Das ist Grey (всё началось с иго-го) (СИ) - "Qrasik"

— Два раза? — удивился лекарь. — Насколько эти два его рассказа отличались между собой?

— Ничем, — покачала головой принцесса. — Разве что во второй раз он уточнил несколько непонятых мною, в первый раз, моментов.

— Этот случай отличается от эксцесса десятилетней давности.

— Вы про спасённую нами кобылку, которая смогла сбежать от псов?

— Именно про неё я и говорю, — покивал пони. — Там мы, конечно, сделали что смогли, но разум бедняжки был разрушен пережитыми событиями.

— В случае с Греем сложно сказать, что его разум был разрушен, — фыркнула принцесса и ткнула копытом в кнопку под столом. Через мгновение в помещение зашла дежурная кобылка и, выслушав распоряжение о доставке чая, молча вышла.

— Вы, безусловно, правы. Личность жеребца если и пострадала, то его железная воля удержала осколки вместе. Не думаю, что сейчас стоит что-то с этим делать. Меня беспокоит другая его проблема.

— Вы про его навязчивые мысли на тему казни? И откуда ему такой бред в голову вообще пришел? Я что, кажусь такой безжалостной сволочью?

— Нет, ваше высочество, вы кажетесь очень понилюбивой и милостивой государыней, — ответил лекарь. — Мне кажется, и мои коллеги склоняются к той же версии, что пациент больше не способен бороться с проявившимся недугом и желает побороть его любыми методами.

— Но ведь… — принцесса даже передними копытам взмахнула. — Это так же бредово как лечить головную боль отрубанием головы. От головной боли это, положим, в самом деле, поможет, но ведь в результате этого ты умрешь.

— Теперь вы понимаете, насколько опасен этот недуг?

— Но… — принцесса задумалась и молчала всё то время которое потребовалось для того чтобы выставить два стакана с травяным чаем и корзинку со сдобой.

— Но? — переспросил лекарь, когда дверь за помощницей принцессы закрылась.

— Не могу понять логику происходящего, — повинилась Патина и отхлебнула из своего стакана. — Если желание побороть недуг так высоко, что пони готов умереть, почему же он просто не наложит на себя копыта?

— Та кобыла, которую мы с вами вспоминали, так и поступила, однако этот наш пациент даже не пытается, хотя возможности есть даже в темнице, — отпив чаю из своего стакана, лекарь сформулировал свою мысль: — Вот поэтому я и говорю, что даже если психика жеребца и пострадала, присущая ему самодисциплина не допускает подобных вариантов.

— Безумие… — вздохнула принцесса. — И что, ничего нельзя поделать?

— Отчего же? Конечно же, можно, — улыбнулся пони. — Я не считаю нужным лезть с грязными копытами в столь тонкую материю как разум, но нам и не требуется. Как мы установили, максимальное неудобство пациенту доставляют воспоминания о травмирующих событиях.

— Предлагаете стереть жеребцу воспоминания? — нахмурилась принцесса.

— Я не настолько безумен, чтобы предлагать такое непотребство, — фыркнул лекарь и пошутил: — Да и сомневаюсь я, что мне понравится висеть прибитым к кресту. Говорят это очень болезненный процесс.

— Вам не соврали, — на автомате ответила принцесса, задумчиво рассматривая свою чашку. — Так что вы предлагаете?

— Те приступы, из-за которых пациент не может нормально спать обусловлены тем, что он каждый раз переживает свои травмирующие воспоминания как в первый раз. Он воспринимает их не как какие-то неприятные события из своего прошлого, он переживает их заново при каждом приступе. Снова и снова. Изо дня в день.

— Да уж, — принцесса всё так же задумчиво смотря в свой стакан, передернулась всем телом. — И как тут можно помочь?

— Мы будем обрывать связь между воспоминанием и разумом.

— Эм… И чем это отличается от стирания памяти? — с сомнением уточнила Игнис.

— Сами воспоминания останутся и радости они тоже вызывать не будут, но они более не смогут так сильно влиять на разум.

— Хорошо, — улыбнулась кобыла. — Давайте выпустим Грейя из-под стражи и вы начнёте…

— Нет-нет, ни в коем случае, — запротестовал лекарь. — Нам необходимо очень четко понимать, когда именно пациент переживает необходимые для исправления события. Нам вообще повезло, что сей жеребец столь странно реагирует на темницу. Воспользуемся этим.

