Эволюционер из трущоб. Том 15 (СИ) - Панарин Антон

Я кричал, но не слышал собственного голоса. Кровь текла из носа, из ушей. Глаза закатились. Тело билось в конвульсиях. А образцы продолжали поглощаться. Один за другим. Десятки. Сотни. Видения тысяч жизней, стёртых в порошок, вливались в мой разум. А потом перед глазами возникла яркая вспышка, и я потерял сознание.

Глава 14

Имперский дворец, Хабаровск.

Император Иван Васильевич Романов вышел из зала военного Совета. Тяжёлая дубовая дверь закрылась за ним с глухим стуком. Коридор был пуст и тих. Только факелы на стенах потрескивали, отбрасывая танцующие тени. Он сделал несколько шагов и замер.

У колонны, в нескольких метрах от него, стояла пожилая женщина. Невысокая, сутулая, с седыми волосами, собранными в тугой узел. Лицо изрезано морщинами. Глаза когда-то были яркими и живыми, но теперь потускнели, выцвели. На ней было простое тёмное платье, без всяких украшений. Роза Львовна Романова. Мать Императора.

Она тихо стояла в тени колонны, словно ждала его. Когда их взгляды встретились, женщина вышла на свет и медленно приблизилась.

— Иван, — тихо сказала она, протягивая руку. — Сынок…

Император не двинулся с места. Смотрел на неё холодно, без эмоций. Лицо как каменная маска. Роза Львовна подошла ближе и осторожно взяла его под локоть. Её рука дрожала. Голос тоже:

— Я слышала… о мертвецах. Об Америке, — она посмотрела ему в глаза, и в её взгляде читалась мольба. — Это ужасно, Ваня. Столько людей… Но не переживай. Мы обязательно справимся. Россия всегда справлялась. И сейчас справится.

Повисла пауза. Долгая. Тяжёлая. Император смотрел на мать. Не моргая. Не шевелясь. А потом улыбнулся. Это была не человеческая улыбка. Слишком широкая. Слишком хищная. Слишком… неправильная.

— Конечно справимся, — тихо произнёс он.

И его глаза вспыхнули. Фиолетовым пламенем. Роза Львовна ахнула, попятилась. Но сын не отпустил её, схватил за локоть. Сжал крепко. Так крепко, что она вскрикнула от боли.

— Конечно справимся, — повторил он, и голос его стал другим. Более глубоким. С гулким эхом, будто говорило несколько голосов одновременно. — Старая ты ведьма.

— И-Иван? — прошептала Роза, и губы её задрожали. — Что с тобой…?

— Со мной всё в порядке, мамочка, — он наклонился ближе, и в фиолетовом свете его глаз она увидела что-то чудовищное. Что-то древнее и злое. — А вот с тобой нет, больная ты сука. Ведь это ты продала душу своего сынули мне. Владыке Проклятых.

Роза Львовна застыла. Кровь отхлынула от лица. Губы беззвучно задвигались:

— Нет… нет, это не…

— Не так? — рассмеялся Император, и смех его был как скрежет стали по камню. — Ты хотела власти. Хотела, чтобы он стал Императором и бросил мир к твоим ногам. И я дал тебе это. За небольшую плату, — он наклонил голову, и фиолетовое пламя в глазах разгорелось ярче. — За его душу. Помнишь? Ты согласилась так быстро, будто и не думала вовсе.

— Я… я думала… — Роза попыталась отшатнуться, но пальцы сына впились в её руку как железные тиски. — Ты обещал! Обещал забрать его тело только после смерти! Когда он состарится! Когда проживёт долгую жизнь!

Император… Нет, уже не Император, а кто-то, носящий его лицо, расхохотался. Громко. Демонически. Звук разнёсся по коридору, отражаясь от стен.

— После смерти? — переспросил он, и в голосе звучала издевка. — О, глупая женщина. Его душа мертва. Я сломал её. Растоптал. Пожрал, кусочек за кусочком, — он склонился совсем близко к материнскому лицу, и Роза увидела, что зрачки его вертикальные, как у змеи. — Твой сын кричал. Умолял. Плакал в темноте своего разума, пока я пожирал его изнутри. Но ты ведь ничего не заметила, да? Слишком наслаждалась властью. Слишком гордилась своим Императором-отпрыском.

— Нет… — слёзы покатились по морщинистым щекам Розы. — Ваня… Ванечка, мой мальчик…

— Его больше нет, — отрезал демон в теле Императора. — Осталась лишь пустая оболочка. Марионетка. Кукла, которой я буду играть так, как захочу, — он выпрямился, откидывая голову назад, и фиолетовое сияние залило весь коридор. — Ещё немного, и от него не останется даже воспоминаний. Буду только я. Только моя воля. Только моя власть.

