Das ist Grey (всё началось с иго-го) (СИ) - "Qrasik"

Жеребята остановились в нескольких шагах от него, их заплаканные глаза метались из стороны в сторону. И тут один из них, выпрямившись, словно по команде, поднял голову, его морда исказилась в безумной, неестественной для ребенка гримасе.

— ЗА БОГА-ИМПЕРАТОРА!!! — завопил он так, что эхо прокатилось по всей «арене».

— Что?! — успел только выдохнуть Цинь, прежде чем жеребята словно обезумили и рванули вперёд с неожиданной скоростью и прытью. Где проталкиваясь через строй, где проползая под брюхами воинов, они оказались внутри построения и…

Хлоп! Хлоп! Хлоп!

Детские тела сработали, как живые взрыв-ловушки с которыми пони столкнулись чуть ранее. Облака ярко-красной краски взлетали вверх, окатывая десятки пони, стоявших слишком близко. Многих сбило с копыт, другие пытались отскочить, роняя своих товарищей, но всё было бесполезно.

А ещё краска жглась. Паника началась мгновенно.

— Они взрываются! — завопил кто-то, кубарем откатываясь от очередного жеребёнка, который бросился ему под ноги и с громким хлопком исчез в облаке краски.

— Ноги! Что с моими ногами?! Ааа!!! — в ужасе визжал другой пони, отплёвываясь от краски, непонимающе пялясь на абсолютно целые, но полностью красные ноги.

Цинь, запыхавшийся но чудом не хапнувший краски, едва удерживал строй.

— Держитесь! Это… это всё часть сценария! Не паниковать! — прохрипел он с шоком и сомнением пялясь, как его товарищи катаются в снегу, пытаясь стереть с себя краску, которая нещадно жглась.

Но его слова тонули в общем хаосе. Крики «За Бога-Императора!» звучали то здесь, то там, пока последние «взрывные» жеребята не завершили свой марш самоотверженного безумия.

Когда всё закончилось, на поле осталась лишь кучка запыхавшихся, припылённых красной краской пони. Они растерянно переглядывались, многие тяжело дышали, кто-то беззвучно шевелил губами, пытаясь понять, что только что произошло. А остальные со стонами и проклятиями ковыляли в сторону наблюдателей. Как все знали, там были лекари. Может быть, хоть они сделают что-то с жгучей краской.

— Это была… засада? — спросил один из них, подволакивая заднюю ногу которую недавно чуть не сломал упавший сверху товарищ по несчастью.

— Вот же… вот же… — шипел Цинь, тяжело дыша. — Проклятье! Грей!!!

Я, наблюдая за этим спектаклем с холма, сдерживал смех. Лишь уголки губ предательски дёргались.

Ещё не успели осесть последние облака краски, как из-за ближайшего снежного завала появились воспитатели, перекрашенные под зебр. Они явно спешили забрать «пострадавших» жеребят. На их мордах читалось откровенное раздражение — возможно, это было не совсем то, на что они подписывались.

— Ну что, малыши, хватит шоу! — крикнула одна из кобыл, окидывая взглядом окутанное краской поле. — Пора идти мыться и…

Но её голос утонул в общем гомоне. Нападающие, измотанные и перемазанные красным, увидели их и решили, что это очередной трюк. Их глаза сузились, а кто-то с явным злорадством проговорил:

— Ещё зебры? Думаете, нас снова провести?! Не в этот раз!

— Мы не в игре! — завопила одна из воспитательниц, поднимая копыта вверх. — Мы не участвуем!

— Ловушка! — не слушая её, выкрикнул один из пони, размахивая тренировочным копьём с синим маркером. — Не дайте им уйти!

Хлоп! — первый удар пришёлся прямо по боку. Кобылу окатило синей краской, и она сдавленно охнула шлепнувшись на круп.

— Да что ж вы делаете?! Мы здесь работаем! — яростно завопила другая воспитательница, но уже поздно: толпа понеслась вперёд, и вскоре все «зебры» были густо утыканы синими пятнами.

— По игровым условиям вы уже мертвы, сдавайтесь! — закричал кто-то из жеребцов, явно теряя связь с реальностью.

— Ладно! Мы сдаёмся! СДАЁМСЯ! — истерически выкрикнула старшая из воспитательниц, отплёвываясь от краски.

