Кодекс Крови. Книга ХVI (СИ) - Борзых М.

— А наши куда смотрели?

— У нас ограниченный доступ в дирижабли баронессы. Там работает служба безопасности Русско-Азиатского банка.

Хм… А вот участие во всём представлении не только аристократических родов, но и банковской структуры я как-то не учёл. С учётом из поездок для показательных долговых порок аристократов, целью вполне могли оказаться не мы и даже не Борромео. Но кто тогда должен был так отчаяться? Или же я вижу то, чего не было и в помине?

Оставив предположения, я вновь взялся особенно тщательно просматривать встречи убитых террористов за последние несколько дней. Ведь должны же были им как-то передать артефакты для уничтожения дирижаблей. Только шиш. Последние инструкции все получили сегодня утром письмами, где внутри конверта лежали артефакт для взрыва и записка с названием дирижабля. И если названия иностранных дирижаблей можно было подсмотреть в самом воздушном порту, то наши — нет.

Ещё сутки назад мы сами не знали, что отправимся в составе небольшой небесной флотилии. А заказчики знали. Это могло означать с равным успехом сразу два момента: что протечка случилась где-то службе безопасности Русско-Азиатского банка или же, что указания разлетелись сразу после связи дирижаблей с воздушным портом на дальнем радиусе. Такая связь была предусмотрена, когда суда на подлёте уведомляли о конечном месте прибытия. Так, проходя над Минском, Львовом и Будапештом, мы указывали свой конечный пункт назначения и отсутствие необходимости в приземлении. Да и с самой Мантуей выходили на связь за час-полтора до прибытия.

Мне очень хотелось верить во второй вариант, но нельзя было исключать и наличие крыс у себя в тылу.

— Достаньте мне образцы крови всех, кто находился в переговорной вышке сегодня.

— Уже, — с улыбкой отрапортовал Борзый. — Мы предполагали, что они понадобятся, поэтому перед работой ментатора справились. Правда, кровь неживая, а на бинтах и тряпицах, но с маркировкой имён, фамилий и должностей.

— Это вы молодцы, — искренне восхитился я предусмотрительностью своих бойцов. — Закончу с пленником, возьмусь за просмотр.

Теперь же я обратился к единственному оставшемуся в живых исполнителю:

— У тебя сейчас очень мало шансов выжить, — сразу обозначил я его ситуацию, — тебе нужно сообщить нечто такое, чтобы твои показания оказались ценны. В любом случае я узнаю всё, что с тобой происходило в последнее время. Просто посмотрю твоими глазами. Но мне нужно знать, на что обратить внимание. Тебя обработал ментатор не просто так. Он скрывал что-то, заметал следы. Значит, где-то в твоей памяти есть подсказки. Мне они нужны. Это твой единственный шанс не сдохнуть.

— Я уже рашкажал вшо, што жнал, — прошепелявил пленник. — Я не помню и половины того, што мне припишивают. Ешли это правда, то лушше убейте.

М-да, это же надо какой совестливый попался или здравомыслящий.

— К какому роду принадлежишь? Какими даром владеешь? Кем служишь?

— Борромео. Интуит, второй ранг. Шетовод.

— Проворовался?

— Нет, — покачал тот головой. — Я — аудитор, нахожу нешоответштвия в шотных книгах.

Что-то понятней не стало. Такого отправлять на боевое задание — это же курам на смех. Ну или он отыскал что-то такое, за что его подставили и отправили на убой для пользы дела.

— Как работает твой дар?

— Интуитивно нахожу нетошности и ошибки даже ешли вшо идеально. Голова нашинает болеть, пока не нахожу неправильношть.

Удивительно, сколько разнообразных даров существует. И ведь всем находятся применения. Нужно было понять, откуда начинать искать концы.

— Что последнее проверял по долгу службы?

— Отшотношть шети кондитершких «Дольшe мортe».

— Дольче морте — это у нас сладкая смерть выходит, — бормотал я себе под нос. — Оригинально… А кто у нас там в поставщиках ходит по части сладкого? Сахара или нуги какой?

— А… — пленник попытался было что-то ответить и тут же застонал от боли сквозь стиснутые зубы. Один из кровников, не церемонясь, плеснул тому в лицо холодной водой из ведра. Но куда больше меня удивило, что, придя в себя, пленник поблагодарил кровника за подобный холодный душ.

