Жнец. Книга двенадцатая (СИ) - Дарт Макс

— Подумать только, — шепнул Булдаков, когда наша троица вышла к базе Сибирских Волков. — Они себе тут чуть ли не полноценное Родовое имение отстроили, не боясь получить за это по шапке от государства.

— М-да, при мне такого не было, — заявил Романов, на что мы с полковником взглянули на него с нескрываемым скепсисом.

Однако я понимал негодование командира воинских частей. Посреди леса, который являлся окраиной Заповедника, был размещён полноценный комплекс различных зданий, ограждённый высоким забором. И зданий этих было немало: несколько совсем маленьких, разбросанных по периметру территории имения и служивших сторожками; парочка побольше, но уже ближе к центру; два многоэтажных здания с восточной стороны, в которых я распознал казармы; а также одно трёхэтажное — по центру. Стало быть, последнее здание было и домом для верхушки Сибирских Волков, и по совместительству штабом клана.

Либо в клане что-то чувствовали, либо так было всегда, но охрана территории базы Вольных Рифтеров также была на уровне. По периметру как с внешней, так и с внутренней части лагеря постоянно курсировало несколько отрядов патрульных. Внутри также практически повсеместно стояли дозорные. По крайней мере вход в каждое здание охранялся, как следует.

Самое интересное, что каждый дозорный находился в области видимости двух своих товарищей, и сам мог видеть двоих, не двигаясь и не поворачивая головы. На что только не пришлось идти Вольным Рифтерам, чтобы обеспечить высокий уровень безопасности, так как электроники, как таковой, практически не было в связи с нахождением базы на территории Заповедника. Поэтому видеокамер и автоматических турелей можно было не опасаться, однако их место с лёгкостью заняли вездесущие дозорные с огнестрельным оружием в руках. Несложно было догадаться, что пушки у них отнюдь не обыкновенные.

— Итак, господа, как поступим? — с улыбкой поинтересовался я у замерших рядом со мной мужчин.

— Предлагаю пошуметь, — пожал плечами Романов. — Не вижу смысла в том, чтобы пытаться действовать скрытно. Боюсь, лишь у тебя, Александр Петрович, Дар подходит для такой задачи. Мой лёд обнаружат быстро, — высказал свои опасения Михаил. — Да и охрана у лагеря Вольных уж больно хороша.

— В свою очередь, хочу отметить, господа, что это ваши Дары позволяют вам не опасаться пуль артефактного огнестрела, — без толики страха в голосе проговорил Булдаков. — Мне же он, как и большинству Одарённых нашего мира, всё же грозит смертью. Даже в Стихийном Доспехе…

— Ветер? — спросил Романов.

— Ветер, — резко кивнул полковник. — Я, конечно, могу смещать каждую пулю с траектории её полёта, однако толку в этом не шибко много. Концентрация нужна колоссальная, а противников много, — Михаил Степанович ненадолго задумался, после чего произнёс: — Если желаете шуметь, господа, то я могу прикрыть вас с расстояния. Сомневаюсь, что кто-либо из наших противников будет выискивать Магистра, бьющего издалека, покамест перед ним стоит двое Неограниченных. Логично?

— Логично, — кивнул Романов и вперился в меня цепким взглядом, после чего буркнул: — Думаю, он прав, командир. Пусть сзади постоит, да и ты тоже можешь расслабиться. Всё-таки весь день по Рифтам расхаживал, — улыбнулся Романов, показывая, что в курсе моих занятий. Уже нашёл способ налаживания связей в новом для себя мире? — Вы покамест тут побудьте, а я заморожу пару зданий.

— Среди этих зданий, Михаил Романович, есть лаборатория оружейников, в которой они придумали огнестрел, способный игнорировать Покров Одарённого, — отметил я, не став отказывать Романову раньше времени в его предложении. — Готов ли ты дать слово, что в любом из исходов, последующих после того, как ты отправишься в бой в одиночку, уцелеют как сама лаборатория, так и оружейники, ею владеющие?

