Дикая орхидея прерий (СИ) - Шах Ольга

-Я - сенатор Трамэн, а это моя супруга, Кэтрин Трамэн. Самый младший член нашей семьи, сами понимаете, в силу возраста, сейчас дома, с няней. Мы хотели выразить вам, леди Елена, и вам, леди Анна, глубочайшую признательность за спасение жизни нашего сына и моей жены! Не каждый мужчина кинулся им на помощь, а вы вот смогли набраться мужества броситься на помощь незнакомым людям.

Джеральд остро глянул на меня и сказал:

- Моя супруга и ее матушка выросли на ранчо, поэтому умеют обращаться с лошадьми и не особо боятся опасности. А зря!

Мы ещё немного поговорили о детях и разошлись по своим ложам досматривать спектакль. Я чувствовала себя достаточно неуютно после взгляда Джеральда ведь я же врала ему беззастенчиво, да и грозное сопение папеньки тоже не добавляло особой радости. Ой, чувствую дома будет "разбор полетов"!

Был дома, конечно, и разбор, и крик до потолка, и напоминание о моей стрелковой карьере. Тут я взвилась, принялась орать, что если бы он, кобель проклятый, меньше по столичным профурсеткам бегал, а искал нас с детьми, то мне не пришлось зарабатывать детишкам на молочишко таким способом. Тут в голову супружнику полетела какая-то мраморная безделушка, следом пепельница (зачем она, если Джер не курит, я тем более?), рука у меня твердая, и глазомер имеется. Так что завтра в Сенате дорогой будет светить фингалом. А я гордо удалилась спать в гостевую спальню, стараясь не обращать внимания на тихий скулеж и поскребывание под дверью. Только когда это все перешло в покаянное стучание пяткой по груди, я смилостивились и открыла дверь. Была сграбастана и вернута на супружеское ложе.

Утром, в столовой, я была встречена одним укоризненным глазом дорогого супруга, второй открываться не желал. Я удовлетворённо выдохнула - навыки стендовой стрельбы остались при мне. Возле Джеральда суетились мама и Дебора, составляя какие-то примочки и прикладывая к пострадавшему фейсу муженька. А вот нечего говорить мне гадости под горячую руку! Вошедший папа, увидев зятя, только крякнул и тихонько, под нос себе, пробормотал:

- Вся в мамочку!

И опасливо покосился в сторону вышеупомянутой мамули. Зато, как по волшебству, резко ускорилось дело по назначению Джеральда губернатором Луизианы. Может, фингал помог или то, что вчера на премьере не было Фило. Джоанна поделилась новостью о том, что ее отцу было высказано эээ неудовольствие самим Председателем, и Фило была наказана отцом - будет сидеть дома, пока не утихнет скандал, а стихнет он только с нашим отъездом. Вот сенатор Уэбб и суетится, помогая в делах. Примерно в это же время пришло и долгожданное письмо из Колорадо, с фактории. Писал доктор Энтони под диктовку малограмотного Хесуса, деда Хосе. Дед сообщал, что если мальчик нас не обременяет и не добавляет лишних расходов, то он может остаться у нас, хотя бы грамоте обучится. Они с бабкой мало чему могут научить ребенка, Паблито, отец Хосе, мало бывает дома, в основном в разъездах, торговлю надо восстанавливать после ухода рудокопов и лесорубов. В салуне всем заправляет Лусита, вторая жена Пабло, мелочная и вздорная баба. Она совсем замордовала бы мальчишку. В конце письма доктор добавил от себя. Он интересовался, куда мы намерены переезжать и не будем ли мы против, если он тоже приедет туда же? Здесь стало очень скучно и он вновь стал выпивать. Боится, что сопьётся без своей любимой пациентки.

Я показала письмо Джеральду, он согласно кивнул головой, сказав, что про мальчика так и думал, а про доктора так хороший врач нужен везде. Попросил меня написать доктору, чтобы ждал нас на конечной станции железной дороги примерно через месяц. Как раз и ему хватит времени закончить все дела на фактории, и добраться до этой станции. Даже если и подождёт нас немного не смертельно.

