Сто баллов удачи (СИ) - Го Александр

Рыцари, что остались в живых, пытались прийти в себя и проверяли в первую очередь своё тело, а затем уже осматривали павших.

Артур повернулся ко мне. Его глаза сверкнули холодным светом, когда он медленно шагнул к клетке.

Я напрягся. Артур подошёл вплотную, взялся за стальные прутья и стиснул пальцы. Железо сжалось под его руками, словно глина. Я услышал скрежет металла, когда он с усилием раздвигал прутья. Сначала чуть-чуть — металл поддавался с трудом — но затем с хрустом и треском они начали расходиться. Он напряг мышцы, по виску стекла капля пота.

Я замер, наблюдая, как он, в конце концов, разрывает прутья и отбрасывает их в сторону.

— Вставай, — его голос был холодным.

Я дёрнулся было, но он схватил меня за руку и резко вытащил наружу. Он бросил меня на землю, как мешок с мусором.

Артур поднял голову и крикнул кому-то:

— Принесите кандалы!

Один из рыцарей тут же бросился к седельным сумкам павшей лошади и вернулся с тяжёлыми железными наручниками, покрытыми тусклой ржавчиной. Артур взял их, приблизился ко мне и без предупреждения рванул мои руки вверх.

Звон металла. Щелчок замка.

Холод железа врезался в запястья. Артур крепко застегнул кандалы, после чего рывком поднял меня на ноги.

— Ты ничтожество, — процедил он, глядя мне в глаза. — Ты думаешь, что твоя удача что-то значит? Посмотри вокруг себя. Видишь их? — Он резко развернул меня лицом к трупам рыцарей. — Видишь их⁈

Запах смерти висел в воздухе густой пеленой. Я не понимал, с чего бы я должен был чувствовать вину и ответственность за случившееся?

— Ты для нас просто груз. Обуза, — продолжил Артур холодно. — И знай: я бы убил тебя прямо здесь, чтобы не тащить дальше. Но… — Он ухмыльнулся и покачал головой. — Король приказал вернуть тебя живым. А перед этим испытать в суровых условиях.

Он наклонился ко мне так близко, что я чувствовал на лице его дыхание, пропитанное запахом крови.

— Это только начало, — прошипел он. — Не обольщайся.

Я не ответил, не стал оправдываться, просто смотрел на него — твёрдо, хмуро, вызывающе.

Плевать, что он думает.

Он считает меня бесполезным? Посмотрим. Я никогда не планировал быть обузой или, как он выразился «ничтожеством». Он будто не понимал, что его король вместо того, чтобы дать мне с первых дней возможность развиваться и тренироваться, обращался как с дорогой вещью и всяческие ограничивал.

Я почувствовал, как губы дрогнули в едва заметной усмешке.

Артур заметил это. В его глазах мелькнуло подозрение.

— Хочешь сказать что-то?

— Не сегодня, — тихо ответил я. — Силы неравны.

Он поморщился, будто я вызывал у него большее отвращение, чем демоны, резко развернулся и пошёл осматривать уцелевших людей.

Я остался сидеть в кандалах, ощущая боль в запястьях и ноющую злость в груди.

В живых из отряда осталось больше половины, включая Артура и мага Элиаса. Всех выживших Артур собрал перед собой и начал инструктаж, краткий и поспешный.

Он приказывал собрать всё, что уцелело, успокоить и поймать выживших лошадей, которые отбежали в поле. Впереди находилась деревня, и Артур предполагал, что поселение уже разорено демонами. Он предполагал вероятность штурма и, к моему удивлению, предлагал всем немного отстать, пока он в одиночку не разберётся с тварями, если они там будут.

Никто из рыцарей не согласился.

Глава 14

Полевые испытания

Кандалы натирали кожу на запястьях. Ныл старый шрам на ключице. Похоже, близился дождь.

Каждый шаг отзывался тупой болью в ногах и пояснице. Из-под копыт лошадей впереди вырывались клубы пыли — она ложилась на лицо, липла к вспотевшей коже, забивалась в нос и рот, скрипела на зубах. Солнце палило без пощады, но жажда и голод отошли на второй план. Все чувства будто выжгло калёным железом, осталась только боль, моральная и физическая.

