Вторая молодость Фаины (СИ) - Хайд Адель

— Баронесса Сушка, — не задержалась с ответом полная дама и тут же указала на мужчину, сидевшего рядом с ней, с гордостью произнеся:

—А это мой супруг, Гур Дорофеевич Сушка.

Хорошо, что в этот момент я уже прожевала. Потому как моё нездешнее прошлое чуть было не привело к катастрофе. Каким-то чудом мне удалось сдержать гомерический хохот. Иначе бы моё вхождение в местное общество на этом бы и закончилось.

Надо бы в следующий раз, когда буду посещать местные мероприятия, заранее выяснять имена присутствующих, а то можно и оконфузиться.

Но баронесса Сушка решила, что после того, как я узнала её имя, она может продолжить беседу и без моего участия.

— А я вот слышала, — баронесса снова начала говорить, — что матушка ваша укатила в Париж. Да не одна, а с молодым любовником.

Сказано было намеренно громко, и я подумала, что проблемы с кожей у баронессы явно оттого, что она сильно за всех «переживает».

— А вы, баронесса Сушка, простите, сами видели матушку мою и того, с кем, как вы утверждаете, она укатила? — не смогла я оставить без внимания эту эскападу*.

(*эскапада — экстравагантная выходка, эпатаж).

— Нет, — самодовольной уверенности в голосе баронессы поубавилось, — но люди говорят.

— Говорят, что кур доят, — высказала я народную мудрость, мужчины вокруг заулыбались.

Я так разозлилась не  из-за матушки Фаины, которая мне никто и действительно, бросив дочь умирать, укатила в Париж. Здесь было другое. Баронесса Сушка посягнула не на матушку, а на меня.

— Но у меня проверенные источники, — продолжила сопротивляться баронесса.

—  Госпожа баронесса, иногда и проверенные источники дают сбой, —  снова ответила я и улыбнулась.

Раиса Леонтьевна, услышав нашу перепалку с баронессой, попыталась вмешаться, дав возможность баронессе «отползти»:

— Мария Петровна, как вам десерт?

Но баронессу уже понесло. Она вдруг вспомнила, что не только имя матери Фаины Стрешневой было связано с пикантной историей, но и имя самой Фаины тоже.

— А вы, Фаина Андреевна, — мне показалось, что ещё громче, чем в прошлый раз, спросила баронесса. — Где же ваш жених? Почему вы одна приехали в Екатеринбург? Дело-то какое сложное, а вы девица-то молодая.

— Так нет у меня жениха, госпожа баронесса, — тоже уже войдя в раж, ответила я. — Все решения самостоятельно принимаю.

Теперь уже все сидящие за столом следили за нашим диалогом, больше напоминающим дуэль.

— Ну как же нет, Фаина Андреевна? —  сделала свой выстрел баронесса. — А князь Дулов Игнатий Иванович разве же не ваш жених?

—  Нет, Мария Петровна, — в тон баронесса ответила я. — Князь Дулов мне не жених. Вы что-то путаете… снова.

—  Ах да, я слышала о какой-то там истории, связанной с вами, и какой-то сердечной привязанностью…

Но Раиса Леонтьевна не дала баронессе наговорить то, за что мне, наверное, пришлось бы «вызывать баронессу на настоящую дуэль»:

—  Маша, угомонись! —  неожиданно строго произнесла Раиса Леонтьевна. — Давайте лучше доедайте десерт, а то от ваших разговоров всем кисло стало.

Но я чувствовала, что должна ответить, потому что после заявлений баронессы все вокруг смотрели на меня странно. А у меня бизнес, и для него важна репутация. Кто будет покупать у женщины без репутации?

Я понадеялась, что Раиса Леонтьевна меня простит, и сказала:

—  Если вы так много обо мне знаете, госпожа баронесса, тогда вы должны знать, что на меня было совершено покушение и долгое время я находилась при смерти. И то, что все называют сердечной историей, на самом деле было актом милосердия со стороны того, кто мог бы стать моим женихом.

Я встала, и мужчинам пришлось тоже подняться со своих мест. Обвела взглядом всех присутствующих и продолжила:

— Дмитрий Алексеевич Воронов поддерживал и мою матушку, и меня, оплатив моё лечение в больнице, за что ему очень благодарна. И как только заработаю, собираюсь все средства ему вернуть.

