Кто ты, Такидзиро Решетников? Том 10 (СИ) - Афанасьев Семён

— А-а-а.

— Думаю, японец ответил моим сжато и без конкретики — потому и прибыли трое. Но потом эсминец вышел из стелса, переговоры с вашим сторожевиком вообще были открытыми — наши дальше наблюдали только за MUDO. — Южанин затеял подниматься из кресла.

— Ваши чуть довернули и сейчас встречают здесь, не там? Чтоб не злить Пекин?

— В точку. Несмотря на международное право, о некоторых вещах на весь эфир и на весь мир лучше не звенеть.

Насколько Чень мог ориентироваться, от места пресловутой встречи с береговой охраной КНР они удалились как бы не на пару сотен километров.

Может больше, может меньше, кто это море разберёт.

— Если не секрет, ваши корабли — кто?

— Этот — корвет класса Tuo Chiang, — тайбэец разбирал монструозного вида винтовку, аккуратно укладывая элементы в пазы чемоданчика. — Современный тайваньский стелс, шестьсот тонн, бегает до сорока узлов.

— Это сколько?

— Семьдесят пять км в час, малозаметен на радаре. Используется для патрулирования и быстрых операций у островов.

— А этот? — пекинцу правда стало интересно.

Хоть напоследок приобщиться к морской тематике, дай боги, что больше никогда не понадобилось.

— Наши коллеги ваших, береговая охрана Тайваня. Да, этот.

На мостике что-то переключили и монитор кокпита снова активировался, поделённый на сектора. В одном из них южанин ткнул пальцем в белый корпус, синюю полоса, флаг Тайваня на корме:

— Разведкатер, Republic of China Navy. Меньше корвета, около полутора сотен тонн. Быстрый почти как тот, на котором мы с вами сейчас. Очень низкая радиолокационная сигнатура.

— Без номеров? — Чень понятия не имел, как это правильно сказать по-морскому, ещё и с учётом диалектных отличий тайваньского мандарина.

Собеседник снова понял его правильно, улыбнулся половиной лица:

— У разведчиков бортовой знак виден в инфракрасном диапазоне. Это тоже «невидимка», как MUDO. Автоматическая система корабельной идентификации есть, но она не для всех.

— Невидимка государственная, а не частная, — кивнул пекинец задумчиво.

Он не стал озвучивать, что теперь уже вовсе и не уверен в полностью частной принадлежности корабля, на котором сейчас находился — больно нюансы интересные всплывают по ходу путешествия.

Пожалуй, что да — частный, но не совсем. Более правильный вопрос, пожалуй, звучит так: с каким государством «японское исследовательское судно» на короткой ноге в большей степени? Чень в этом месте даже кивнул самому себе. Тайбэй или Токио?

Дальше трансляция на экран стала ненужна. Корабли остановились на расстоянии семидесяти метров от перевозчика.

— Двое лишних уходят, — южанин прокомментировал стремительные галсы разветкатера и корвета.

— Вас забирает береговая охрана? Есть какой-то скрытый подтекст?

— Да на оба вопроса. Она у нас формально гражданская, если что.

— Хотя и с военной дисциплиной, — подхватил пекинец.

— Не без того, — попутчик открыто улыбнулся. — Время прощаться. Берегите себя.

— Вы тоже, — вздохнул Чень. — Я-то хоть иду в Японию, а вот вы.

Не прозвучавший намёк снова был ясен обоим.

— У меня есть мой дом, — черты лица тайбэйца заострились. — И я в нём не был чертовски долго.

Твой дом скоро может ступить на путь принудительного возвращения в лоно большой родины, вздохнул про себя генерал.

— Примерно здесь проходит линия соприкосновения китайского и японского патрулирования, но без формального статуса. — Японский водитель мотоцикла занял опустевшее место в кокпите сразу после того, как тайванец ушёл. — В этом месте баланс сил и юрисдикций предельно тонкий, я бы сказал, как нигде в мире. Когда-нибудь сможете гордиться, рассказывая внукам об этом моменте.

— Если не секрет, где мы находимся? — не то чтоб это было важно, скорее Чень поинтересовался для поддержания разговора.

