Сердце обреченно стекло в пол.
Если уж пострадало ректорское плечо, то у маленького копызыря вряд ли были шансы на выживание. Наверно, он сгорел, да?
На глазах выступили слезы.
Я мучительно боролась с желанием наехать на ректора, что он не спас мою сумочку. Ведь не имею права. Он, похоже, действительно спас меня. А что нужно еще и сумку спасать — не знал.
— Ну не плачь, пожалуйста, — ласково сказал он и нагнулся ближе ко мне. Я, как могла (на всякий случай) отодвинулась подальше. — Сделаю все новое быстро. И сумку новую тоже — какие тебе нравятся?
Я почувствовала себя маленькой девочкой, у которой отняли любимую игрушку.
Это само собой произошло. Наверное, сказалось нервное напряжение и пережитая травма.
А может, и ПМС приближался.
Я все же заревела.
— Мне нужна моя сумка! Та самая! — запричитала я, как та самая девочка. — Ее никакая другая не заменит! Я люблю свою сумочку… Он… она — самая лучшая!
Разумеется, ректор принялся гладить меня по голове. Что, с одной стороны, свидетельствовало о том, что у него есть сердце. А с другой — что я все же попала в позорную и дурацкую ситуацию.
Еще и полуголая!
— Хорошо! — выдохнул он, наконец. — Я постараюсь найти ту самую сумку. Твою сумку. Только не плачь.
В тот же момент слезы остановились. Тоже весьма по-детски. Получилась желаемое — и успокоилась. А еще я с некоторым злорадством подумала, что на него действуют женские слезы.
Наверное, когда он меня только-только вызвал в этот мир, мне следовало не спорить и упираться, а сесть и оплакивать свою участь. Только это не больно-то в моем характере.
— Благодарю, — сказала я ему. — А что вообще случилось? И благодарю, что вы, видимо, спасли меня от Стихий. И лечили, да?
— Лечил, да, — криво улыбнулся он. — Что произошло, — нахмурился. — Две весьма необычные вещи, которые изменят твою жизнь. Первая — ты оказалась магом первичной Стихии. Той Стихии, из которой произошли четыре известные нам. Это очень большое могущество, и таких магов не рождалось несколько столетий.
— Ого! — изумилась я. — Меня теперь возьмут на Стихийный факультет? Вы меня переведете?
— Подожди, об этом еще поговорим. На самом деле… на Стихийном просто нет преподавателей, которые могут научить тебя.
— А второе? — нахмурилась я.
— Ты оказалась моей истинной парой, — широко и радостно улыбнулся он. — И твои способности были инициированы как раз физическим контактом с истинной парой. В истории известны такие случаи. И, извини, чтобы завершить инициацию и успокоить Стихию, я тебя поцеловал без разрешения.
— Эээ...Не стоит извинений! Вы ведь для дела! Так, подождите...я - чего там? Истинная пара? Ваша? Не может быть!
— Да, — ответил он, решительно подсунул руку мне под спину, приподнял и прижал к груди, как самое большое свое сокровище.
Глава 11
Это было… очень приятно. Такое опьяняюще-сладкое ощущение, когда очень сильный, эффектный мужчина обнимает тебя бережно и страстно одновременно.
Но в то же время это как-то… пугало.
Погодите, я — истинная пара вот этого ректора? Того самого, который призвал меня, чтобы принудить к рождению драконят?
Принудить, не интересуясь моим мнением. Без всякой любви и трепетности?
Ничего не понимаю…
Впрочем, в книгах фэнтези, которые я читала, так бывало. Негодяй встречает истинную пару — и становится хорошим. Это тоже можно допустить.
Но все же!
Все это слишком. Слишком внезапно. И слишком обязывает. Получается что? Что я теперь обязана быть с ним, потому что я его истинная пара? Это немногим лучше!
Тоже своего рода принуждение.
И тут меня озарило…
Дракон явно не собирался выпускать меня из объятий. Поэтому я сама как-то высвободилась.
В смысле — начала двигаться, делать всякие высвободительные жесты, и он был вынужден меня отпустить.
Отползла подальше, натянула одеяло повыше. И вопросила:
— Так, давайте со всем разберемся. Первое — вы сказали «ты оказалась моей истинной парой», так?