И решила добавить, чтобы уж исключить все недомолвки:

— Вернуть долг и ему, и его невесте. Все остальные слухи, — я взглянула на баронессу, — даже полученные из проверенных источников, прошу считать гнусными наветами и сплетнями. И считаю, что местное общество не должно поощрять такого рода разговоры, потому как они порочат честь и достоинство российского дворянина.

Сказав это, я села обратно, с удовлетворением отметив, что у баронессы отвисла нижняя челюсть.

Раиса Леонтьевна одобряюще улыбнулась и сказала:

— Ну, теперь, надеюсь, все всё выяснили.

Посмотрела на баронессу и произнесла, обращаясь ко всем:

—  Кушайте десерт, господа. Уверяю вас, и он не хуже того, что подают в ресторане «Палкинъ».

И все вокруг стали прятать улыбки: кто за тем, что стал что-то запивать из бокальчиков, а кто-то стал делать вид, что у него вдруг возник резкий приступ кашля.

А баронесса снова зашевелилась, чтобы что-то сказать. Но я заметила, как муж её взял за локоть, и она тоже схватила стакан с напитком. Но по красным пятнам на её лице можно было понять, что баронесса сильно нервничает.

Глава 24

После обеда, поблагодарив хозяйку и отвесив комплименты повару Нуровых, мужчины пошли в сигарную комнату. Раиса Леонтьевна подошла ко мне и извиняющимся тоном спросила:

— Фаина Андреевна, вы не расстроились? Простите, если что не так. У нас тут провинциальное общество, новые лица редко появляются. Вот Маша-то и разошлась.

—  Что вы, Раиса Леонтьевна, я не обижаюсь на вас нисколько, — улыбнулась я.

—  А что вы тогда погрустнели?

—  Да я по другому поводу, Раиса Леонтьевна, — пояснила я и рассказала про разговор с чиновником.

— Теперь бы мне хорошего законника найти, — я с надеждой посмотрела на женщину.

— В этом деле лучше всего семейный законник мог бы помочь, — задумчиво проговорила хозяйка поместья.

Я покачала головой:

— Есть такой, но он в Петербурге. А мне срочно нужно.

— Я могла бы поговорить с Михаилом Ананьевичем, если вас устроит. Своего-то у меня нет, — Раиса Леонтьевна с сожалением взглянула на меня.

Я внимательно на неё посмотрела и подумала, что всё-таки Раиса Леонтьевна весьма умная женщина. Она, может, и не знала достоверно, но, видимо, чувствовала, что есть у меня элемент недоверия к её супругу.

Вслух же сказала:

— Да неловко мне столько всего у Михаила Ананьевича просить. И так он мне уже много помогает. Давайте так. Я попробую, поищу, а если не получится, тогда приду с поклоном.

— Приходите и так, без всяких поклонов, — облегчённо рассмеялась супруга Нурова.

А я для себя решила, что лучше подожду приезда человека, которого мне Порываев рекомендовал. Насколько я помнила, Иван Киреев довольно оборотистый молодой человек. Может, он мне и законника нормального найдёт, независимого. И был у меня ещё один вариант: глава сыска Пришельцев. Возможно, что и он сможет кого-нибудь порекомендовать.

Я очень рассчитывала на то, что в законе есть возможность не брать на себя эти долги, сделанные, по сути, совершенно чужой мне женщиной. А также планировала как можно быстрее оформить такую бумагу, чтобы никто больше такие долги на меня повесить не мог.

Понятно, что, скорее всего, мне придётся их выплатить. Но вопрос в том: сколько и в какой период времени. Потому что деньги «сейчас» и деньги «потом» — это совершенно разные деньги. И я бы хотела получить возможность оплатить потом, потому как пока, конечно, я себе этого позволить не могла.

Переговорив, мы с Раисой Леонтьевной прошли на балкон, где «дышали воздухом» остальные две дамы.

Баронесса Сушка, состроив обиженное лицо, попыталась отвернуться, но Раиса Леонтьевна ей не позволила.

— Мария Петровна, что же ты за столом шумела, а теперь отворачиваешься?

— Воздухом хочу подышать, — ответила баронесса и дополнительно буркнула: — объелась.

Худенькая, грустная девушка, которая за столом сидела с высоким, желчного вида мужчиной, Сергеем Николаевичем Вышинским, оказалась его супругой, Валентиной Егоровной. Сам же он и был тот самый «высокого ранга» чиновник, присланный из Москвы проверять дела в городе.