Кодекс Крови. Книга ХVI (СИ) - Борзых М.

Второй смерч, чуть меньший по размеру основания, крутился рядом, словно младший брат первого. Скорость его вращения была выше, чем у первого. Он засасывал в себя всё, что попадалось на пути: кусты, камни, даже целые пласты илистого торфа, который разлетался на куски, прежде чем быть поднятым вверх. В его центре, как в гигантской мясорубке, всё перемалывалось в однородную массу.

Деревья, вырванные с корнем, крутились в вихре, как спички, а болотная жижа, поднятая в воздух, создавала вокруг смерчей мутную пелену. Казалось, что сами стихии объединились, чтобы уничтожить всё на своём пути.

Молнии, вырывающиеся из туч, били в землю вокруг смерчей, оставляя после себя дымящиеся обугленные проплешины. Воздух вокруг наполнился запахом гари и сырости, а сами смерчи рыскали по округе с протяжным воем, напоминающим рёв тысяч голосов.

Наконец, они определили источник угрозы в виде маленькой женской фигурки, бесстрашно стоящей у края болота, и рванули к ней со всей яростью.

На оборот потребовалось меньше удара сердца, чтобы успеть прикрыть серебряными крыльями жену от слитного удара двух смерчей.

— Адамантий, твой выход!

Тонкие серебряные жгуты с пастями на концах рванули вглубь самолично подставившихся под удар гидор внутри смерчей. Слитный рёв множества глоток перекрыл вой ветра и треск от ударов молний. Смерчи замедлились. Сквозь мутную пелену стали различимы драконьи пасти, отчаянно пытающиеся выпутаться из плена серебристых нитей.

«Ты почти полностью розовый», — тихо заметила Ольга, указывая на повсеместный рассветный цвет моей чешуи.

«Адамантий?..»

«Почти! — прохрипел симбионт. — Только удержи меня!»

Твою мать! Легко сказать, удержи! И прежде, чем нити божественного металла начали лопаться от напряжения, я полоснул призрачными когтями себя по чешуе, пуская кровь, и отправил её лентами, сплетаться с серебром адамантия. Словно два любовника, слившиеся в страстных объятиях, жгуты окрасились в алый, оборачивая адамантий в кровавую защиту и не давая оборваться.

Раздался оглушительный взрыв, разметавший эргов и кровников по округе. Смерчи опали, явив тела двух огромных дезориентированных тварей, пьяно качающих головами и силящихся опереться на крылья и подняться в воздух.

Я смотрел на этих громадин и мне было плевать: добрые они или злые, чьи они дети и с какими намерениями они пришли на мою землю. Им здесь было не место. Порталы под гидрами раскрылись всего на пару секунд. Но этого хватило, чтобы твари соскользнули в пустоту.

«Передатчики мы сняли, так что будь добр, передай своим детишкам, что им здесь не рады!»

«Куда ты их отправил?» — раздался голос алтаря, звучащий эхом в моём сознании.

«На единственную известную мне изнанку, где я не встречал людей».

Этой изнанкой была пустыня с пирамидами, через которую мы когда-то добирались на вотчину Тортугасов, и где я потом организовывал встречу Тайпана с приемной дочерью. Живущие там тварюшки были как раз под стать гидорам. Может подружатся.

«А если их сожрут, пока они в себя придут? А если их кукловод в таком виде отыщет?» — продолжал предъявлять мне претензии алтарь.

Моему же терпению, кажется, пришёл конец.

«Я их не убил? Не убил! Богам не оставил на уничтожение? Не оставил! Не наглей! Это для тебя они детишки, а для любого обитаемого мира — кара божественная! Или ты рассчитывал, что я и этих у себя оставлю? Хрена с два мне такие соседи нужны с самомнением выше гор, которые да же эргов ни во что не ставят! Хочешь к деткам? Могу устроить! Перенесу нахрен туда же, и занимайся освоением нового мира! Детки помогут!»

Ответом мне была тишина, и лишь спустя долгую минуту алтарь ответил: «Спасибо, что не убил!» — сразу же после этого разорвав связь.

Я же принялся разглядывать так называемые передатчики, вынутые из тел гидор. Серебро адамантия в алой оплётке крови нитями втягивалось обратно в моё тело, волоча по земле две тончайшие иглы. Мне они подозрительно напомнили те, с помощью которых я уничтожил глав орденов Рассвета и Заката в родном мире. Та же форма и то же маленькое ушко с пустующим местом под макр или накопитель с конструктом внутри. Серебро игл сверкало подозрительной чистотой, будто и не было искупано в болоте или вынуто из тел стихийных тварей.

