Изменяя прошлое (СИ) - Журавлев Игорь

Думая таким образом, Николай прошел в кабинет, а майор следовал за ним. Подойдя к столу, Сурков взял лежащий там прибор, обернулся к эфэсбэшнику, показал прибор, а потом с силой бросил его на пол. Он знал, что ничего не случится, даже если прибор разлетится вдребезги, даже если пострадает та самая плата, на которой записана программа переноса — это все мелочи, все легко восстановимо.

Они оба опустили головы и посмотрели вниз. Смартфон, а прибор именно им и являлся, если не считать небольшого дополнения, ударившись об пол, развалился на две части — крышка отлетела.

— И что это должно значить? — с виду спокойно спросил мент.

— То, что это просто дешевая китайская штамповка и больше ничего.

Залевский сунул пистолет в кобуру, сел на корточки, и, взяв телефон в руки, внимательно осмотрел его. А потом взял крышку, соединил обе детали, и положил в карман практически неповрежденный телефон. Посмотрел на ученого снизу вверх, поднялся, немного подумал и, достав из другого кармана флешку, протянул Николаю:

— Скинь сюда все твои наработки!

— С чего бы вдруг? — похолодел Сурков запаниковав.

— Ну, ты говоришь, что все это ерунда, все расчеты неверны, выводы не подтвердились, чего ты боишься? — улыбнулся мент. — Скинь мне эти расчеты, вообще все скинь на эту флешку, это же все, как ты утверждаешь, ничего не значит?

—Н-нет, — от волнения Николая даже стало немного потряхивать. — С чего бы это я отдал тебе годы своей работы? Эти расчеты мне пригодятся для другого, есть разные идеи в голове. В любом случае это моя интеллектуальная собственность.

— Я знал, что ты мне врешь, Коля, — еще шире улыбнулся тот и опять достал пистолет. — Я считаю до трех, и если ты не отдашь мне все, что у тебя есть по машине времени, то я тебя убью.

Он смотрел на Николая, отслеживая его реакцию и продолжая говорить спокойным голосом, словно речь шла о чем-то совершенно обыкновенном:

— Если даже у тебя все запаролено, я заберу жесткий диск (да я его в любом случае заберу), а специалисты у покупателя найдутся. Поверь, очень хорошие специалисты.

— Тебя поймают, — прохрипел Николай пересохшим горлом.

— Нет, не поймают, — покачал головой Залевский. — Более того, меня даже искать не будут. А зачем меня искать, если я буду на месте, а ты пропадешь, куда-то исчезнешь с концами, захватив свое изобретение? Скажем, я сегодня вечером, как обычно, уеду, захватив твой телефон, а вечером спишусь с тобой, и ты мне, конечно, ответишь. Мы договоримся, что я приеду утром. Потом я уничтожу телефон. А утром, приехав и, не найдя тебя, я заволнуюсь, стану везде названивать… потом выясниться, что тебя никто не видел. Я сообщу о твоей пропаже в Контору, сюда приедут, обыщут все, выяснят, что пропал жесткий диск и твой прибор. И начнут искать по двум версиям: ты сбежал, прихватив все, либо, тебя похитили или убили, завладев изобретением. И что-то мне подсказывает, что тебя, Коля, не найдут, веришь?

Сурок сглотнул комок в горле, откашлялся и ответил:

— Если ты дурак или сумасшедший, то, наверное, сможешь это сделать. Вот только зачем тебе это, Петя? Зачем вешать на себя убийство, которое тебе ничего, кроме проблем не принесет? Даже если тебя не поймают, ты ничего не выиграешь, потому что, как я и сказал, мое изобретение — пустышка. А ведь есть еще большой шанс, что поймают. Оно тебе надо?

Это странное чувство, когда внутри Николая словно бы два разных человека. Ученый Николай Сурков очень боялся и готов был все выложить эфэсбэшнику, даже подозревая, что тот, скорее всего, его потом убьет. А вот зека Сурок почему-то совсем не боялся. Коля проанализировал эту странность и понял, что он — тот, что из будущего, думает, что его здесь нет, он там, на зоне. А раз его нет, то ему ничего и нельзя сделать. И это опасное раздвоение: что, если его сейчас здесь убьют? Что произойдет с ним там? Он исчезнет, или все же правы сторонники идеи о том, что миры расходятся, и тогда здесь он умрет, а матрица вернется в будущее уже другого мира, где он жив? Хорошая возможность проверить, подумал Сурок, но я бы не рискнул это проверять…

— Надоела твоя болтовня, Коля, — произнес майор и выстрелил.

