— Добраться до Крона мы не сможем, не успеем, — прервал затянувшееся молчание Гор Рошаль.
— Думаете, кронский флот нынче не кормит рыб? — покачал головой Пэвер.
— Флот Крона, равно как и Шадтага, сам располагает боевыми кораблями. Они не дадут всяким «адмиралам» делать с ними, что захочется.
— Зато наша потрепанная команда прямо позарез нужна Крону. Равно как и Шадтагу, — невесело ухмыльнулся Олес.
— А кому мы вообще нужны? — резонно спросил Пэвер.
Они обменивались репликами без выражения, не вкладывая в них ни капли эмоций. Как актеры провинциального театра перед пустым залом на сотом показе одного спектакля. Потому что все понимали: это самый последний спектакль. И на него никто не купил билеты…
— Ладно, отставить раскисать! — Сварог все обдумал и был готов к разговору. — Пока живы, не помрем. Взвейтесь, соколы, орлами. Не плачь, девчонка, пройдут дожди.
— Какая девчонка? — мрачно поинтересовался Рошаль.
— Это я так боевой дух поднимаю. Девчонок у нас, кстати, аж целых две, и обе вот-вот заплачут… — Он стряхнул с плеч пепел, который превратил его камзол в мундир с эполетами, и, прищурившись, посмотрел на «Адмирала Фраста». — А как вам, голуби мои, нравится этот пароход? В смысле — прибрать его в наши умелые руки?
— Не смешно, — мрачно заметил Гор Рошаль, кутаясь в свой балахон и глядя в море, как Наполеон со Святой Елены.
— А я и не шучу. Податься-то нам некуда. Впереди — океан до горизонта и даже дальше, позади — лава наступает, под ногами — тонущий материк, над головой — небо, в которое мы боле подняться не сумеем и с которого на нас вот-вот начнут сыпаться камни. Четвертое измерение, откуда можно было бы смыться в мой мир, — и то закрыто. Так что положение безвыходное во всех смыслах. Куда ни плюнь, везде погибель… Зато, обратите внимание, прямо перед нами — прекрасное, бронированное, вооруженное, быстроходное плавсредство. Аж плакать хочется, какое прекрасное. Ведь так и ждет, стервец, чтобы мы на него сели. И не пассажирами, а офицерским составом…
— Да вы очумели, мастер граф, уж простите за генеральскую резкость! — Пэвер сломал еще один сучок из тех, что подбирал под ногами. — Там одной команды три сотни человек. Это ж броненосец. А толщина бортов! А артиллерия, а пулеметы! С пращами и ножиками их будем захватывать?! Проще повеситься!
— Проще броситься с утеса, — предложил разгорячившемуся бывшему суб-генералу бывший десантный майор. Да, с уступа, на котором расположилась их компания, очень удобно расставаться с жизнью. Пролететь треть кабелота, славно шмякнуться о камни… — Только не хотите ли сначала дослушать меня? Я ж не призываю вас построить плот, воткнуть орясину заместо мачты, привязать к ней пиратский флаг и, горланя удалую песню, взять броненосец на примитивный абордаж. Этот дредноут, если, конечно, Атар вдруг не затонет раньше, проторчит в заливе до ночи. Плавать все умеют?
— Я не умею, — пробурчал Рошаль.
— Я плохо умею, — сказала Чуба-Ху. — И вообще я воды боюсь.
— Не страшно, что-нибудь придумаем. Так вот! Под покровом ночи крадемся… то есть тихо подплываем к этой бронированной галоше. Из лука, его изготовление я беру на себя, выпускаем стрелу, к которой привязаны канат и «кошка»…
— «Кошку» я знаю, как сделать! — перебил Олес. Наличие хоть какого-то плана и уверенный тон Сварога вывели князя из уныния, и он сразу же впал в состояние нетерпеливого возбуждения. — Из согнутых кинжалов!
— …Забираемся на корабль по канату, а дальше… ну а дальше — как сложится. Здесь ловить уж точно нечего… И, кстати, мастер Пэвер, мы не такие уж безоружные. Мой всем уже известный шаур, кое-какие способности из тех, что непросвещенный люд именует «колдовскими штучками», Чуба-Ху с ее стремительной и смертоносной второй ипостасью, Клади с ее отвлекающей на себя мужские глаза внешностью, мастер Олес с его цирковыми задатками и кровью великих строителей Старого города, мастер Рошаль с его аналитическими способностями и владением кинжалом и, наконец, вы, мастер Пэвер, с вашим полководческим прошлым.