=*=

Я шел вслед за конвоиром и улыбался. Месяц заключения подошел к концу и мои мучения наконец-то закончатся. Чувствуя окончание этой истории даже мои кошмары как-то поугасли, не вызывая более столь жгучих эмоций как раньше. Да что там, я даже выспался вволю в последние два дня. Как узнал, что по моему делу приняли окончательное решение так и успокоился. Не моё это, видимо, всё это попаданство. Устал.

Заметив, что мы не свернули к площадке с крестом, я даже насвистывать начал. Значит принцесска не настолько злопамятная, чтобы казнить таким изуверским способом за нанесенное оскорбление. Решила, видать, проявить гуманизм.

— Надо будет крикнуть что-нибудь благодарственное, — подумал я и улыбнулся. — То-то черная охренеет, когда приговоренный к казни её поблагодарит.

— Мордой к стене! — скомандовал второй стражник и спросил хмуро: — Чему это ты радуешься?

— Ну как же! У пони только два способа казни. А так как мы прошли мимо крестов, значит остаётся второй вариант, — давясь от восторга, ответил я. — Ребята, очень вас прошу, глаза не завязывайте. Сделайте милость. Я честно буду вести себя хорошо.

— Больной ублюдок, — с каким-то даже испугом буркнули конвоиры и дальше меня повел только один пони. Он шел сзади и контролировал, чтобы я не попытался дать деру. Хотя, куда здесь бежать?

Выйдя из внутренней области, мы неспешно шли дальше, пока не случилось непредвиденное.

— Куда это ты намылился? — рявкнул конвоир, когда я свернул в нужную сторону без его команды.

— Так ведь… — начал было я.

— Заткнись и иди прямо! — взбешенно выкрикнула лошадка, и я лишь хмыкнул непонимающе. Впрочем, меня же в первый раз здесь казнят, наверное, я не знаю всей процедуры.

Передо мной открыли дверь в коротенький коридорчик, который заканчивался такой же дверью.

— Вторую дверь сам откроешь, — буркнул конвоир и втолкнул меня в темный коридорчик. Мгновение и дубовая дверь за мной закрылась. Судя по звуку, ещё и на засов.

Сглотнув враз ставшую густой слюну, я сделал шаг вперёд.

— Надо было не отказываться от повязки на глазах, — просипел я, подойдя к двери и упираясь в неё копытами. Самому идти на убой было всё-таки страшно.

Вдохнув поглубже, я зажмурился и толкнул створку. По ушам резанул гам множества пони, и я понял, что на экзекуции будет не только принцесса, но и зрители.

— Нельзя ударить мордой в грязь, показав свой страх. Выше голову, колбаса! — успел подумать я, перед тем как открыл глаза. — К… Ка… Какого *ера?!

Глава 18 (PhD по электротехнике)

=*=

Я ошалело верчу головой из стороны в сторону, пытаясь совладать с чувствами, которые явно не рассчитаны на такие резкие переходы от «голову с плеч» к «гуляй, жеребец, ты свободен». Вместо эшафота, вместо емкости с водой и угрюмых палачей передо мной раскинулась самая обычная улица. Ну, как обычная… Это если считать обычным вид московского метро в час пик. Просто вместо людей тут были целые табуны лошадок, деловито снующих туда-сюда. Но это нормально, так как я, фактически, на одной из центральных площадей стою. Естественно, тут большая проходимость.

Им, лошадкам, разумеется, плевать на то, что секунду назад меня с торжественным безразличием вытолкнули из дверей дворцовой темницы. Плевать, что я в полном ступоре пялюсь на мир, который почему-то не собирается меня убивать. Они торопятся — кто на рынок, кто в мастерскую, кто на занятия. У каждого своя жизнь, свои заботы. И ни одна из них не включает в себя меня, потрёпанного жеребчика, стоящего посреди улицы. Зачем обращать внимание на какого-то дурака?

Хотя я и в самом деле дурак. Теперь я осознаю, что окружающим не то, чтобы плевать, нет. Но раз ты не просишь помощи или твой внешний вид или состояние не говорят об этом, значит не надо мешать. В конце концов, лезть в чужие дела без причины это не очень прилично. А то, что я стою у выхода из темницы с потерянным видом, так это прямое доказательство того, что мне надо побыть одному. Собраться с мыслями.