— Аааа! — заорал от боли в простреленном бедре Сурков. «Сука! Сука! Сука!» — заорал где-то в глубинах мозга Сурок.

Мент осмотрелся, схватил со стоящего рядом стула старую футболку ученого и бросил ее Сурку:

— Перевяжи и быстро приступай к делу, если не хочешь, чтобы я прострелил тебе вторую ногу.

Сейчас и правда, единственным адекватным в теле физика оставался Сурок, поэтому он постарался как-то подальше запихнуть стонущее и плохо соображающее сознание здешнего Николая, и у него это даже почти получилось. Он взял футболку и крепко завязал себе ногу, отметив, что пуля прошла самым краем, можно сказать — по касательной, срезав кожу и немного задев мышцу. По сути, рана пустяковая, как если бы он поранился, например, задев ногой за острый гвоздь, но крови много. Надо что-то делать, понял он, живым ему отсюда не уйти, отдаст он все расчеты по своему изобретению или нет. Коля поднял голову и посмотрел в глаза менту:

— Хорошо, я согласен.

— Согласен? — удивился тот. — На что согласен?

— Давай вместе продадим мое изобретение, — и скривился от боли, случайно задев рану.

— Как интересно-о, — протянул мент, — так оно работает?

— Нет, не работает, — пожал плечами Сурок (смысла сдавать назад в этом вопросе он не видел). — Но мои наработки все равно остаются уникальными, много где могут пригодиться.

Мент уставился на него, и взгляд его менялся. Кажется, он начал что-то понимать для себя.

— Так ты мне не врал? У тебя, правда, ничего не получилось?

И Коля увидел, как мент сдулся прямо на глазах. Только что перед ним стоял готовый на все и очень решительный мужчина, твердо державший в руках оружие, и вот он уже превратился в растерянного и не знающего, что делать дальше человека. Мент опустился на стул, повесил руки с пистолетом между расставленных ног и вдруг начал долго и грязно материться.

Так материться может только человек, который никогда не сидел, мельком отметил Сурок, совсем за метлой не следит, мать через слово поминает в совершенно неприличном контексте, базар ваще не фильтрует. Но это все ерунда, нужно было быстро решать, что делать дальше. Мозг Сурка заработал на полную мощность. Еще раз взглянув на повесившего голову и, казалось бы, не видевшего ничего вокруг и полностью погрузившегося в себя мента, он осторожно, стараясь не переносить вес тела на раненую ногу, подошел к Залевскому. Потом также осторожно вынул из опущенной руки пистолет и отошел на несколько шагов. Как ни странно, мент спокойно пистолет отдал, словно не совсем понимая, что происходит. А может, в этот момент и действительно не понимая.

А у Петра и правда, как будто разом из тела стержень вынули. Мысль о том, что все напрасно, и он зря выстрелил в человека, не давала ему покоя. «Что теперь будет?», — металась в голове паническая мысль. «Он же меня сдаст, как пить дать сдаст! Я, конечно, буду все отрицать, он не докажет, но… рана у него на ноге… У меня дома есть пачка патронов, можно будет добавить один, и хорошенько почистить пистолет… Нет, все равно будут проверять, на Полиграфе расколют, если этот Сурков будет настаивать на своей версии… Его же теперь не просто уволят, его посадят и, млять, надолго за попытку измены родине, присяге. Ученого надо добить и спрятать тело!».

Последняя мысль была верной, если исходить из ситуации попавшего впросак предателя. Вот только сжав ладонь, он не обнаружил в ней пистолета. Майор удивился, заглянул под ноги, но и на полу пистолета не было, поднял голову и пистолет нашелся. Он как-то оказался в руке у физика, как? Мент не мог вспомнить, потряс головой и все равно не вспомнил.

Тогда он встал и молча сделал шаг в сторону ученого. Звук выстрела он услышал одновременно с сильным ударом в грудь, сменившимся резкой болью, затопившей мозг. А потом все куда-то полетело вверх тормашками. Соприкосновения тела с полом он уже не почувствовал, сознание милосердно покинуло Петра Сергеевича, бывшего майора могущественной Конторы.