Элегия войны (СИ) - Злобин Михаил

— Разыщи и приведи его ко мне, — значительно твёрже распорядился гран Блейсин. — Я хочу поговорить с ним. Хочу вспомнить…

— Как прикажете, Ваше Благовестие! — обрадовалась Иерия тому, что собеседник на некоторое время вырвался из удушающей хватки опустошения и хандры.

Гонцы и вестники помчались во все концы города. Слава богам, что искомый экселенс не успел покинуть пределов столицы. А потому его доставили во дворец еще до захода солнца. Ризант появился на пороге в безупречном костюме, явно подготовившись к встрече. Он выглядел как всегда уверенно и решительно. И только лишь глубокая складка, залёгшая меж бровей, выдавала его волнение.

Иерия не знала, что было ранее между Ризом и правителем. Но свято верила, что любые их разногласия сейчас отойдут на задний план.

— Ваше Благовестие, глава семьи нор Адамастро приветствует вас, — церемониально поклонился молодой аристократ.

Леоран гран Блейсин оглядел Ризанта с ног до головы, а потом распорядился:

— Оставьте нас одних.

Иерия, пара послушников Ордена и четверо слуг поспешили покинуть опочивальню. Милария нор Гремон успела только ободряюще тронуть сына экселенса Одиона за плечо. Порывалась что-то сказать, но не нашла подходящих слов. Она так и ушла, не вымолвив ни звука.

— Настанет миг, экселенс нор Адамастро, и я тебе припомню всё это! — эмоциональным жестом обвёл патриарх своё огромное ложе, когда закрылись двери комнаты.

— Брось ворчать, Лиас, всё ведь прошло гладко, — криво ухмыльнулся желтоглазый аристократ. — В конце концов, разве я не обещал тебе новое лицо?

Глава 17

Овальную залу для заседаний членов Высшего Совета заливало яркое сияние магических ламп. Здесь было светло, как на улице в безоблачный летний полдень. А потому любой присутствующий мог преспокойно разглядеть далёкий потолок, своды которого нависают где-то на недосягаемой высоте, массивные колонны, инкрустированные черным деревом, и огромную карту-мозаику на полу, целиком выполненную из драгоценных камней.

Однако собравшиеся здесь высокопоставленные алавийцы давно уже привыкли к чудесному капитолийскому убранству. Они молчаливо восседали на массивных трибунах, украшенных уникальными узорчатыми гербами, которые служили не просто для подчёркивания статуса или происхождения. Посвященные могли прочесть по ним полную историю жизни владельца. Обо всех подвигах и заслугах. От рождения и до настоящего дня.

И тем печальнее был для членов Совета тот факт, что за их столом за последний год опустело сразу два места. Гербы над ними приобрели завершённый вид, прервавшись ритуальными фразами «Feru nen berdu», означающими, что их владелец пал в бою. Больше ни единой ветви не прорастёт на их геральдических древах. Ни одной звезды не зажжётся в честь великих свершений. Ни единый изогнутый шип не проклюнется в качестве напоминания о понесённом поражении. И от осознания, что старейшие и достойнейшие сыны Капитулата погибли от рук презренных грязнорожденных, ярость штурмовала души заседающих кардиналов. Так происходить не должно… Двуногий скот не смеет убивать никого иного, кроме подобных себе! Ведь жизни людей пусты, бессмысленны и скоротечны. Даже миллион тусклых человеческих душ не стоит одной алавийской! А уж сравнивать величайших операриев народа альвэ с этими животными и вовсе кощунственно…

— Уважаемые веил’ди, спасибо вам, что откликнулись на мой зов, — прервал молчание один из кардиналов. — К сожалению, повод для внеочередного собрания достаточно веский. Поступают неутешительные вести. Обстановка на Старом континенте медленно, но верно уходит из-под нашего контроля…

— Это еще мягко сказано, веил’ди Ней-Зонн, — хмуро отозвался другой член Высшего Совета. — Лер-Нилле и Хин-Вассиф погибли. А вы сбежали с наших исконных земель, оккупированных двуногим скотом. Всё это столь возмутительно, что я бы хотел вынести на всеобщее обсуждение вопрос о запечатлении сего вопиющего эпизода на вашем гербе. Всё-таки вы остались единственным, кто ратовал за невоенный путь покорения Старого континента.