Я мысленно проклинал этих рыцарей в помятых окровавленных доспехах, пусть сами они только что вырвались из жестокой бойни. Меня заставили плестись следом за их конной колонной.

Артур не торопил коней, и я даже поспевал за всадниками. Время от времени он оборачивался, бросал в мою сторону неприязненные взгляды.

Один раз я споткнулся и упал, чудом не пропахав носом пыльную дорогу. Артур резко развернулся, встала вся колонна. Под взглядами всадников я медленно поднялся, стараясь не выдать, как подкашиваются ноги.

— Может, привяжем его к седлу? — предложил молодой рыцарь, с перевязанной рукой.

— Я могу закинуть его к себе, — отозвался другой, постарше.

Артур нахмурился, покачал головой и ответил своим людям:

— Нет. Пусть идёт пешком, — с показной ленцой бросил он, — нам ведь некуда спешить. Окрестным деревням точно уже конец.

Он говорил о них, как о потерянной перчатке — с лёгкой досадой, но без жалости.

Хотелось спросить у него про мирных жителей — крестьян, чьи жизни, возможно, ещё зависят от скорости их прибытия. Но я уже знал ответ. Этим рыцарям, как и их «герою», плевать на простой люд.

Скорее всего, как и в любом феодальном обществе земли здесь ценились больше жизней. Высшие сословия, возможно, ещё не понимают, что всю их родимую возвышенную знать кормят грубые руки простого мужика. А если это поймёт простой мужик, то вся знать повиснет на верёвках в собственных же замках. Уж я-то это хорошо знал на примерах истории моего родного мира.

— Не вздумай бежать — это бесполезно. И не отставай от нас сильно, смотри под ноги, — обратился ко мне Артур повелительным тоном.

Я кивнул, без слов. Покорность была показной — усталость вытеснила даже злость. Обиду, ненависть, чувство несправедливости — всё это будто постепенно размывалось.

Если подумать — мне действительно нечего с ним делить, тем более если он такая же пешка короля, только слепо верящая в монарха, преданная. Непонятно только, почему он с первого дня смотрел на меня с неприязнью и так радостно запихивал в клетку? К чему эти издевательства?

Он завидует моей удаче, которая ни черта не работает, когда это действительно нужно? Видит конкурента или, может, ревнует короля?

На нашем пути показался лес, а на его фоне село: кривые крыши, покосившиеся заборы, одна большая мельница чуть в стороне. И над всем этим поднимался густой чёрный дым.

Сердце сжалось от нехорошего предчувствия.

Что творят эти рогатые исчадия ада с безоружными жителями, если даже не каждый рыцарь способен им противостоять? Я не хотел снова видеть изувеченные тела, разорванные тела, лица, застывшие в ужасе — особенно если среди них окажутся женщины и дети.

Чем ближе мы подъезжали к деревне, тем сильнее росла тревога. Запах гари усиливался, резкий и неприятный.

Артур поднял руку, подал отряду какой-то жест — я не понял его смысла. Но рыжеволосый, рослый рыцарь тут же соскочил с седла, подошёл ко мне и, не сказав ни слова, закинул меня на лошадь, как мешок зерна.

Кандалы впились в запястья с новой силой. Я стиснул зубы — страх падения с лошади был сильнее боли.

Отряд ускорился. Воздух засвистел в ушах. Пыль заклубилась ещё гуще — казалось, я дышал землёй.

На въезде в деревню Элиас осмотрелся и громко крикнул:

— Чисто! Демонов нет!

Отряд замедлился, и от увиденного я даже вздохнул с облегчением.

Наверное, все мы ожидали застать пепелище — развалины, развороченные заборы, трупы, раскиданные по земле. Но вместо этого перед нами предстало мирное уцелевшее поселение. Лишь один дом — ближе к въезду — был выжжен дотла. От него и тянулся чёрный шлейф в небо.

Жители прячутся по домам. Из каждой хаты — щель между ставнями, любопытный взгляд из темноты. Двери плотно закрыты. Ни детского плача, ни женского голоса — только шелест ветра в кустах, да одинокая курица пересекает дорогу.

И вдруг — движение. На пустой улочке появился мальчишка. Босой, в длинной рубахе до колен. В руке — деревянная лошадка. Замер на месте, увидев рыцарей. Глаза распахнуты — страх в глазах, пыль на лице, волосы растрёпаны. Один.