— Называй меня на «ты», пожалуйста, — улыбнулся он, хоть в его глазах сверкнуло легкое недовольство. Видимо, расстроился, что я уползла от него.
— Не вопрос! — усмехнулась я. — Нас, знаешь ли, еще в школе учат, что ректора рано или поздно нужно начать называть на «ты»! Ты сказал так. Получается, в ходе эксперимента выяснилось, что я — твоя истинная пара. Что такое — знаю. В книгах читала. Я тебе идеально подхожу. Но возникает вопрос — просто исходя хотя бы из формулировки. А вот ты — моя истинная пара? Или тут такая игра в одни ворота?
— Да, — невозмутимо ответил он, хоть в глазах опять же мелькнуло недовольство. И, кажется, легкое опасение. — В ходе эксперимента выяснилось, что мы с тобой истинная пара. То есть — это взаимно. Кстати, в том и суть, что я — твоя истинная пара, и контакт со мной запустил твою инициацию.
Та-а-к… час от часу не легче. Логика железная.
— А еще почему-то она не могла запуститься? Ну, например, ты передал мне слишком много энергии, и мой дар взбесился? — ухватилась я за следующую соломинку.
Теперь он открыто поморщился. И должна признаться — это было очень мило. Такая живая гримаса на невозмутимом и безупречно-красивом лице.
Понимаю, подумалось мне, неприятно, когда твоя истинная пара во всем сомневается и задает так много вопросов вместо того, чтоб слиться с тобой в экстазе.
Но по-другому я не могла! Должна была все разложить по полочкам для себя. И получить какие-то гарантии на будущее. Потому что интуитивное опасение, ощущение, будто «что-то не так», противно тикало внутри.
— Нет, — ответил он. — Просто «много энергии» не может инициировать такой сильный и редкий дар. Тут нужно влияние на магическую сущность личности. А такое влияние может оказать контакт с истинной парой, многолетние тренировки либо близость смерти. До того, как дар был инициирован, близка к смерти ты не была.
— Ясно-о-о… Ладно, проехали. Принято. А скажи, пожалуйста, великий магистр…
— Анадор. Или даже Анад — так меня называют близкие. Можно также выбрать форму «Ан».
— Ок.
— Что?
— Окей, ок — согласна, пойдет. Можешь запомнить, раз ты решил непринужденно со мной общаться, — улыбнулась я. — Ан, давай тогда объясни, что ты дальше планируешь делать… насчет моего дара. И что мы будем делать с нашей истинностью. Помнишь, ты хотел, чтобы я…
— Милая, — ласково ответил он. — Ну о чем ты говоришь? Разве я могу сделать что-то против воли своей истинной? Разве я могу принуждать ее к чему-то? Даже к такому благородному делу, как деторождение? Ни в коем случае! Просто я всегда теперь буду рядом. И приложу все усилия, чтобы ты перестала меня бояться, и в тебе раскрылось доверие ко мне как к истинному. Чтобы в тебе раскрылась любовь ко мне.
— Эээ… — ошалело произнесла я. — Но ведь если у тебя… все получится, то ты и свои цели сможешь выполнить… Я не совсем дура, и понимаю, что тут вся ситуация работает на тебя во всех смыслах!
— Да, выходит так! — он вскочил на ноги, сложил руки на груди и с досадой отвернулся. Прямо неожиданно для такого невозмутимого типа. И произнес горячую речь. Гамлет и Макбет нервно курили в сторонке… — Это выглядит именно так! И именно так ты и должна была подумать! Ты могла даже решить, что я придумал все это, чтобы заполучить тебя и все же реализовать свои цели. Но… Плевать на мои цели! — он снова резко кинулся к кровати и навис надо мной. — Наплевать на них! Главное, что я обрел свою истинную. И готов хранить ее, как сокровище… Оберегать, исполнять ее желания…
Сердце тревожно забилось. Вот сейчас точно будет меня страстно целовать…
И, проклятье, мне это понравится. Тут и до экстаза истинности близко.
Надо спасаться бегством!
— Ой! Хранить? Любить, да? — пропищала я, еще выше натягивая на себя одеяло. — Тогда можно я пойду, а? Отпусти меня в общежитие! Это мое желание — ты хотел их исполнять!
