Кризис власти (СИ) - Каменистый Артем

— Благодарю, господин Аммо Раллесс, но я не планировал и не планирую стать узурпатором Мудавии. Меня, если честно, уже тошнит от этой страны.

— Я вас понимаю, господин Гедар… прекрасно понимаю. Тогда следующая новость. Вы ведь помните советника Пробра?

— Мы не были близко знакомы, но да, помню. Он разумно высказывался на советах. Я бы даже сказал, разумнее всех остальных вместе взятых. И, насколько мне помнится, попал в опалу.

— Да, пострадал совершенно ни за что, — подтвердил глава миссии. — Точнее, толком не пострадал, проявив непокорность. Уйдя от назначенного первым Другом народа наказания он, фактически, объявил себя бунтовщиком. А вот дальше и начинается новость, которую я хотел вам сообщить. Пробр вышел на самых кровожадных главарей бунта и предложил им встретиться, дабы обсудить объединение сил и последующий штурм Дворца двух коридоров. Многие согласились, и он всех их на той встрече вероломно убил, после чего бунт, как вы видите, практически сошёл на нет.

— Зачем он так поступил? Хотел заработать себе прощение?

Аммо Раллес покачал головой:

— Первый друг народа никогда никому ничего не прощает. Пробр человек сложный, но одно можно сказать наверняка: он не враг Мудавии, и уж точно не предатель. Я вряд ли ошибусь, если назову советника первым патриотом этой несчастной страны. Его расправа с бунтовщиками меня не удивляет, советник всегда славился беспощадностью к непокорной черни. Я просто не вполне понимаю, зачем он это сделал в такой момент. У него ведь сейчас своих проблем хватает, а он взялся разгребать проблемы столицы. Не удивлюсь, если Пробр решил затеять свою серьёзную игру. Думаю, не помешает попытаться с ним связаться и выведать его мотивы. Слишком умный человек, не хотелось бы получить с его стороны неожиданный сюрприз. Также вам не мешает знать, что советник Годо Аккоро и наместник Деор Аккоро пропали. Как можно догадаться по их фамилиям, они родственники, и по всем признакам оба решили покинуть страну, как и многие другие высокопоставленные лица. Выбрали для этого юго-западный тракт. Некогда популярная дорога, но политические пертурбации напрочь убили торговлю в том направлении, и ныне там, по сути, продолжение бесплодной южной пустыни. Оба пропали где-то в тех краях вместе со своими людьми. А это, между прочим, немаленькие отряды. Южане в те края пока не заглядывали, так что бесследное исчезновение уважаемых граждан списать на них не получается. Для меня их пропажа та ещё загадка, и мои много знающие информаторы тоже недоумевают. По остальным столбам здешнего общества тоже много интересного собралось, но рассказывать долго, не вижу смысла. Как только мои помощники систематизируют полученные сведения, вы получите краткую выжимку. Ещё должен снова предупредить о проблемах с продовольствием. Людей в столице прибавилось, а запасов как не было, так и нет. Бедняки скоро начнут умирать от голода. Ходят слухи и о том, что в бараках беженцев многие болеют чем-то очень нехорошим и, скорее всего, заразным. Возможно, вот-вот начнётся мор. Если такое случится, нам следует как можно быстрее сообщить в империю, чтобы организовали карантинные заставы по всему югу. Нельзя пропускать заразных мудавийцев в страну.

— Их и так не пропускают, никаких, — заметил я.

— В Раве многое решаемо, если есть деньги, — усмехнулся глава миссии. — Да и без денег, при наличии упорства, не так уж сложно пройти через границу. Она ведь охраняется едва-едва, с этой стороны серьёзные неприятности не предвидятся. А как там Глас? Без новостей?

Я покачал головой.

— Жаль-жаль. Получается, император ещё не знает о нашей славной победе.

— Господин Аммо, простите за почти нелояльное высказывание, но нашему великому императору абсолютно плевать победили мы или нет. Да и какая это победа? Неплохо пощипали авангард, не более. Хотя, признаюсь, затянувшееся молчание Кабула начинает сильно напрягать. Я ведь не представляю, что нам делать дальше. На вторую такую победу рассчитывать не приходится, а уходить в Раву сейчас, после победы, бросив всё и всех… Это будет выглядеть в высшей степени нехорошо. И да, вы бы не могли у своих источников узнать подробности о тех пропавших советнике и наместнике? Любые слухи, предположения.