— Так бы сразу, — мрачно буркнул один из нападающих, размахивая копьём. — В вас никакой чести.

Измученные «зебры»-воспитатели, густо перемазанные синей краской, пялились на этого правдоруба с чувством полного охренения. Они, постанывая, понуро потащились в сторону отстойника, бросая на нападающих убийственные взгляды. А дети? Жеребят явно кто-то грамотно подучил, так как пока суть да дело, абсолютно красные тела тихонечко покинули места своих подрывов. Так что когда остатки войск Циня попытались предъявить что-нибудь мелким шахидам, тех и след простыл.

— Вы об этом пожалеете… — тем временем процедила одна из воспитательниц сквозь зубы, когда проходила мимо Циня. — Это был ваш последний весёлый день, это я вам обещаю.

Цинь, понимая всю абсурдность ситуации, только тяжело вздохнул и оглядел поле боя.

— Если это разминка, то что будет дальше?

Я, всё так же наблюдая с холма, чуть склонил голову набок, с интересом следя за происходящим. К счастью, возможность нападения на воспитателей была высока и в группе были только те, кто согласился подставиться под учебные копья.

Но разминка, в самом деле, закончилась и тихое до сего момента поле боя, огласилось звуковым сопровождением.

Непрекращающийся многоголосый противный вой разносился над полем боя, пробирая до самых кишок. Его источником были несколько спрятанных за пределами игровой площадки собранных нами сирен воздушной тревоги, которые звучали так, словно сами небеса рыдали от ужаса. Вой бил по нервам, вызывал дрожь в копытах, и заставлял многих пони вздрагивать на каждом шагу. Да что там, даже я поежился, хоть слышал эту какафонию не единожды и должен был уже привыкнуть.

— Этот звук… — пробормотал один из жеребцов, с трудом сглатывая. — Они хотят нас сломить…

— Держать строй! — надрывно крикнул Цинь, хотя сам уже едва контролировал ситуацию.

Но к этому моменту строй давно потерял форму. Постоянные подлости и ловушки сделали своё дело: шесть из каждых десяти пони уже «условно» погибли, заляпанные с ног до головы краской. Оставшиеся в живых выглядели, мягко говоря, не лучшим образом.

— Где противник?! — выкрикнул один из офицеров. — Мы потеряли столько бойцов, а они даже не показались!

И тут они, наконец, добрались до бруствера. Того самого, что всё это время мешал им увидеть главную часть поля. Поднявшись на него, пони замерли в полной тишине.

Перед ними открылся вид… который вряд ли кто-то забудет.

Белоснежный снежный городок, который они ожидали увидеть, отсутствовал. Вместо него было жуткое подобие укреплений из тел. Груды мертвых зебр и пони были сложены в хаотичные завалы. Все они лежали в неестественных позах, с пустыми глазами, глядящими в небо.

Всюду виднелись аквилы, нарисованные коричневато-красной краской в таком стиле, будто кто-то рисовал их копытом из последних сил и собственной кровью. Кривые, дрожащие линии придавали этим символам какую-то зловещую, извращённую реальность. А учитывая тот факт, что это был неизвестный лошадкам символ, это вызывало у них не самые радужные ассоциации.

— Это… что это такое… — прошептал один из пони, не в силах отвести взгляд от тела, которое явно насадили на копье, которое в свою очередь вкопали в землю.

И тут сверху, на этих ужасных укреплениях из «плоти», появились зебры. Они стояли на вершине завалов, глядя вниз на нападающих. На их мордах блестели безумные улыбки, а глаза горели каким-то диким огнём.

— За медленную смерть! За вечную боль! — раздался первый речитатив.

— За муки, что освободят плоть! — подхватили другие.

Голоса безумцев сливались в жуткий хор, от которого кровь стыла в жилах. Их слова звучали настолько абсурдно, что ещё вчера любой из пони рассмеялся бы в ответ. Но сейчас это не казалось смешным от слова совсем. Это было каким-то ужасным сюром.

— За Бога-Императора и вечную агонию! — прокричала одна из зебр, поднимая над головой копьё с насаженной на него головой.

— Это же… Это же голова Франца из третьей роты! — взвизгнул кто-то за спиной Циня и последние остатки здравого смысла испарились из голов пони.

— Это уже не игра… — тихо произнёс он, глядя на происходящее расширенными глазами. — Нас предали. Это не игра, это взаправду!