Нулевой маг. Тень рода (СИ) - "Райст Лин"

Вновь отчетливый щелчок пальцев эхом пронесся по площади, и культист, поверженный Минелией, растворился в воздухе под недоумевающими взглядами рыцарей и самой Минелии. Я понимал, что времени мало и сейчас прозвучит второй щелчок. Я должен успеть.

Знакомая магия — Лена. Она жалась за выступом скалы, видимо, призванная сюда этим самым культистом. Я не успевал дотянуться, коснуться её, но, словно почуяв неизбежное, антимагия сама вырвалась из моей руки призрачной тенью и устремилась к девушке. Едва она ухватилась, как прозвучал щелчок, и мы телепортировались в неизвестность.

Я почувствовал свежий воздух. Как же это приятно! Правда, что-то давило на грудь. Открыв глаза, я увидел Катю, устроившуюся верхом на мне. «Она-то здесь каким образом оказалась?» – промелькнуло в голове.

— Может, хватит на мне сидеть? — буркнул я, обращаясь к этой тяжелой, но такой привлекательной лисице.

Она, безмолвно подчинившись, слезла и, словно зачарованная, принялась изучать окружающий пейзаж. И действительно, было на что посмотреть. Мы снова очутились в лесу, но на этот раз в непосредственной близости от полуразрушенного строения, напоминавшего скорее призрак сторожевой башни. Почерневшая от времени и покрытая изумрудным мхом каменная кладка, пустые глазницы окон, в которых свистел ветер, и покосившаяся крыша.

— Как ты здесь оказалась? — спросил я, подходя к ней.

— Побежала за тобой, еле успела ухватиться, — объяснила она. — Я тоже почувствовала ману сестры…

— Кстати, а где она? — перебил я её.

— Не знаю…

Наконец-то я смогу хоть немного восстановить свои силы, утолить энергетический голод, поглощая ускользающие потоки для поддержания антимагии. Это, конечно, не сравнится с пиршеством, когда вытягиваешь остатки маны из поверженного врага или расщепляешь магический артефакт, высвобождая заключенную в нем энергию, но это лучше, чем полное её отсутствие. Да и голод мучает не только энергетический. Я не ел с самого отбытия на эту чертову встречу, и желудок уже давно подавал отчаянные сигналы. Нужно поскорее разделаться с этими отбросами. Выбраться отсюда самим будет непросто, но если удастся заполучить артефакт, тогда у нас появится шанс.

— Ты можешь выследить её? — в голосе Кати звучала отчаянная надежда. — Я не понимаю природы твоей силы, но ты так чутко воспринимаешь ману… Может, попробуешь снова?

Я повернулся к Екатерине, ее глаза, обычно полные озорства, сейчас смотрели на меня с тревогой и надеждой. - Я бы с радостью, Кать, но сейчас меня захлестывает эхо чужой магии. Это, скорее всего, души, поглощенные этим лесом. Твою сестру, к сожалению, среди них не ощущаю. Слишком много помех, как будто пытаюсь услышать шепот в грохочущем зале.

– Жаль… – выдохнула она, ее плечи поникли. На ее лице промелькнула тень разочарования.

— Она, скорее всего, сразу телепортировалась и может находиться где угодно, — сказал я. — Предлагаю отправиться к башне. В данный момент это, пожалуй, самое разумное решение.

— Пошли.

Мы двинулись к полуразрушенной башне. Катя шла рядом, притихшая и сосредоточенная, периодически оглядываясь по сторонам. Чувствовалось, что она тоже ощущает зловещую атмосферу этого места. Лес вокруг словно затаил дыхание, наблюдая за нами из-под густой кроны деревьев.

Добравшись до башни, мы осмотрелись. Вход представлял собой зияющую дыру в каменной стене, из которой тянуло сыростью и запахом плесени. Внутри царила непроглядная тьма.

– Кать, а можешь сотворить какой-нибудь светящийся шарик? – прошептал я, нарушая тишину.

– Могу, – отозвалась она, взмахнула рукой, и пространство вокруг нас вспыхнуло ярким, теплым светом.

– А в подземелье чего так не сделала?

– Там у нас факел был.