И Джеральд вновь отбыл по своим государственным делам. А у нас сборы были в самом разгаре. Вещи мы пока даже ещё и не укладывали, пока занимались кадровыми вопросами. Как говорится, "кадры решают все". Когда за обедом я объявила, что Хосе остаётся жить в нашей семье и, значит, едет с нами, мальчик заплакал от облегчения, а мои мальчишки исполнили, выскочив из-за стола, нечто среднее между канканом и танцем племени мумбо-юмбо. Зато резко погрустнел Эухенио. Я его могла понять только привык к детям, получил хорошее место работы и надо расстаться. Но я его успокоила, сказав, что мы предлагаем ему ехать с нами, если ему не критично оставаться именно в Вашингтоне. Санчес расцвел улыбкой и замотал головой, отказываясь оставаться здесь. Он едет с нами! Мальчишки с радостным визгом повисли у него на шее. Согласны были ехать с нами, и моя горничная Хлоя, и повариха Дебора. Миссис Смит я даже и не предлагала, да и всем остальным тоже. К моему удивлению, засобирались ехать с нами и Камилла с Мэри, сознавались, что одни они точно струсят ехать и будут сидеть тут, не имея перспектив. Возможно, в другом городе у них и дело пойдет по-другому. Ну, риск благородное дело, а под лежачий камень вода не течет. Да и я чем смогу, помогу девочкам. Бетси со своими из салона красоты решила пока немного подождать, когда швеи устроятся и дело у них пойдет, то и они приедут. И осторожность тоже никому не помешала, так что я их всех понимала и не осуждала.

Теперь осталось самое страшное - собрать все вещи и опять утрясти мамулины кули. Но тут Джеральд помог, сказав, что теперь к пассажирскому составу добавляют три багажных вагона - один почтовый, один, куда пассажиры могут сдать свой багаж, так что мама может не беспокоиться о сохранности своего багажа. Анна, пообтесавшись уже немного в столице, так не кидалась грудью на защиту и оборону всего нажитого. Решили, что поедем так же, только придется брать ещё одно купе Хосе у нас теперь не "заяц", едет с билетом, ну и Эухенио с нами, куда же его. А вот Дебора и Хлоя, как и Мэри с Камиллой, едут в небольшом четырех местном купе в конце вагона. Но тут возражающих не нашлось. Гораздо хуже было, когда Джеральд решил продать личное его имущество ландо, пролетку и лошадей. Ну и пони мальчишек, пообещав, что в Батон-Руж он купит им других. Что тут началось! Мальчишки выли на разные голоса и отказывались есть три дня! Утверждали, что таких больше нет и не будет и так далее. Даже Эухенио ходил к Джеральду и убеждал того, что надо избежать детской психологической травмы и что-то придумать с пони для детей. А тут и придумывать нечего - третий вагон как раз и предназначен для животных. Это нашему папе не хотелось заниматься выгулкой пони на всех крупных станциях. Но мелкие валялись у него в ногах, уверяя, что сами будут выгуливать своих аргамаков, что Джеральд сдался. И пони получили свои билеты в зубы.

Глава 30

Наконец, кажется, все собрано и уложено, проверено мамой бесконечное количество раз. Ну, в этот раз она хотя бы не цепляется лихорадочно за все баулы и узлы, не надеясь запихнуть все это в купе. Папа решительно отказался ехать на крыше, дует ему там, видите ли. Ради семейного добра мог бы и потерпеть, так сказала мамуля.

Поезд у нас утренний, поэтому пришлось встать, едва забрезжил рассвет. Завтракать все отказались, но Дебора не огорчилась, сказала, что в поезде все съездят. У нее в здоровом узле что-то угрожающе погромыхивало, надеюсь не то, о чем я подумала, ибо в последние дни наша повариха лихорадочно искала примус среди всякого барахла на чердаке. Хотя мы договорились взять лишь то, что может понадобиться в дороге, остальное ещё вчера должны были увезти и сдать в багаж, я с ужасом смотрела на ту гору вещей, что лежала у крыльца, ожидая погрузки в нанятые телеги. Только у Хлои и Эухенио были тощие узелки, Дебора же могла посоревноваться с мамой. Мэри и Ками будут ждать нас на вокзале. Наконец, все было погружено, мы уселись в наемный транспорт, зевающие и трясущиеся от утреннего холода (здесь стояла уже приличная осень, скорее бы в теплые края!) мальчишки взгромоздились на своих пони, и мы поехали. Миссис Смит, стоя на крыльце, махала нам вослед и что-то истово шептала. Полагаю, что молилась Всемилостивому о том, чтобы следующие жильцы были менее шебутные.