Тьма. Том 7 (СИ) - Сухов Лео

В общем, Тобол — это преддверие диких территорий. И, одновременно, последний бастион цивилизации у границы царства изменённых тварей.

С севера, от берега Иртыша до берега Иртыша, полукольцом окружая город и его предместья, протянулся Тобольский вал. Это мощная насыпь с укреплениями и стенами, отгородившими Тобол от опасностей.

Мы же заехали в город с юга. И сразу нырнули в вертлявые улочки, продираясь сквозь зимние пробки. Снега здесь выпало так много, что расчищать его не успевали. Да и грузовики, естественно, не преминули забить транспортные артерии. А отсутствие поребриков и пешеходных зон и вовсе превращало движение в один сплошной хаос.

— Не, ну они чо, нарочно⁈ — возмущался Кислый, когда под нас решил метнуться очередной пешеход.

— Пшшш… Они видят ишимские номера, вот и наглеют! — предупредил по рации Давид.

— Я уже заметил! — с кислым, как его прозвище, лицом отозвался Кислый.

Всего через час мы встряли намертво. Кислый не мог проехать даже на разрешающий сигнал светофора. Местные нас подрезали просто безбожно. Между тем, на Тобол уже опустилась ночь, но спать город и не думал. Шумел, гудел, ругался… В общем, занимался своими очень важными делами.

И всё-таки, когда машин стало поменьше, нам повезло проехать неприятную развязку. После чего, выбравшись на широкий вид, как здесь называли проспекты, мы устремились к северным окраинам Тобола. Туда, где жил, по информации Толи, бывший глава службы безопасности Седовых.

Север был самым малолюдным местом в городе. Здесь рисковали селиться либо слишком самоуверенные, либо слишком бедные. И всё, на что они надеялись, когда случался навал изменённых зверей — так это что навал как-нибудь отразят. Потому что, если зверьё всё-таки ворвётся в город, ловить его придётся долго.

Последний такой случай был, правда, ещё в 60-х годах прошлого века. Так что у местных жителей были все основания считать, что больше этого не повторится. Почти как у жителей деревень, построенных на склонах вулканов, ага!

И всё же разница между бурлящим югом, суетливым востоком и скрежещущим западом Тобола была разительной. Как будто весь город сшили из четырёх разных лоскутов. Особенно остро это ощущалось здесь, на тихом, как будто сонном севере.

Мы ехали по полупустым заснеженным улицам, приближаясь к цели. Всё вокруг было чинно, благородно и неторопливо. Гуляли люди в засаженных елями скверах, тянулись узкие человеческие ручейки от торговых рядов. Тишь да благодать. Даже оружие было не у всех видно.

Нужное нам здание пряталось в глубине угла, застроенного одноэтажными домиками. Я даже узнал раменье, мимо которого мы проезжали. Именно там, судя по фотографиям, кормил голубей Разводилов.

В одном из окон его домика горел свет. Выбравшись из машины, мы с Авелиной в окружении охраны подошли к двери в дощатом заборе.

Во дворе, при нашем появлении, залаяла собака. Однако на звонок никто не вышел. Я позвонил ещё несколько раз, но лишь привлёк внимание жителей соседнего участка.

Вышедшая на крыльцо соседка-старушка наблюдала за нашими потугами примерно минуту. А потом оправила тёплый платок на голове и весомо заявила:

— Он, поди, со своими приятелями в подвале сидит! Они там иногда полночи заседают! — в словах женщины мне послышалось суровое осуждение. — Я порой слышу, как они аж под утро, бессовестные, расходятся!

— Добрый вечер! А чего они там делают так поздно? — удивился я.

— Да известно чего! Бухают, поди, пьяницы старые! — старушка эмоционально махнула рукой, как судья машет молоточком, вынося обвинительный приговор.

— А-а-а… — понимающе кивнул я. — И что, каждый раз пьяные уходят?

— Да я ж не выходила глянуть! Я ж женшина прилишная, я сплю в это время! Может, уходят они, а может, и уползают на бровях… Кто их, чертей полосатых, разберёт?.. — развела руками словоохотливая старушка. — Вы звоните-звоните, не стесняйтесь… Может, они вам и откроют. Правда, они сегодня какой-то дюже большой ящик притащили… Наверно, долго пьянствовать будут!..

Было бы на дворе лето — уверен, эта любопытная сударыня ещё часа два стояла бы над душой. Но крепкий морозец быстро загнал соседку Разводилова обратно в дом, и мы опять остались на улице одни.