— А что именно вас в этом деле заинтересовало?

Признаваться Аммо Раллесу, что мне нужно знать всё про обстановку возле пустыни, я не мог. И до его отчёта не представлял, как своё любопытство обосновать. Такая пропажа может стать поводом к обоснованию интереса, так что надо хвататься за эту возможность обеими руками.

— Ну как же? Два не самых последних человека пропадают бесследно со свитами и охраной. Я не люблю непонятное. Не исключаю, что тут всё же замешаны южане. Правда, не понимаю, что они там забыли. Это сильно в стороне от текущего театра военных действий.

— Хорошо, я поспрашиваю людей, — пообещал Аммо Раллес и заговорщицким тоном добавил: — А хотите сплетню? Всего лишь одну. Она касается одного вашего перста.

Я поморщился:

— Ладно уж, давайте. Но только одну и короткую.

— Ну да она недлинная. Вы знаете, что господин Дорс спросил, как только мы достигли городских ворот? Он поинтересовался наличием в городе приличных борделей. Выслушал краткую информацию по самым фешенебельным, и немедленно куда-то ускакал на своём бешеном окте.

— И это вся сплетня? — уточнил я.

— Ну… я полагал, вам будет интересно узнать, что господин Дорс живой человек. Господа Глас и Паксус совершенно такими делами не интересуются, а господин Арсай очень уж своеобразен. Глядя на него, кажется, что он даже не подозревает о существовании такой области человеческих отношений. Хотя насчёт Паксуса я, пожалуй, преувеличиваю. Иногда проскакивает что-то эдакое в его глазах. Почти незаметное, но человеку с моим опытом разглядеть такие моменты несложно, как ни прячь. Да и некоторые его слова перед битвой говорят о том же. Вот ему бы стоило отправиться вслед за Дорсом. Впрочем, этому молодому человеку я попробую помочь, если выкрою на это время. Кстати, если вдруг захотите познакомиться с этой стороной жизни города, милости прошу, обращайтесь. Лично для вас я готов в любое время устроить интереснейшую экскурсию. Интереснее, конечно, ночью, но и при свете дня впечатления незабываемые получите. Да хоть сейчас.

— Благодарю, господин Аммо, но прямо сейчас я буду долго и нудно разбираться с обеспечением армии. Да и подготовкой личного состава тоже надо заняться.

— Зря-зря. Вы многое упускаете. Слишком серьёзны для столь юного возраста. Какой смысл тратить всё своё время на этот сброд? Остатки армии ни на что не годятся, даже если вы снова потратите Растворения Жизни, вряд ли сумеете добиться хотя бы незначительного успеха. Тхат знает о вашем козыре и на этот раз будет готов. Вы, конечно, в любом случае сможете нанести немалые потери, но они уже не будет настолько критичными, чтобы преломить ход битвы при столь невыгодных для нас раскладах. Не вижу смысла тратить силы на солдат, от которых, по сути, уже ничего не зависит. И да, я попытаюсь связаться с наместником юга. Зная его, не сомневаюсь, что получив сведения о прошедшей битве, он проявит огромный интерес к немалому количеству редчайших Растворений Жизни, которые вы потратили в незначительном сражении. Что ему на такие вопросы отвечать?

— Отвечайте что угодно, — ответил я, направляясь к двери.

Врать аристократ из древнего рода не должен, а сказать правду, это означает признать, что второй раз я такой удар нанести не смогу. И если эта информация дойдёт до южан, у них одним страхом меньше станет.

По сути — единственным страхом.

Больше их пугать нечем.

* * *

Солдат экспедиционного корпуса надо снабжать оружием и доспехами, кормить, поить, обувать, одевать, лечить, мыть, арестовывать за провинности и награждать за подвиги, обеспечивать необходимый минимум бытовых удобств и так далее. Если кому-то кажется, что воину достаточно бюджетного минимума материальных благ и микроскопического внимания со стороны командования, пусть представит, что у него этих воинов больше тысячи.