Червь 3 (СИ) - Лагутин Антон

Впереди, подобно волчьей стае шли слабые воины. За ними волки, а уже за волками — мы. Все были возмущены таким раскладом. Но Бориса слушали. И верили. И спорили, бля. Спор достиг своего апогея, когда под ногами захлюпала кровь. Свежая, густая и вязкая. Здесь пахло смертью. Такой же свежей как и кровь. Огромные мухи особо не церемонились: садились на лицо, ползали по губам, настырно лезли в глаза. Африканские дети с удовольствием послушали бы нытьё здоровых мужиков по поводу надоедливых насекомых, но у деток есть дела и куда важнее.

Я ощутил тревогу. Клокочущие волны замешательства исходили от моих ручных волков, учуявших свою родню. Они не понимали, как им поступать. Как им действовать. Меня бесило, что они со мной не общаются. Дикий зверь всегда останется диким зверем.

— Мы приближаемся, — говорю Борису. Спокойно и уверенно. Но сам зыркаю по сторонам, сыкатно, что тут таить.

Ранее взятый бодрый темп отряда замедлился. Борис поднимает левую руку. Ладонь, облачённую в кожаную перчатку, вскидывает возле лица. Меч на уровне головы. У всех воинов меч на уровне головы. Борис крутит головой, смотрит на меня, на волков. Его глаза бешено прыгают по деревьям, словно голодные белки. Он заглядывает за каждый куст, за каждый камень, за каждое заваленное дерево на бок.

— Как далеко? — спрашивает он.

— Не могу сказать, у меня нет дальномера. Но мы на верном пути.

Кто-то из вояк не выдержал. Нервишки у всех шалят сейчас.

— Тут и слепая бабка дорогу найдёт, — слышу я из-за спины. Я обернулся. Обернулись все.

Вояка кивал головой, указывая на залитый кровью ствол дерева, у самого корня. Рядом — пара костей с копытами, обглоданных так, что и мухам нечем поживиться.

Волки резко берут вправо. Ускоряются, переходят на бег.

— Останови их! — кричит Борис.

Я закрываю глаза и мысленно ору:

— Стоять!

Троица серых волков почти скрылась из виду, затесавшись среди деревьев, но подчинилась. Волки замерли, приняв боевую стойку. Ноги растопырили, головы опустили. Зарычали.

— Быстро, к ним, — махнув мечом в сторону волков, говорит Борис.

Никто не стал спорить. Все ринулись вперёд. И когда мы поравнялись с волками, сразу стало ясно, куда ведёт нас эта скользкая от крови дорожка.

Там, впереди, пробежавшись глазами сквозь не одну сотню толстых сосновых стволов, мы увидели скалистые горы, напоминающие своим видом груду ржавых трамваем, сваленных в огромную кучу. Верхушки гор прятались за густыми кронами деревьев, но даже отсюда можно было ощутить всю мощь земли, построившую непреодолимый забор из камня. Мы были грязными блохами, затерявшимися в густой шерсти. Мы были ничтожеством в этом лесу. Опасность поджидает под каждым кустом, под каждой валяющейся на земле веткой. Нутро всё чувствует, но глаза видеть отказываются.

Я смотрел на волков. Уши торчком, хвост стрелой. Я закрываю глаза, стараюсь поймать настрой животных, прочесть их мысли. Там ничего. Там инстинкты самосохранения натянутые тугой струной. Дёрни спуск — и три стрелы умчаться вдаль, к скале. Но чтобы я не делал, как бы не напрягал сознание, никого кроме своих трёх ручных щенков я не ощущал. Даже Пича не чувствовал. Внутри своей головы я ловко жонглировал тремя сознаниями волков, но подкинь еще одно — и всё выпадет из рук на посмешище окруживших меня воинов. Но я справлюсь! Это легко. Ничего сложного. Вначале страшно, даже голова раскалывалась. Но сейчас — это всё пустяк. Всё в точности как при шизофрении. Те же мысли, те же споры. Единственное, чего нужно опасаться, — перехода в острую фазу. Вот тогда точно начнётся веселье.

Так говорила моя мать.

Так говорил мой лечащий врач, протягивая рецепт мне в руки.

— Если не будешь принимать, — сказал он, — начнётся веселуха.

Согласитесь, такие слова мы воспринимаем как вызов. Как можно лишить себя такой возможности?

Заразившись азартом Бориса, я ускорился. Мы перешли на бег. Волки подхватили мой энтузиазм и ринулись следом за нами, быстро обогнали наш отряд и устремились вперёд, в сторону гор.