Сломанная Пэвером ветка на этот раз хрустнула не столь громко.
— Да ладно вам! У нас в полку это называлось раздавать награды перед боем. А вахтенные, а часовые?.. Какой-то дохлый шанс, может быть, у нас и есть, но только до первого шума. Поднимается шум — и можно смело сигать за борт.
— Теперь я хотел бы послушать ваши планы, — скрестил Сварог руки на груди. — Для сравнения.
— Идти в Крон побережьем, — сразу же высказал предложение Рошаль. — Если у нас будет неделя…
— Какая неделя! — всплеснул руками Пэвер. — Не видите, что творится?!
— Никому сие не известно. Вдруг нам выпадет неделя. Например, по дороге в Крон нам может повезти и нас подберет какой-нибудь корабль.
— Какой дурак нас будет подбирать?! — воскликнул Олес.
— «Вдруг», «повезет», ну и план у вас, мастер Рошаль!
— А у вас, мастер Пэвер, простите, какой план?
— Я еще думаю, — ответил Пэвер и потянулся к следующему сучку.
— Что скажешь ты, Клади?
— Мне нечего сказать. — С тех пор как увидела побоище в заливе, Клади не произнесла ни слова и ни на кого не смотрела. Она не отрывала взгляда от горизонта. Даже сейчас.
— Чуба?
— Если вы действительно хотите взять меня с собой… — глаза женщины-волка горели такой надеждой, что становилось не по себе. Признаться, боязно становилось, — то я буду участвовать в любом плане, — твердо закончила она. — Я кому угодно сердце зубами вырву. Я доплыву и поднимусь по якорной цепи. Я обернусь и устрою этим тварям кровавую баню. Я…
— Штурмуем это ведро! Решено! — Олес расхаживал в опасной близости от осыпающегося края уступа. — За канатом можно сходить к людям на берег. Самим найти на берегу, наконец! Давайте, бойцы, давайте не сидеть сложа руки!.. Слушайте, а ведь у спасшихся на шлюпках могло сохраниться какое-никакое стрелковое оружие! Нам хотя бы арбалет! Не обязательно отнимать. Предлагаю купить. Разве этот перстень не стоит арбалета?
И князь принялся стаскивать с пальца печатку с ониксом в золотой оправе.
— Испытуемый, зачем им твой перстень, когда рушится мир, — и Пэвер сломал новый сучок…
От грохота заложило уши. Их подбросило. С деревьев посыпались сухие ветки. Олесу повезло, что он отошел от обрыва, потому что обрыв обвалился на два кайма от края. Земля уступа в момент покрылась паутиной трещин. Олес с вытаращенными глазами вытянул руку в сторону Феррунианской гряды и открыл рот, но ни слова вымолвить не смог.
— Перевал Ящера, — выдохнул Пэвер. — Двести рапанов мне в зад и против резьбы…
Перевала Ящера больше не было. На их глазах горные вершины неспешно, величественно оседали, словно сдувающийся надувной матрац, и встряхивали землю на сотни кабелотов вокруг. А снизу ядерным грибом вставала черная клубящаяся стена грунта, застилая погибающие горы. И зрелище это было таким завораживающим в своей медлительности, в своей глобальности, что взгляда было не оторвать.
— Уходим, спускаемся, а то грохнемся в залив вместе с утесом! — прервал Сварог любование катаклизмами.
Следовало поторопиться. Трещин в земле уступа все прибывало. Сварог, как и положено командиру, дожидался ухода из опасной зоны последнего бойца. Последним бойцом оказалась Клади — Сварог уже понял, что баронетта хочет пошушукаться с ним тет-а-тет. И он догадывался, о чем именно.
Они спускались по извилистой узкой тропе, отводя от лица ветви кустов, присыпанные пеплом, и все больше отставая от остальных.
— Откладывать разговор вроде бы уже некуда, — помог ей с началом Сварог. Она нервно закусила губу.
— Совсем некуда.
— Кто первый? Я со своими подозрениями или ты со своим признанием?
— Может быть, я со своим предложением?
Они остановились.
— Нет, — покачал он головой, — сперва исповедь души, отпущение грехов, а потом уже решим, куда путь держать: в ад, рай или чистилище. Я же все равно не смогу принять или отвергнуть твое предложение, не зная всей правды.
