Жнец (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич

Подняв бойцов, я смог их расшевелить, и мы побежали дальше. Через три километра, всё тот же Ковин снова отметил изменение маршрута. И в этот раз тот решил подать голос:

– Товарищ сержант, мы что, к дороге возвращаемся? Мы вроде идём в обратную сторону.

– Да, ефрейтор.

– Но вы же говорили?..

– Я описывал план на будущее, как будем выходить к нашим. Сейчас же возвращаясь к дороге мы, а точнее я, буду добывать карту. Должен признать, без карты, и допроса пленного, сложно строить планы на будущее, особенно когда не знаешь, что вокруг происходит и лишь по резко появившейся стрельбе, также резко заглохшей, понимаешь, что немцы ещё тут, и кто-то снова к ним попал на прицел, вот как сейчас.

Мы прислушались к стрельбе вдали, там даже пушки палили, и продолжили идти. До наступления темноты около часа осталось, когда я сообщил:

– Всё, встаём на ночёвку. До немцев около километра, вон шум движения машин слышно, значит можно спокойно работать.

– А спать? – спросил Агеев.

– Нас они тут не найдут, да и больно им нужно искать каких-то бойцов, или разные мелкие группы вроде нашей, когда у них не только дивизии, но и корпуса в окружении. Однако привлекать внимание огнём всё же не будем. Ковин!

– Я, – подскочил тот.

– Держи мой котелок, вон там у болотца воды набери получше. Смотри чтобы тиной не отдавала. Вот ещё кружка, вскипяти воду для чая, пока я бутерброды делаю.

– Есть.

Пока один боец ходил за водой, а другой разводил костёр, я достал из сидора своё полотенце, которое расстелил вместо скатерти, и полтора каравая, включая шмат сала. Про лук не забыл, дал почистить его одному из бойцов, что имел нож. Все голодные были, поэтому жадно наблюдали как я готовлю ужин. Нарезал хлеба, тонкими пластинками сало, и нарезанные кружки лука положил сверху, замечательно получилось. Причём старался делать так, чтобы порции одинаковые были. С курсантских времён помню, как обидна разница. Тут и чай был готов, заварку я дал, и поев бутербродов, я тоже не без охотки приналёг на свою долю, но и чайку по очереди попили. В кружке чай сварили для нашей девушки, пока единственной.

Мы уже поели, а я стал собираться уходить к дороге, ночь мне поможет, магическая подзорная труба вполне заменяла «ПНВ», как замер, завязывая лямки сидора. Подняв голову, я прислушался, и шёпотом шикнул:

– Тихо все!

Ковин с бойцом, пользуясь тем что ещё не стемнело, учили устав, а может и повторяли чтобы всё помнить, как и остальные удивлённо посмотрели на меня. Я же, достав из подсумка подзорную трубу, стал всматриваться в лес, переключая магический бинокль в разные режимы. Наконец в тепловом спектре сработало, в ста метрах от нас шло трое, пробирались, значит не послышалось как под ногой у одного хрустнула сухая ветка. У нас гости. Это я и озвучил, убирая амулет на место:

– У нас гости. Трое, похоже наши. Агеев, бери ещё одного бойца для подстраховки и сбегай, посмотри кто это. Если наши, веди сюда. Только смотри под выстрел не попадись, те на нервах могут быть, выстрелят на любой шум. Дистанция до них метров сто.

– Есть, – козырнул тот и прихватив бойца, как раз того что был из взвода охраны, не потерявший оружия, видимо ему больше доверял, и вскоре они скрылись.

Я после ужина успел свою винтовку почистить, сейчас другой боец моими чистящими средствами своё оружие приводил в порядок, остальные в очереди, и сейчас пользуясь моментом, беря из кармана патроны, я снарядил расстрелянный у колонны магазин, и убрал его также в карман, в подсумках места для него не было. Когда я закончил, с заметным шумом вернулись бойцы с тремя гостями. Ну как я и думал, наши и есть. Один сразу привлекал внимание, комбинезон, перетянутый ремнями, и лётный шлемофон, лётчик, и судя по виду сбитый. По кубарям определил, что тот старлей. Двое других были красноармейцами. Причём одного я знал, да это один из комендачей что обыскивали и осматривали подворье где меня по голове отоваривали. Про этот случай я не рассказывал, позорится не хотел. Тот меня тоже узнал и обрадовался, слегка улыбнулся и кивнул. Пригласив тех к столу, хлеб и сало осталось, немного, но троих накормить смогу, правда, теперь запасов не оставалось. Пока те с жадность ели, я смог их расспросить, это не допрос был, вон как старлей глазами крутит. Уже определил, что он тут старший по званию, и явно строил на нас планы.

