Наследник пепла. Книга VI (СИ) - Дубов Дмитрий

— Да ты, Анатолий Сергеевич, аккуратист, как я посмотрю, — с ухмылкой продолжал Светозаров. — В общем, смотри.

И он подвинул к посетителю две стопки бумаг.

— У меня сейчас на столе, — проговорил он, — лежат два отчёта об одном и том же событии: о задержании банды Червонных валетов. Вот этот ты наверняка узнаешь, это твой отчёт. А вот этот отчёт, — он пододвинул его ещё ближе к Салтыкову, — от твоего непосредственного начальника.

Иосиф Дмитриевич криво усмехнулся.

— Так вот, — продолжил Светозаров, — в твоём отчёте фигурируют такие люди, как Виктор фон Аден, Тихомир Добромыслов, Креслав Рарогов, как главная движущая сила всего этого действия. И плюс ко всему, они готовы дать показания по всем вопросам, что у тебя тоже указано. А вот в отчёте твоего начальника Леонтьева Петра Павловича они не фигурируют.

Салтыков чувствовал, как внутри поднимается волна неясного пока чувства, но ничего хорошего он уже не ждал.

— Вот тут, — Иосиф Дмитриевич взял уголок стопки и пролистал большим пальцем несколько страниц, — мне рассказано, что всё сделано в результате тщательного расследования Тайного сыска и только силами самого столичного отделения. И что пора выдать ему за это премию лично. А то, может, знаешь, и медаль.

Салтыков скривился, но тут же постарался вернуть лицу нейтральное выражение.

Он пока ещё не совсем понимал, куда ведёт начальник имперской службы безопасности. Поэтому старался вести себя очень осторожно, дабы ни жестом, ни взглядом не выдать своего недовольства.

— Ну так что скажешь-то? — Светозаров посмотрел Салтыкову прямо в глаза. — Дать мне Леонтьеву медаль за поимку особо опасных преступников и раскрытие огромной сети преступлений, совершённых этой бандой на протяжении нескольких лет? Или не дать? Чему я должен верить?

— Не могу знать, — внутренне сдерживаясь, проговорил Салтыков.

— Нет, Анатолий Сергеевич, — в тоне Светозарова уже был нескрываемый сарказм, — ты-таки ответь, кому верить-то? Хороший ты сыскарь, и с субординацией у тебя всё хорошо, но ты, видимо, не совсем ещё знаешь обстановку в городе.

— Видимо, не до конца, — согласился с высоким начальством Салтыков. Как показывала практика, с начальством лучше соглашаться. Меньше проблем потом будет.

— Тогда я тебя немного просвещу, уважаемый Анатолий Сергеевич, — Светозаров откинулся на спинку кресла и продолжил буравить посетителя взглядом, но без неприязни, что само по себе было отличным знаком. — Итак, после небольшого сегодняшнего инцидента, во время которого в Екатерининском Институте благородных девиц под стражу был взят весь преподавательский состав во главе с директрисой некой Леонтьевой, сестрой твоего уважаемого начальника, все они были помещены под стражу в казематы Тайного сыска.

Иосиф Дмитриевич наблюдал за реакцией Салтыкова.

— И вот буквально совсем недавно мои гвардейцы пресекли попытку освобождения твоим начальником собственной сестры. Что и вызвало у меня крайне интересные вопросы.

— И вопросы эти, как я полагаю, вы собираетесь задать мне? — поинтересовался Салтыков.

— Ничего от вас не скроешь, — хохотнул Светозаров, но в смехе его совсем не было веселья. — Итак, пожалуй, начнём. Скажи мне, пожалуйста: два года назад был ли ты уже заместителем Леонтьева?

— Да, был, — ответил Салтыков. — Я уже четвёртый год заместителем начальника столичного управления Тайного сыска работаю.

— Хорошо, — кивнул Светозаров, взял бумагу, перо, окунул его в чернильницу и что-то записал на листе. — А по делу о разбирательствах с Медведевыми, Чернышёвыми, Голицыным и вот иже с ними, что можешь рассказать? Имел доступ к этому делу? Помнишь его вообще?