— Если говорить строго географически и политически — юго-западнее Окинавы. Акватория, где пересекаются зоны патрулирования Японии и Китая. Чуть южнее и западнее (в сторону островов Мияко и Йонагуни) — уже зона ответственности береговой охраны Тайваня, которая частично перекрывается с китайской и японской зонами.

— Почему мы не прошли туда?

— У MUDO есть свои правила. Капитан захотел передать вашим бывшим сослуживцам сигнал между строк.

— Совершить обмен в зоне их радиолокационной видимости? Или как там это называется?

— Да. Формально Япония и КНР здесь имеют линии соприкосновения патрулей. Фактически, в реальной оперативной обстановке, именно в этом районе часто действуют тайваньские суда, особенно у Йонагуни и на линии Мияко — Тайбэй.

— Понял.

Японский экипаж тем временем выстроился вдоль борта в полной тишине, лицом к морю. Над кормой трепетал государственный флаг — красный круг на белом фоне.

Тайванец спустился в шлюпку, капитан MUDO встал на трапе, держа обе руки за спиной.

На каком-то этапе японский экипаж дружно поклонился вслед пассажиру — коротко, точно и синхронно, как будто это движение оттачивалось годами.

Тишина — ни аплодисментов, ни слов. Какое интересное гражданское судно, думал Чень. И в банзай-атаку личный состав готов сорваться, не задумываясь; и перед возможным затоплением в последний момент заняты тем, что передают другой стране — на борту ваш человек, потом придите, подберите. Не собираясь пускать досмотровую команду на борт, о себе вообще не думают.

— Какой вы интересный перевозчик, — нейтрально заметил китаец вслух.

Японец промолчал.

Из тайваньской шлюпки по трапу вверх полез кто-то из экипажа южан, стрелок в это время поудобне устраивался на банке.

— Что это? — пекинец не постеснялся спросить — старший японец вручал второму тайваньцу какой-то очень небольшой предмет.

По-прежнему в тишине.

— Старый обычай, — отмахнулся водитель kawasaki. — Кусок корабельного каната, перевязанный красной ниткой.

— Символ связи?

— Да. Между друзьями либо союзниками.

Тайваньский офицер подарок принял, поднял над головой, поклонился и прижал к груди.

Когда шлюпка отходила, MUDO просигналил тройным всплеском прожекторами, ещё через четверть минуты на исследовательском судне включились на несколько секунд бортовые огни полного спектра (все прожектора, как салют) — затем погасли.

Дистанция между кораблями была относительно небольшой, даже отсюда можно было разобрать немало.

Экипаж тайваньца для приёма коллеги с японца выстроился на палубе в парадной форме, но без строевых выкриков. Командир стоял впереди, удерживая правой рукой фуражку у груди.

Когда шлюпка с пассажиром MUDO подошла, весь строй одновременно отдал воинское приветствие, но молча, без сигнала горна — последнего Чень отчего-то подспудно ожидал, хотя уж кого-кого, а его происходящее точно не касалось.

После того, как его попутчик по этому кокпиту поднялся на палубу тайваньского сторожевика, командир корабля шагнул вперёд и сделал какое-то порывистое движение, плохо видное отсюда. Вероятно, имел место короткий обмен репликами, после которого командир корабля хлопнул прибывшего по плечам обеими ладонями.

— По-человечески, не по уставу, — без эмоций констатировал японец.

В это же время коротко вспыхнул прожектор — тайванец подсветил флаг, небольшой, поднятый на корме.

Боммм! Сюда было слышно.

— Три коротких удара в колокол — знак завершения миссии. — Водитель kawasaki.

— А флаг?

— Это ритуал для нас. Выглядит как обычное поднятие флага, но на самом деле — знак благодарности нам за возвращение своего.

— Загятно.

— В этих водах чего только не бывает. MUDO очень старается заводить точки опоры в как можно большем диапазоне.

С «научного судна» как раз мигнули прожектором в ответ.

Как автомобили на дороге, подумал насквозь сухопутный генерал.

— Нам сюда. — Ута в отличие от Моэко водит законопослушнее.