— Я не бегу от ответственности, а потому приму любое решение, которое вынесут почтенные веил’ди! — сверкнул янтарными глазами Зонн. — Я действительно вернулся на Весперу, поскольку оставаться в людских государствах стало попросту опасно! Не думаю, что Капитулат выиграл бы от моей смерти. Но сейчас перед нами стоят более насущные проблемы. Нужно понять, что происходит на юге Старого континента! Почему выверенный до мелочей план вдруг осыпался горсткой пепла, унеся жизни наших братьев! А заодно и решить, что предпринять дальше.

— Ваши предложения, веил’ди Ней-Зонн? — степенно поинтересовался один из членов Совета по имени Рен-Хаан.

— Для начала, я бы хотел пояснить, что успел ознакомиться с записями почтенного Лер-Нилле, а также опросить его помощников. Затратив совсем немного времени, я заприметил кое-какую мелкую, но очень подозрительную деталь.

Кардинал Зонн сотворил магическое плетение, которое коротко мигнуло в его ладони пурпурным цветом и погасло. Величественные створки зала всеобщих заседаний тотчас же отворились, и на пороге показалась молодая алавийка едва ли старше семидесяти лет.

— Подойди сюда, — не терпящим возражений тоном приказали ей старейшины.

Темноликая подчинилась и вошла в самый центр просторных трибун, собранных по принципу амфитеатра.

— Назовись, — последовало новое указание.

— Моё имя Гир-Лаайда, почтенные веил’ди, — замерла в поклоне женщина. — Я служила в должности боевого целителя подразделения внешней разведки.

— Поведай Высшему Совету то же, что рассказала мне, — подал голос Зонн. — О том странном полукровке.

— Как вам будет угодно, веил’ди, — кивнула озарённая, не разгибая спины. — Выполняя задание, порученное нашему дозорному звену, мы разыскивали человека по имени Маэстро. По сведениям веил’ди Лер-Нилле именно он выступал в качестве распространителя чистой Ясности. Настолько концентрированного зелья не могли сварить даже лучшие алхимики Капитулата, и…

— Ближе к делу! — поморщился Зонн.

— Вся операция проходила в Клесдене — городе так называемой Южной Патриархии — послушно продолжила Лаайда. — В конце концов, нам удалось выйти на полукровку по имени Ризант нор Адамастро. Ранее он как-то был связан с производителем Ясности. Однако попытка захватить этого mingsel обернулась провалом. Из-за вмешательства неопределённых сил наше звено было уничтожено…

— Каких еще «неопределённых сил?» — раздражённо пророкотал кардинал, восседающий за спиной алавийки. — Что это за доклад? Мы, по-твоему, должны разгадывать эти недомолвки?

— При всём уважении, веил’ди, но у меня нет логичного объяснения тому, что произошло, — поспешно развернулась Лаайда к тому, кто задал вопрос. — Нас просто захватили и подвергли пыткам. Соплеменниц из крыла Дев войны я больше не видела. А командира дозорного звена Нес-Хеенса замучили и казнили прямо на моих глазах.

— Но вас, насколько я могу судить, пощадили? — полуутвердительно осведомился один из старейшин.

— Истинно так, веил’ди, — вновь крутанулась на пятках темноликая.

— В чем же причина?

— Полукровка сказал, я должна передать его послание, и тогда меня пощадят, — выпалила женщина.

— Что это было за послание?

Кардиналы подобрались в своих креслах, дабы не упустить ни единого слова из доклада боевой целительницы.

— Он… он сказал, что ему известна личность того, кто использовал Ариканию под стенами Фаренхолда. А также обладает информацией о гибели легионов Капитулата в королевстве Медес.

Облаченные в дорогие ткани фигуры нетерпеливо загомонили, перебивая друг друга. Все требовали назвать имя подонка, который обернул высшую магию против войск своей же страны. Но Лаайда крутилась волчком то к одному, то к другому кардиналу, повторяя как заведённая: «Не могу знать, веил’ди, полукровка мне его не назвал».

Шквальный допрос алавийки длился еще около четверти часа. Но ничего принципиально нового старейшины из неё так и не вытащили.