— Это не в первый раз его так скручивает, — вновь пояснил Борзый. — Видимо, подходим к чему-то важному на допросе, а у него провал в месте обработки ментатором. Говорит, холод воды прогоняет боль на время.

Что же, нужно отдать должное, пленник действительно смог натолкнуть меня на несколько направлений расследования. Насчет сохранения его жизни, я пока не определился, предпочитая всё же, просмотреть память его крови и сверить показания.

Что интересно, отработали с интуитом топорней, чем со всеми остальными. Возможно, сыграло роль и то, что остальные исполнители шли почти добровольно на дело, тогда как счетовода пришлось программировать ментатором. Заодно ему и прочистили мозги по поводу последнего аудита.

Так-то интуит был очень удобным козлом отпущения: жил один, семьёй обзавестись не успел. Несколько раз в неделю к нему приходила экономка, готовила еду, убиралась и стирала вещи. Поэтому заметить какие-либо изменения в его поведении никто не мог, как и ночной визит парочки неизвестных, явившихся к магу домой и вжививших ему капсулу с ядом в зуб. Кто-то старался устранить его наверняка.

Сам маг промаялся с мигренью последние пару дней, думая, что в очередной раз наткнулся на воровство при аудите. Когда же утром к нему заявился посыльный с конвертом, интуит стал сам не свой, превратившись в марионетку запрограммировавшего его ментатора.

Но самым интересным открытием стали фамилии поставщиков «Дольче морте». Сплошь знакомые фамилии родов, некогда отхвативших себе долю в сахарных мануфактурах Занзара. Почему-то я был уверен, что эти же фамилии увижу и в списках кредиторов Русско-Азиатского банка.

Время поджимало, но я всё же решил сразу просмотреть и воспоминания служащих из переговорной вышки. Таковых было две смены, всего десять человек, поэтому удалось справиться довольно быстро. Направление оказалось тупиковым. Информация о наименованиях дирижаблей не была секретной. После сеанса дальней связи она вносилась сразу в несколько учётных журналов: фрахта места на лётном поле, использования причальной мачты и предстоящих погрузочно-разгрузочных работ. Доступ к этой информации имело чуть ли не под пять сотен человек, поэтому искать иголку в стогу сена было бесполезно.

Но я всё больше склонялся к мысли, что к операции по подрыву дирижаблей готовились сильно заранее, в то время как о прибытии Комариных-Занзара никому не было известно. Та же обработка смертников заняла не один день. Выходило, что в этот раз для разнообразия мы действительно оказались под ударом случайно. Но тогда оставалось лишь два варианта направления удара: правление Русско-Азиатского банка и Борромео. Хотя я бы наверно сделал ставку на объединение двух вариантов.

Что ж, оставалось узнать, кто проворовался у Борромео, и предметно с ним поговорить. Если мои предположение верны, то у нас определились первые три кандидата в смертники из списка деда.

Перед тем, как покинуть казематы, я отдал приказ подлечить интуита и покормить. Предстояло ещё решить, как с ним поступить, но убивать его я окончательно передумал.

На ужин у Борромео мы уже опаздывали, не успевая добраться каретой, но меня никто не торопил. Агафья и Ольга спокойно ожидали меня в кабинете герцога, обсуждая том наобум взятой из библиотеки книги.

— Дамы, прошу прощения за задержку! — извинился я. — Ещё один звонок и отправляемся.

Я набрал номер Аристарха Тигрова в мобилете. Он и баронесса Белухина остановились в местном отеле «Континенталь», занимая там целый этаж. В палаццо дель Те они останавливаться отказались, дабы раньше времени не подтверждать наше близкое знакомство. Стоило Аристарху ответить, как я поспешил предупредить его о вероятной опасности:

— Есть основания считать, что целью сегодняшних взрывов были не Занзара-Комарины, а правление Русско-Азиатского банка. Если это так, то заказчики, скорее всего, захотят довести начатое до конца. Рекомендую проверить номера на всевозможные убойные артефакты и в случае обнаружения чего-то подобного наплевать на конспирацию и переезжать в палаццо дель Те. Я дам своим соответствующие распоряжения.