах.

Чистый огонь! Истинная драконица! А как вспыхнули её глаза, когда леди Драконар разозлилась… О-о-о!

– Боюсь, что больше не вынесу этого наваждения и поддамся, – жарко шепнул канцлер. – Но тогда вам от меня не скрыться, дерзкая леди, даже в Астралии!

Именно в этот момент Финвальд принял решение. Он во что бы то ни стало покорит эту невероятную женщину.

И начнёт с самого грозного оружия. С женского любопытства.

Глава 38

Мне не хотелось думать, почему я так сильно разозлилась на мужчину.

«Что тут думать, Фаня? – самокритично поддела себя. – Ясно же, что Финвальд тебе нравится! Зачем ты его дразнишь? Вот зачем?! Нужно помнить, что очень вредно крутить роман, когда только начинаешь бизнес».

Осторожно оглянулась и отметила, что «служанка» строевым шагом топает за мной, смущённо глядя себе под ноги… Точнее на свои украшенные бантиками сапоги. Канцлер не поднимал головы, как я и велела. Мои губы дрогнули в довольной улыбке, но я тут же согнала её с лица и добавила про себя:

«Очень вредно, Траяновна!»

Развернувшись, решительно пошагала вперёд, с лёгкостью жителя мегаполиса лавируя в потоке горожан. Когда свернула на улочку Мёртвых мастеров, то рассчитывала на некоторое уединение. Сюда мало кто ходил, поэтому можно было спокойно поговорить с Финвальдом.

Для начала извиниться, ведь моё поведение было вопиюще непристойным. Надо было сдержаться, но каждый раз, когда мы с канцлером оказывались наедине, в меня будто чёртик вселялся. Так нравилось видеть на породистом лице канцлера смятение, а в глазах – огонь интереса, что само собой получалось дразнить этого мужчину.

Но дальше так продолжаться не могло. Я слишком сильно шокировала его своей последней выходкой. Замедлившись, дождалась, когда Финвальд меня догонит, и пошла рядом, подстраиваясь под его шаг.

– Господин Лунарис, – серьёзно начала я, – искренне надеюсь, что вы не сочли моё поведение за оскорбление.

– Я счёл его весьма дерзким, – хитро ухмыльнулся мужчина. – Но не оскорбительным. Не волнуйтесь, Серебрена.

– И почему мне ничуть не спокойнее? – проворчала себе под нос я и предприняла вторую попытку: – Я искренне прошу прощения за свой возмутительный поступок, господин канцлер!

– И я от всего сердца прощаю вас, Серебрена! – тут же отозвался тот. – И хочу предупредить на будущее, что весьма стойко переношу очаровательные капризы прекрасных дам.

– Да он издевается, – беззвучно простонала я и повысила голос: – Господин Лунарис, вы…

– Серебрена! – ехидно перебил он и глянул так, что сердце пропустило удар. – Все ваши попытки отдалиться от меня не возымеют успеха.

«Поздно пить Боржоми», – читалось в его взгляде.

Не дословно, разумеется, ведь Финвальд ничего не знал о гидрокарбонатной натриевой минеральной воде. Но общий настрой мужчины был именно таковым, какой смысл вложили в это меткое выражение.

Я переступила черту, и эту ошибку исправить мне уже не позволят.

– Хотите сказать, вы не забудете о том, что произошло? – умоляюще глянула на канцлера.

– Это будет символом наших особых отношений! – припечатал он и коснулся кружевной подвязки, скрывающей кадык.

Мол, разумеется, нет! Я вдруг ощутила, как к щекам подступил жар.

«О, нет! – задержала дыхание. – Только не говорите, что я покраснела!»

Со мной уже лет семьдесят подобного конфуза не случалось! А ведь стоило помнить, что когда-то я была весьма скромной. Это позже нижнее бельё стало для меня гордостью, результатом индивидуального творчества, знаком женской свободы и раскрепощённости.

– Серебрена…

Финвальд продолжал звать меня по имени, и я уже пожалела, что недавно так легкомысленно попросила его об этом. Мужчина нарочно дразнил меня, безжалостно разбивая все попытки снова выстроить дистанцию. Смущал бархатными нотками в голосе, обжигал многозначительными взглядами. О-хо-хо! Ещё недавно я была игривой драконицей, а он моей законной добычей. И в какой момент мы поменялись местами?

– Серебрена!

– Что? – остановившись, возмущённо воскликнула я. И решительно повернулась к мужчине: – Хорошо. Я поступила плохо, намеренно спровоцировав вас, и прошу прощения за свою бесцеремонность. Обещаю больше не нарушать правил приличия. Теперь довольны?

Финвальд рассмеялся, продемонстрировав мне ровный ряд белоснежных зубов и очаровательные ямочки на щеках, а потом неожиданно предложил:

– Я собирался спросить – не желаете ли посмотреть на магию этой улицы моими глазами?