Роза Львовна прикрыла рот рукой и всхлипнула:

— Что я наделала… Господи, что я наделала…

— Продала душу родного сына, — мягко, почти нежно ответил демон. — И всё ради того, чтобы удержать власть после смерти мужа. Стандартная сделка, между прочим. Люди такие предсказуемые, — он отпустил её руку и небрежно толкнул в грудь. — Проваливай в свои покои, пока я не разозлился.

Роза Львовна сползла по стене. На её руке, там, где сжимали пальцы сына, остались синие отметины. Они пульсировали слабым фиолетовым светом, как будто живые.

— Н-нет… ты обещал… — всхлипывала она, глядя на следы. — Ты обещал забрать его тело только после смерти! Естественной смерти!

Демон присел на корточки перед ней, по-прежнему улыбаясь той жуткой, нечеловеческой улыбкой:

— После смерти? — переспросил он мягко. — Милая Роза. Его душа мертва. Считай, что сделка завершена, — он провёл холодным пальцем по её щеке, и она вздрогнула. — Теперь этот огрызок плоти мой. Как и вся ваша проклятая Империя.

Он встал и отряхнул несуществующую пыль с мундира:

— Можешь бежать и молиться своему жалкому богу, старуха. Но он не поможет. Он никогда не помогает слабым и алчным. — Демон развернулся и начал удаляться по коридору. — Твой сын мёртв. Империя обречена. И скоро весь мир упадёт к ногам Владыки Проклятых.

Его фигура растворилась в тени, и только фиолетовое свечение глаз ещё некоторое время мерцало во тьме. Потом исчезло и оно.

Роза Львовна осталась одна на коленях посреди пустого коридора. Она смотрела на свою руку. На синие отметины пальцев. На фиолетовое свечение под кожей, которое медленно распространялось дальше, к плечу. Проклятие. Метка демона.

— Ваня… — прошептала она сквозь слёзы. — Мой мальчик… прости меня…

Она попыталась встать, пошатнулась, схватилась за колонну. Боль пронзила руку — жгучая, ледяная, невыносимая. Роза закусила губу до крови, чтобы не закричать. Оглянулась. Коридор был пуст. Тихо. Только факелы потрескивали. Никто ничего не видел. Никто ничего не знал.

Император или тот, кто носил его лицо, ушёл по своим делам. Он и дальше будет играть роль правителя. Вести войны. Отдавать приказы. Строить планы. И никто не узнает, что внутри этой оболочки сидит древнее зло, которое пробудила она, Роза Львовна. Держась за больную руку, женщина медленно поплелась по коридору. Ноги еле слушались. В голове звучал демонический смех сына, точнее того, что от него осталось.

Она свернула за угол, спустилась по узкой лестнице, вышла в боковой двор. Холодный ночной воздух ударил в лицо. Роза остановилась, тяжело дыша. Посмотрела на небо. Звёзды мерцали холодно и равнодушно. Она продала душу сына, и теперь вся Империя заплатит за её грех.

Тронный зал. Тем временем.

Император — Владыка Проклятых в теле Ивана Васильевича — вернулся в зал. Подошёл к окну и посмотрел на ночной Хабаровск. Фиолетовое свечение в глазах погасло. Лицо снова стало спокойным, властным, человеческим.

— Скоро, — пробормотал он в темноту. — Совсем скоро этот мир падёт к моим ногам. Орда мертвецов сметёт всё живое. Аристократия истечёт кровью. Людишки будут резать друг друга за крохи власти, — он усмехнулся. — А я буду наблюдать и пожирать их грешные души.

Он провёл рукой по стеклу, оставляя слабый фиолетовый след:

— Спасибо тебе, глупая старуха. Ты хотела власти? Ха-ха-ха! Вот только вся власть досталась мне. Иронично, не правда ли?

Скоро вся планета утонет в крови и огне. А он соберёт кровавую дань и уйдёт в другой мир, ведь Владыке Проклятых суждено величие, а не жалкое прозябание в мёртвом мирке.

Очнулся я на полу. Холодном, твёрдом полу. Всё тело ломило. Голова раскалывалась. Во рту привкус крови. Сколько я пролежал? Час? Два? День? С трудом поднявшись на четвереньки, я огляделся. Колба валялась рядом, пустая. Крышка откатилась под кровать. На полу лужица розовой жижи, уже высохшей.