Горькое дыхание джунглей (СИ) - "Ортензия"

И подряд три слова вождь. А пусть подумает, кто мой отец. Судя по взгляду Чинга, слышал он такое впервые. Файлы разъехались. Рот замер в приоткрытом состоянии. Завис, только глаза слегка поддёргивались. Буквально видел, как он рыщет в своих извилинах, пытаясь разыскать «диспетчер задач». Да и цвет моих глаз, вождю, несомненно, в диковинку.

Наконец, Чинг сделал перезагрузку, широко повёл правой рукой, словно приглашая на гастрономическое шоу, после чего приложил левую руку к тому месту, где у всех людей расположено сердце. Я проделал то же самое и после того, как гость уселся в позу сукхасана, пристроился на песке, напротив. И положив автомат на колени.

Обернулся. Ния продолжила стоять в полном исступлении, не отводя от меня глаз. Говорил тихо, и до девушек мои слова не долетели, а вот Ния явно услышала, после чего самостоятельно перезагрузиться не смогла.

— Сядь, — голос сделал злой, но на девушку это не произвело никакого впечатления. Продолжила стоять столбом, ну и чёрт с ней, лишь бы не разразилась криками типа: «Господин назначил меня любимой женой».

У гостя в уголках губ появилась усмешка. Она относилась к Ние или ко мне? Мол, как бы я ни отличался от всех, но Чинг продолжал чувствовать своё превосходство.

— Мне кажется, женщина принца Алекса, не знает, кто такой принц Алекс.

Принц Алекс. Уважительно. И ощущение, что Чинг про меня уже что-то слышал, вернее, как меня здесь дружно окрестили. Осталось лишь пожать плечами.

— Она не моя женщина. Встретил её, когда мезабы куда-то вели. Уроды перед этим напали на посёлок, в котором жила Ния, — сомневаюсь, что в языке батутси существовало такое слово, как уроды. Я с Джиной несколько часов болтал по этому поводу и нашли мало-мальски подходящее, типа не совсем добрый человек, но ещё не злыдня. Однако у себя в блокноте я окрестил такого гаврика — уродом, — мне удалось спасти нескольких, и я их привёл сюда, но и здесь нет покоя. Вчера пришли и убили женщин и детей. Пришлось вмешаться и остановить кровавую бойню. Ненавижу воинов, которые умеют сражаться только с женщинами. Этим они не прибавляют себе отваги.

Повисла зловещая тишина, как сказали бы писатели XIX века. А я подумал, хорошо, что сегодня пасмурный день, наверное, не больше 25 градусов по Цельсию, а иначе изжарился на солнышке. Ни одного дерева на побережье. И вздрогнул, услышав со стороны бамбукового леса странный звук, напоминающий рёв скота.

Центральная Африка всемирно известна своей флорой и фауной, и в ней проживает сотни разных видов животных, для которых рёв, своего рода сообщение о своём настроении. Вот только этот звук слышался со стороны болота, где реально не могло пройти стадо, да и был этот рёв неестественным.

В гортани пересохло, и я чуть было не поинтересовался у Чинга, что это такое. Промолчал. Побоялся, вдруг голос меня выдаст, а потом подумал, что вождь ответит: «Так воет собака Баскервилей».

Звук смолк, но мой собеседник как будто и не собирался вести диалог. А, может быть — я произнёс слова, делая ударение неправильно, и разобрать мою галиматью гостю было не по силам.

Я не успел узнать это, когда повторный звук заставил повернуть голову и наморщить лоб. Этот мне был знаком. Несколько лет назад я скачал его в интернете, и он недели две стоял у меня на звонке мобильника, пока около подъезда не напугал мамочку с ребёнком.

Это был звук заводящегося двигателя мотоцикла.

Но что любопытно, именно это моё движение, поворот головы налево и удивлённое лицо разрядили обстановку.

— Принц Алекс никогда не слышал крика ополо?

Конечно, я никогда не слышал крика ополо, иначе не решил, что где-то рядом завёлся мотоцикл. И едва не подскочил на месте. Ополо! Мгновенно вспомнился диалог со Свази. Ния сказала, что меняли у его племени рыбу на яйца животного, которое ест песок и животных под названием ополо. Меня снова бросило в озноб. Судя по рыку, ополо совсем не маленькое, как я его себе представил. Как же выглядит тот, который пожирает этих чудовищ? Динозавр какой-то. Вроде самое время уносить ноги. Быстрым взглядом окинул девушек племени. Но они стояли совершенно спокойно, никакого ужаса.