— Про дело помню, — ответил Салтыков, — но доступа я к нему не имел. Сначала оно выглядело как достаточно громкое и резонансное, но потом его попытались замять, и с ним разбирался конкретно сам Леонтьев. Я даже материалов дела не видел. Но, насколько помню, всё там было достаточно мутно. Не разбирались, кто прав, кто виноват, потому что кто такие Чернышёвы, и где на тот момент были Медведевы. Закончилось всё, естественно, не в пользу последних. А спорить с решением начальника столичного управления никто не стал.

— Очень интересно, — проговорил Светозаров и записал ещё что-то. Затем взял другую бумагу, начеркал на ней что-то и подписал. И протянул Салтыкову. Тот взял и понял, что это ордер.

А затем, подняв глаза на высокое начальство, увидел, что тот протягивает ему перстень с гербом.

— Значит, слушай меня сюда, Анатолий Сергеевич, и слушай внимательно, — проговорил Светозаров.

И сейчас он был похож на дикого зверя, готового не то растерзать кого-то, не то защищать свою семью до последнего.

— Сейчас ты берёшь мою родовую гвардию, едешь в управление и берёшь своего начальника Леонтьева Петра Павловича под стражу и сажаешь в наши казематы. Понял? Не в ваши, в наши. Только не сажай в соседнюю камеру с сестрой, не хочу, чтобы они переговаривались.

— А дальше? — спросил Салтыков, который совершенно не понимал, что делать после этого.

— А дальше мы с тобой, дорогой мой, будем разбираться и поднимать дополнительно много-много разной очень интересной информации. Пойдём на допрос твоего начальника, но перед этим найдём кое-какие документы, в том числе и по делу Медведевых, но с ним мы будем всё решать отдельно. А ещё допросим сестрицу Леонтьеву по поводу ситуации в Институте благородных девиц.

— А там-то что? — Салтыков смотрел на Иосифа Дмитриевича, понимая, что перемены, по крайней мере, в столице грядут просто невероятные.

— Да, вот надо узнать, с чего это она вдруг превратила Институт благородных девиц в филиал казематов и даже не Тайного сыска, а чего похуже.

— А что не так с институтом-то? — ещё больше напрягся Салтыков.

— Там большой список. Сестре Леонтьева вменяется излишняя жестокость по отношению к послушницам, принуждение к труду, пытки голодом и много различных преступлений. Но кроме этого, попытка опорочить честь императорской семьи, — Светозаров склонился над столом. — А кроме всего прочего, нужно ещё определить, каким это образом на девицах Института оказалось порядка сотни блокираторов магии.

— Них… себе! — Салтыков едва сдержался, чтобы не присвистнуть в присутствии высокого начальства. — Да, артефакт не самый дешёвый, чтобы вот так взять и поставить такую партию не куда-нибудь в тюрьму для магически одарённых, а именно в Институт благородных девиц.

— Слушай, — проговорил Светозаров, — поскольку Леонтьева — это сестра твоего начальника, может, ты слышал о ней что-нибудь? Я не могу понять её мотивов. Что ты знаешь на её счёт?

— Знаю только то же, что и все остальные, — пожал плечами Салтыков.

— Что именно? Мне сейчас некогда рыться в её досье, кроме этого, дел по горло, — Иосиф Дмитриевич не просил, он требовал.

— Из общеизвестного, — ответил Анатолий Сергеевич, — магичка, перегорела во время обучения на боевом факультете. В связи с этим, а возможно, и по причине дурного характера, оказалась никому не нужна в качестве супруги. Старая дева. Около трёх лет назад получила должность директрисы Института благородных девиц. В общем-то, и всё.

— Эх, ёпрст, — проговорил Светозаров, массируя затылок. — Это ж как дважды два, понимаешь? Теперь хоть понятно, откуда у неё такая нелюбовь к магически одарённым девушкам и попытка задавить их, а также задушить на корню все их возможности. Ладно, свободен. Перстень. Гвардейцы. Леонтьева под стражу. Распутываем клубок дальше.

Салтыков вытянулся.

— И да, — как будто опомнился Светозаров. — Будь готов к тому, что временно становишься исполняющим обязанности начальника столичного управления Тайного сыска.

— Служу Отечеству!

Ближе к вечеру меня вызвали в новую резиденцию. В кабинете Креслава, который, можно сказать, превратился в переговорную, меня уже ждали: кроме самого деда, мать и Ада.

— Вить, — сказала мама, — мне надо, чтобы ты присутствовал при этом разговоре, хотя тебя он касается не в первую очередь.