Венценосный напрягся. Булдаков же в это время немо взирал на территорию базы Сибирских Волков, по которой медленно курсировали еле заметные невооружённому взгляду чёрные точки, какими отсюда казались люди. Ему определенно было плевать как на самих оружейников, так и на их лабораторию. Всё, что тревожило в данный момент времени полковника Стражи, так это причинение справедливости тем людям, что были ответственны за нападения на его бойцов. Романов же в это время размышлял, как поступить. Он так же, как и я, понимал ценность лаборатории и изготавливаемого в ней вооружения.

— Поэтому предлагаю тебе, Михаил Романович, отбросить свою иллюзию и отправиться в одиночку внутрь базы Вольных Рифтеров, где императорским словом обвинить местное население в измене и начать приводить приговор в исполнение, будучи судьёй и палачом в одном лице, — пропавший император поглядел на меня как на придворного шута, но я скоморохом не был, так что быстро пояснил: — Так вот, покамест вы будете нести правосудие в массы, я зайду с другой стороны. Мои Дар и фамильяры позволяют мне оставаться незамеченным до тех пор, пока я не захочу обратного. Отыскав оружейников, я дам сигнал и лично присоединюсь к возмездию, — заверил я мужчину. — Таким образом, я добуду необходимые сведения, а ты, Михаил Романович, не просто прибудешь во дворец и скажешь: «вот он я, папаша». А накажешь врагов империи, тем самым эффектно заявив о своём возвращении.

— Кажется, я начинаю догадываться, по какой причине мой сын назначил тебя Канцлером, — оскалился Михаил I, после чего его лицо поплыло. Спустя минуту перед нами стоял совершенно другой человек, которого мы могли видеть в учебниках по истории. Более взрослая копия нынешнего императора, волос которого уже коснулась седина, протянул мне руку и возгласил: — Приступаем!

Императорский дворец, Москва

Михаил Романов находился в своём кабинете практически безвылазно. Как-то так сложилось, что именно на его плечи выпала доля встречать глав Родов, которые были не согласны с призывом к ружью их гвардий. Понятное дело, что задумка принадлежала Новикову, и император даже пытался отправлять разгневанных аристократов разного пошиба к заместителю Канцлера. Вот только после того, как несколько баронов и один граф вернулись в кабинет главы государства, будучи полностью седыми и с трясущимися руками, Романов не стал больше рисковать, отправляя людей к Ирэн, которая в последние дни была мрачнее тучи. Нет, ему приходилось лично выслушивать недовольство аристократов, ожидая, пока места мелких не займут те, кто покрупнее.

— Ваше Величество, я не думаю, что волнений будем слишком много, — проговорил личный помощник императора, Воронцов. — Практически все князья поддержали инициативу Новикова. Точно также сделали и вы. Несмотря на негативный оттенок, решение призвать гвардии Родов выглядит весьма здравым и уместным. А вот такие, — граф указал на ведущую на выход из кабинета главы государства дверь, в которую только что вышел очередной недовольный барон, — такие всегда будут. Он и ему подобные желают лишь преференций, будучи не готовыми отдать чего-то своего. Александр Петрович оказался прав: подобное решение покажет тех, кто в самом деле достоин называться аристократом Российской империи.

— Ты неожиданно многословен сегодня, Святослав Игоревич, — с усмешкой отметил император.

— Виноват, Ваше Величество, — поклонился мужчина, отчего у Михаила появилось жгучее желание закатить глаза. — Исправлюсь.

Император хотел было возразить, однако телефонный вызов, пришедший на мобильный его помощника, заставил лишь повелительно взмахнуть рукой, тем самым позволяя Воронцову ответить на звонок. Сам граф с неким удивлением поглядел на экран телефона, после чего отошёл в сторону, принимая вызов. Весь разговор, шедший между его помощником и кем-то неизвестным, Романов не сводил взгляда с графа. А когда лицо Воронцова, который был эталоном выдержки и самоконтроля, вытянулось так, словно его владелец пребывал в крайнем удивлении, то Михаил понял, что новости будут. И будут они потрясающими сознание.