Выдохнул, приходя в себя, вспомнив, что большое животное ест песок и ополо. Про людей ничего не сказано, может быть это даже домашнее животное. Ни флора, ни фауна Африки мне почти незнакома. А какое животное носит яйца? Здесь случайно, не затесались на самом деле динозавры, которые подъедаются песочком, как крокодилы камешками? Оглянуться бы на Элен, но, чтобы это сделать, нужно оказаться спиной к вождю, а это не айс.

Вероятно, на моём лице что-то отразилось, потому, как взгляд Чинга сделался озабоченным. Скорее всего, ополо, любой житель Африки хоть раз в жизни должен был увидеть, и потому мои слова, сказанные до этого, пришлись весьма кстати.

Ния наконец-то очнулась, и собралась было устроиться рядом со мной, но вождь отрицательно покачал головой.

— Пусть женщина уйдёт, — произнёс Чинг, — я буду говорить слова, предназначенные только для ушей принца.

Дочка вождя замерла, с надеждой, глядя мне в глаза. Ох уж это женское любопытство. Я сделал знак уйти и Ния, тяжело вздохнув, показывая мне, как ей не хочется это делать, задержалась на несколько секунд, надеясь, что передумаю, но потом, развернувшись, отошла к своим подругам.

Я думаю, нет нужды пересказывать полностью наш диалог, в котором повторы слов звучали так часто, что легко смогут утомить самого уравновешенного читателя. Просто обрисую вкратце произошедшие события, которые привели к столь плачевному финалу.

Когда-то на юго-востоке проживала, по нынешним меркам, огромная община, куда входили сотни этнических групп, которых объединяли общий язык и традиции. Из моих познаний Африки, которые я бегло просмотрел ещё перед первой командировкой, я знал, что это была народность банту, хотя Чинг произносил слово как «банды». Конечно, за 400 лет европейцы могли их переименовать не один десяток раз, но в целом можно считать, что я понял, кого имеет в виду вождь. На берегу Атлантического океана стояли целые города с высотками, кафешками и прочими культурными ценностями, имеющие материальные и нематериальные блага вполне современного общества.

При более детальном опросе выяснилось, что Чингу тогда было не более шести лет, то есть тот возраст, когда все деревья вокруг были большими и потому, даже двухэтажное здание ему могло показаться небоскрёбом, а рынок, на котором торговали прибывшие из далёких посёлков купцы — рестораном. Хотя, если подумать, археологи не однажды натыкались на руины и исчезнувшие города Африки в центре континента. И почему их не могло быть на берегу? А белые идиоты, прибывшие из цивилизованной Европы и в XX веке разрушили не одну страну, превращая города в пепел. А уж на побережье, куда их похотливые ручки могли дотянуться, прежде всего, строили колонии, превращая негров в рабов, и делали это регулярно.

Много людей покинуло насиженные места и, спасаясь от плена, ушли вглубь континента. Это мне уже было известно из обрывочной памяти Нии. Они поднялись по большой воде Чамбеши, судя по всему, имелась в виду река Конго и далее по Уганде на север, пока не оказались у зелёной воды. Шоны, зулусы и мезабы пересекли болото и добрались до падающей воды, где и организовали свои посёлки. Со слов Чинга, нормальное племя мезабы было, до недавнего времени и что пошло не так — непонятно.

Мурси, макуа и чорси остались здесь, а батутси и ещё несколько племён отправились на северо-восток, где и построили посёлок на берегу Прозрачного озера. В общем, живите, торгуйте и процветайте. Тем более что вокруг полно деревенек с небольшими, но дружественными племенами.

Последние слова меня удивили. На протяжения месяца скитаний мы не натолкнулись ни на один посёлок и не встретили ни одного дружелюбно настроенного дикаря. Кроме батутси, которых мы волею случая спасли, и даже сам Абубакар, вождь объединённых племён, проживающих на зелёной воде, проявил интерес исключительно потому, что узнал про соль. Ну и, конечно, о том, что я хочу передать в общину, безвозмездно телегу с рисом, без которого люди племени остались из-за наводнений и паводков.