«Это адамантий из осколка родного мира твоей бабки Тары, — проинструктировал меня божественный симбионт. — Видимо, металл использовали ещё до того, как ты забрал его с собой».

Не знаю почему, но иглы напоминали мне застывших ядовитых змей, готовых в любой момент ожить и вцепиться в плоть.

— И что мне с этим делать?

— Можешь мне отдать, — хмыкнул появившийся рядом Комаро, — я найду применение адамантию.

— Могу дать своего в эквиваленте, но этот… — я покачал головой, чувствуя неявную угрозу, идущую от металла, — этот не отдам. С ним что-то не так.

— Вот так всегда. Всё себе да себе, — притворно вздохнул Комаро, — пойду хоть наших порадую, что война отменяется. Ты своих тоже порадовать не забудь. А то Орлову уже впору к лекарям записываться, инфаркты лечить.

Комаро со смешком исчез, а я всё всматривался в передатчики.

«Потом верни их в исходный осколок. Если там и остался некий конструкт внутри, то он ослабеет из-за разбавления на объёме», — посоветовал мне адамантий.

«А наоборот не выйдет? Адамантий — всё же не простое вещество, а увеличивающее накопление энергии. Мы какую-нибудь супер-ментальную бомбу своими руками не создадим?»

«Сознание большего осколка не даст себя подчинить», — успокоил меня адамантий.

Саптама пришёл в себя в ложементе, его тело было словно разбито на тысячи осколков.

«Давненько я себя так паршиво не чувствовал».

Каждая мышца горела, а голова раскалывалась от пульсирующей боли. Лицо было залито кровью, которая стекала из носа и ушей по щекам и окрашивала алым нейропроводящий гель. Он медленно открыл глаза, пытаясь сфокусировать взгляд на потолке капсулы. Мысли путались, но одна из них всплыла на поверхность сознания с чёткостью: «Стоит ли сообщать о встрече с Высшей богиней в малоразвитом мире?»

Он с трудом приподнялся, опираясь на локти, и почувствовал, как кровь снова прилила к голове. Вспомнилось, как её присутствие буквально сдавило его, словно гигантская рука. Даже сквозь передатчик, который должен был смягчить воздействие, её мощь была невероятной. Саптама сжал зубы, чувствуя, как дрожь пробежала по всему телу.

«Разница в классе всё ещё сказывается. Всё же Высший имел кратное преимущество перед Высшим в плане объёма сил и их контроля. А ведь я приблизился к заветной грани, но, видимо, не настолько близко, как предполагал», — подумал он с горькой усмешкой.

Саптама выбрался из ложемента, его ноги подкашивались, но он упрямо двигался вперёд, к столу, где стояли заранее заготовленные пробирки с кровью. Его рука дрожала, когда он взял первую пробирку. Кровь, густая и тёмная, казалась почти живой. Он выпил её залпом, чувствуя, как тепло растекается по телу, снимая часть боли. Затем пришёл черёд второй, третьей… С каждой пробиркой он чувствовал, как силы возвращаются, а сознание проясняется.

Стена напротив превратилась в голографическую карту с двумя мигающими алыми точками. Саптама бросил на них взгляд, и его губы растянулись в улыбке.

«Потомок Эсфесов оказался тем ещё кексом с сюрпризами, — подумал он, вспоминая дракона с розовой чешуёй. — Надо же, даже ипостась своего предка унаследовал. Только какую-то странную».

Саптама снова взглянул на карту, где две точки продолжали пульсировать.

«Что за черви из него полезли внутрь гидор, я так и не понял, — размышлял он, чувствуя лёгкое раздражение, но тут же успокоил себя: — У смесков ещё и не такое встречается».

Но главное было в другом: задача выполнена. Троянский конь доставлен. Осталось только дождаться его запитки и активации.

Глава 19

Что и говорить, на ужин мы опоздали окончательно и бесповоротно. Правда, я всё же обеспокоился звонком Борромео по мобилету с вежливым предупреждением, что из-за форс-мажорных семейных обстоятельств мы прибудем несколько позже, ориентировочно к полуночи. Так что если ужин в такое время еще уместен, то дескать ждите в гости.