Лётчик оказался истребителем. Но это можно было предположить, раз один, а не с членами своего экипажа, если бы тот был пилотом бомбардировщика. Сбили его в обеденное время, благо приземлился у своих, и тот двигался в колонне на машине с бойцами из комендантского взвода, когда колонну атаковали сначала с воздуха, а потом и из засады. Кто выжил, разбежались, эти вот втроём шли. Второй боец тоже был из комендатуры, телефонистом оказался. Оружие было у всех, не растеряли. А вот с патронами совсем беда, по два-три у бойцов, лейтенант так пустой. Я поделился с бойцами, выдал на каждого по пятьдесят патронов. Кстати, один из бойцов тоже ни шинели, ни сидора не имел, в машине остались. У второго бойца хоть скатка сохранилась. Для них обстрел из засады тоже оказался неожиданным, себя спасали, о вещах не думали.

Когда те поели, и даже попили горячего чая, для них воду повторно вскипятили, старлей сразу взял слово, и понятное дело, что мне его решение мне не понравилось, тот решил взять всю нашу группу под своё командование как старший по званию, причём он даже и не помышлял о непослушании. Это он зря, я намекнул что может в воздухе он и ас, а тут всего лишь обычный, даже не особо хороший боец. Специфика не та. Тот сразу разорался, требуя соблюдения устава, и что примечательно, бойцы встали на его сторону, а Ковин ещё, гад, мне мой же устав показал, потыкав в него пальцем. Ну да, тут я не прав, возражая старшему по званию. Что ж, будем выполнять приказ, как тот и скомандовал. Хрен с вами. Интересно, а что есть они будут? Сами за ним пошли, вот пусть он и кормит, я теперь лично ни крошки не выдам из своих запасов, исключая те что в сидоре были. Именно были, потому как там кроме заварки, лишь баночка мёда осталась, и то почти пустая. Мёд я любил. Подумав, я даже пришёл в хорошее настроение, и подложив сидор под голову, каска рядом лежала перевёрнутая, стал насвистывать. Это заметили. Старлей показав кто тут старший, сразу развёл власть, командуя, узнавал кто что имеет, и заметно посмурнел выяснив, что последние крохи продовольствия как раз они съели. По оружию и боеприпасам также было, мало, единственный вещмешок у меня. Ладно хоть у одного из бойцов что с ним пришли, скатка сохранилась, как я уже говорил. Свою шинель я отдал нашему военфельдшеру на ночь.

А сейчас один из бойцов поинтересовался таким моим приподнятым настроением, вот я и ответил:

– Да понимаешь, я внезапно осознал, что готов был в лепёшку разбиться, но вытащить вас к нашим, целыми и невредимыми, такую задачу себе поставил, не самую лёгкую. А с новым командиром задача с меня снята, и теперь он о вас заботится должен. Бойцы, которые вроде как считаются моими, показали, что моими так и не являются, и по сути своим решением сняли с меня обязанности заботится о них. У вас теперь новый командир, он вас будет кормить, снабжать всем что необходимо, ну и обеспечит безопасный выход к нашим. С меня снято всё это, чем не причина для хорошего настроения?

Мои слова заставили присутствующих задуматься, включая старлея, который прекрасно меня слышал, сидя не так и далеко. Тут я намекнул что уже стемнело, и пора было укладываться спать. Для себя я нарубил ножом лапника, нижние ветви ёлки, а на самом деле используя меч, всё равно рядом никого нет, не видят, и принёс охапку для подстилки. Правда потом ещё раз сходил для нашего военфельдшера, остальные сами себе резали и ломали, решив, что с лапником хорошея идея. Что примечательно, бойцы легли вместе, согревая так друг друга, ночью всё же изрядно холодно было, особенно под утро, а вот я отдельно лёг. В прочем, наша дама тоже. Старлей уже расписал кто на часах будет стоять, таких неудачников было двое, по очереди дежурства у них, и я в их число к счастью не попал, хотя летун в мою сторону с сомнением и поглядывал, так что еловые ветки подо мной, еловые ветки надо мной, для тепла, и вот так вскоре уснул, обнимая винтовку. Растяжки я естественно ставить не стал, как планировал ранее, не я теперь за безопасность отвечаю, оттого и лёг чуть в сторонке от основной группы. Ночью, если что, меня заметить сложно.