Борис свистнул мне. Он ничего не сказал, лишь стрелял глазами в сторону горы. Хмурость и растерянность на его лице говорила о многом. Я присмотрелся. Ага! Всё ясно. Гора была истыкана множеством отверстий в высоту с человека. Пещеры. Множество! Их там просто дохуища!

— Вперёд!

Скомандовал Борис, так яростно и душевно, что не подчинись — и ты навсегда затмишь свою честь позором.

Мои ноги только-только начали наливаться тяжестью, я даже толком не разогрелся, как поджидающее нас веселье ринулось нам на встречу. Серое и злое. Рычащее!

Громкий рык обозначил точку отчёта. Пути назад нет. Огромные лапы вгрызались в твёрдую землю, заливая лес глухим топотом. Нам на встречу неслась пара волков. Они были чуть больше наших. Чуть увереннее. Чуть злее. Хитрые создания. Когда мы замедли шаг, сгруппировались, зверьё не стало клином врезаться в наш отряд. Волки ловко разбежались в стороны. Решили окружить?

Двое моих волков резко накренились, притормозили. Выбив огромные куски земли, ринулись в сторону одного чужака. А третий — кинулся ко второму.

— Стоять! — скомандовал Борис.

Приказ услышали только люди. Животные продолжили стремительное сближение, раскидывая ветки и листву.

— Они хотят нас разделить! — не унимался Борис. Но в его словах была правда.

Раздался вой. Скулёж. Схватка началась. Брат на брата. Фраза ожила на моих глазах. И тут же волны боли хлынули в мой разум. Волны страха пробежались по моему телу. Бой был неравным.

— Борис! — приходится кричать громче обычного, перекрикивая волчий скулёж, словно дворняги не поделили кусок мяса возле помойки. — Если мы не вмешаемся — останемся без волков!

— Плевать!

Борис сомневался. Разделять отряд он не хотел. Решение он принял, но сомневался. Его глаза мучительно метались по мужским лицам, ища в них поддержку. Но это не подходящий момент. Дядя, всё зависит от тебя! Надо принять правильное решение! И он принимает решение.

— Вперёд! К пещерам! Нам нельзя разделяться!

Блядь! Сука! Ну нельзя же так!

— Давай поможем…

— Я сказал: ВПЕРЕД!

Держась плотной кучкой, мы побежали к пещерам. Громкий скулёж заставил всех обернуться.

— Вперёд! Вперёд! — вопит Борис. — Не оглядывайтесь!

Ну вот и всё. Из моего сознания выскочил один из волков — и я очень сомневаюсь, что он просто решил убежать прочь, вырвавшись из моего контроля. Его больше нет. Сознание потухло. И чем дольше мы бежали, тем слабее я ощущал сознание двух оставшихся зверей. Жалко животинку, но таков их путь. И, к сожалению, их жертвы не сделали наш путь безопаснее.

Сбоку раздалось рычание, и в тот же миг из-за огромного валуна, поросшего мхом, вылетает еще один волк. Мужчина, что был к нему ближе всех, не успел вскинуть меч. Серый волк обрушивается точно на его плечи. Повалил на землю. Вся эта мохнатая махина разместилась на животе, словно милый щеночек запрыгнул на пузо своего хозяина. И зря хозяин решил скинуть его на пол. Будто понимая, что к чему, волк сразу же прижимает руку мужчины с мечом к земле. Когти протыкают ладонь. Лес наполняется человеческим воем, и тут же обрывается кряхтением. Мужчина бьёт кулаком левой руки зверя в лицо.

Вскинув руку, Борис тормозит наш отряд.

— Вытащите Мелича! — кричит он.

Двое мужчин кинулись к другу. Волк пытался схватить человека за шею, но Мелич успел перевернуться, подставив плечо. Зубы сжали кожаный доспех. Со стороны казалось, что всё будет хорошо, но я то знаю, что челюсти волка с лёгкость могут раздавить череп овчарки.

Мужчина так громко заорал, что даже мне стало жутко. Его затрясло от боли. Подбегающие мужчины занесли мечи. Нацелились. Ну всё, волку сейчас пиздец! Но, не тут то было! Зверьё не нападает в одиночку. Выскочивший из кустов волк попутал все карты. Один из воинов был тут же остановлен. Массивная голова волка, истерзанная множеством шрамов ударила в бедро мужчине, откинув его на землю. Волк действовал как нападающий в регби. Он не кусал, не хватал за одежду. Он тупа сбивал людей с ног, как кегли. Второй мужчина, не добежав до Мелича пары метров тоже упал. Подставил руки, перекатился. Волк пошёл на добивание. Мы побежали на помощь.