Я уцепился за верх забора, подтянулся и осмотрел двор. Обычный городской участок, не слишком большой. От дверей до входа в дом вела расчищенная дорожка. Жизнерадостная псина гавкала на меня и дёргала цепь, тянущуюся к теплой будке — видно, хозяин о собаке заботился. Судя по пару, там даже какое-никакое отопление имелось. Ну да, морозы этой зимой стояли нешуточные.

Спрыгнув обратно, я склонился к снегу у ворот. И внимательно оглядел то, что заметил с высоты.

— Сюда подсветите! — попросил бойцов.

Один из «ирбисов» достал фонарик и осветил снег. А я снял перчатку, коснулся тёмного пятна пальцем и рассмотрел поближе.

Розовое.

— Кровь? — уточнил Давид, хотя и сам всё видел.

— Похоже на то… Это можно считать основанием, чтобы вломиться к человеку в дом? — задумчиво проговорил я.

Разрешение от Дашкова все ещё действовало. А значит, закон я, в любом случае, не нарушу.

— В случае чего скажем, что тут пытался скрыться очень важный свидетель! Вон туда, прямо за забор, перемахнул, а мы за ним! — заметила Авелина, сосредоточенно вцепившись в короб с артефактом.

— Тоже верно… — кивнул я, в очередной раз удивившись гибкости женского ума.

И ведь приличная девушка, не преступница, а очень даже наоборот. А «отмазки рисует», между прочим, не хуже матёрого уголовника.

Дверь во двор Разводилова была закрыта на простую задвижку. Такую не проблема отодвинуть, даже с улицы просунув руку. Так что внутрь мы вошли беспрепятственно.

Хотя нет, вру. Были препятствия. Пёс, сидевший на цепи, сразу же кинулся к нам. И яростно завилял хвостом. А я очень порадовался, что Тёма остался спать в машине.

— Покормили тебя, косматый? — уточнил один из бойцов, смело потянувшись к собаке и потрепав за ухом, отчего грозный охранник пришёл в неописуемый восторг.

— Следы крови не затопчите! — попросил я бойцов, аккуратно проходя по самому краю дорожки.

Их, кстати, ближе к двери домика только больше стало. Ощущение было такое, что кому-то разбили нос. Крови натекло немного, но капала она, видимо, постоянно. Капли обнаружились и на ступенях, и на крылечке — и даже внутри дома.

Дверь, к нашему удивлению, оказалась незаперта.

— Досадно будет, если с этим старым чо-нить случилось… — заметил Кислый. — Чуть-чуть он тебя не дождался…

— Это да, — согласился я и задумался.

Мог ли кто-то ещё найти бывшего главу СБ Седовых? Чисто теоретически, да. Но зачем? Какие-то великие тайны он не хранил, да и вряд ли имел так уж много ценностей. Кроме, разве что, кольца с щитом — впрочем, о нём вряд ли многие знали.

В доме царила тишина. Лучи фонариков обшарили пол прихожей, но следов крови мы больше не обнаружили.

— Там! — наконец, сказал Давид, наведясь фонариком на дверь шкафа.

На крашеном дощатом полу блестела капля крови. Подойдя к шкафу, я внутренне собрался с силами и решительно распахнул его. Стыдно признаться, я ожидал, что оттуда сейчас какой-нибудь труп вывалится.

Однако внутри оказалась лишь аккуратно висящая верхняя одежда.

— Хм… — сдвинув пару недорогих пальто, я обнаружил за ними ещё одну дверь на внутренней стенке шкафа. — Какое необычное решение!..

Дверь была основательная. Массивная, металлическая, крепкая. Такую с наскока не возьмёшь. А, подёргав ручку, мы быстро убедились, что она надёжно заперта. Сейчас бы пригодился опытный взломщик, но — увы! — таких умельцев среди нас не было.

Пока мы решали, как дальше быть, Авелина обшарила карманы пальто и курток. И с довольным видом продемонстрировала мне три найденных ключа.

— Давайте все по очереди попробуем! — предложила она, ничуть не стесняясь.

Я лишь выразительно на неё посмотрел и усмехнулся. Нет, ну нельзя же судить победителей… Хотя, честно сказать, я не верил, что из затеи с ключами что-нибудь выйдет. Слишком это было бы очевидно, на мой взгляд.