Я осторожно вошел первым, Катя последовала за мной. Внутри было еще холоднее и мрачнее, чем снаружи. В полумраке мерцающего света проступили очертания обвалившейся лестницы, ведущей вниз, в подземелье башни. Стены были покрыты толстым слоем слизи, а под ногами хрустел щебень и, судя по ощущениям, кости. Запах стоял удушающий – смесь гнили, плесени и чего-то неописуемо жуткого. Катя поёжилась, прижимаясь ко мне ближе. — Здесь явно не самое приятное место, — прошептала она. Что-то в последнее время эта лисичка слишком часто жмётся ко мне.

Перед нами, так сказать, развилка: спуститься вниз в подвал или подняться наверх. Решили наверх подняться, заодно и осмотреться на вершине башни, может, что-то важное увидим.

Осторожно ступая по полуразрушенным ступеням, мы начали подъем. Каждая ступенька, казалось, вот-вот обвалится под весом, заставляя сердце замирать в тревожном ожидании. Сверху доносился свист ветра, проникавшего сквозь прогнившие балки и зияющие дыры в стенах. Поднимаясь все выше, мы чувствовали, как мрак сгущается, а воздух становится все более затхлым и спертым.

Наконец мы достигли вершины башни. Передо мной открылась мрачная панорама: бескрайний лес, простиравшийся до самого горизонта, и клочья серых туч, нависшие над ним. Ветер здесь был особенно сильным, он завывал, словно призрак, пронизывая нас до костей. В центре площадки виднелся полуразрушенный каменный столп, покрытый непонятными символами. Вокруг валялись обломки камней и прогнившие деревянные балки. Ничего полезного на первый взгляд.

Мой взгляд зацепился за нечто совершенно нелогичное, выбивающееся из общей картины разрухи – зеркало. Оно стояло вертикально, опираясь на один из уцелевших кусков стены, и, что самое странное, ничуть не колебалось под порывами ветра, словно находилось в совершенно другом, более спокойном месте.

Отражение в зеркале не соответствовало окружающей действительности. Вместо серого неба и мрачного леса, я видел в нем цветущий сад, наполненный яркими красками и солнечным светом. Птицы весело щебетали, а воздух был напоен ароматом роз и жасмина. Я невольно сделал шаг в сторону зеркала, завороженный увиденным.

В первую секунду я увидел свое отражение на фоне этого райского пейзажа. Уставшее лицо, местами порванная одежда… На мне был черный костюм, который я использовал для проникновения в поместье к Лавриану. Теперь он был покрыт кровью, насколько это видно на черной ткани. Лицо все в грязи и крови, волосы пепельного цвета приобрели темный оттенок из-за грязи. Контраст между моим измученным видом и идиллией зазеркалья был поразительным.

Я протянул руку к зеркалу, намереваясь коснуться его поверхности. Что это: иллюзия, ловушка, портал в другой мир? Любопытство, а может, и отчаяние, подталкивали меня вперед. Катя, стоявшая рядом, молча наблюдала за моими действиями, ее взгляд выражал смесь тревоги и недоумения.

Как только мои пальцы коснулись холодной поверхности зеркала, сад за ним словно померк. Краски выцветали, превращаясь в безжизненные оттенки серого. Цветущие деревья увядали, их листья осыпались, обнажая скрюченные, сухие ветви. Щебет птиц сменился зловещей тишиной, а аромат цветов – запахом гнили и тлена. Райский уголок в одно мгновение превратился в безрадостный, выжженный пейзаж.

Исказилось и мое отражение. Вместо уставшего, испачканного грязью лица на меня смотрел кто-то другой, и в то же время — я сам. Более зрелый. Вдоль левого глаза тянулся тонкий шрам. И взглядом смотрящим с какой-то зловещей сосредоточенностью. В руках он держал книгу, охваченную языками пламени, или, возможно, использовал ее как источник магии огня. Его глаза горели желтым, словно внутри них полыхал огонь.

Пейзаж за спиной отражения исчез, поглощенный плотной непроницаемой тьмой. Казалось, будто зеркало открыло окно не в цветущий сад, а в самую бездну. От этого жуткого зрелища по спине пробежал холодок.

Отражение заговорило моим голосом, но с какой-то пугающей отстраненностью: «Так нужно. Этого мира не должно было существовать. Она совершила огромную ошибку. Я положу ему конец». Слова прозвучали словно похоронный звон, резонируя с той зловещей тишиной, что воцарилась вокруг.

Я отшатнулся от зеркала, как от огня. Голос, до боли знакомый и в то же время чужой, леденил душу. «Что это значит?» — пронеслось в голове.