Лекарь моего сердца (СИ) - Амор Стейси

— Снимите сюртук, подверните рукав рубашки. Мне нужно взять вашу кровь. И вы мне обещали.

— Саммер, что за блажь? — покривился он.

— Раздевайтесь, раздевайтесь, — я настаивала, — потом мне спасибо скажете.

Господин Бриленд огляделся, ища поддержку среди домашних. Но все словно с цепи сорвались и прониклись моим настроением. Энтони в расчет не берем, мальчик с ума сходил, ощущая, что рядом творится что-то странное и невообразимое.

— Алекс, ты иголки ее испугался? — подначивал брата Майкл.

— Ваша Светлость, это как-то несерьезно, — поддержал меня Уэйд.

— Да боги с вами, — стащил с себя пиджак хозяин дома. — Лучше удалитесь!

Но не тут-то было. Все присутствующие наотрез отказались ретироваться. Наоборот, прилепились ко мне, следя за каждым движением и порядком нервируя.

— Помойте руки, господа, — приказала я, — это больше не спальня. Здесь не место грязи.

Сама же тщательно протерла пальцы и тыльную сторону ладони салфетками, щедро смоченными в спиртном.

Усадила Его Светлость на кушетку и попросила его замереть. Провела салфеткой и по его коже, подготовив импровизированный и стерильный катетер.

— Вздохните, — попросила Бриленда.

Он послушался повеления, и в это мгновение я проколола его кожу иголкой. Знала, что так менее болезненно. За моей спиной раздались возгласы и писк мальчишки. Да, это зрелище не для Энтони, но ему уже десять лет, и вид крови не должен вызывать обморок. Зато сам герцог ни слова не сказал. Мужественное лицо не дрогнуло.

— И что дальше? — оторвался он от созерцания собственного кровообращения. — Зачем устраивать весь этот цирк?

— Я на вас не обижаюсь, — внимательно следила за пробиркой, — потому что вы необразованны в медицине. Сейчас я соберу ваши анализы, кое-что с ними совершу, а потом... — я и сама задыхалась от восторга, — докажу вам, кто виноват в вашей болезни.

— Вы знаете, что со мной? — поймал меня за язык герцог.

Кошмар, своими подозрениями я же не делилась. Вдруг он сочтет, что я намеренно все скрывала?

— Догадывалась, — отрапортовала я, запечатывая пробку и вынимая из его вены иголку. — Но заявлять голословно не могла. Мне требовалась проверка.

— И что же? — хмурился мужчина.

Вместо ответа, я погрузила кровь в созданную усилиями Джайлса центрифугу. Нажала и...

Все мы превратились в каменные статуи, ожидая, когда артефакт завершит свою работу. Он зажужжал, закрутив кровь в необразимом, быстром танце. Жаль, что мне пришлось вынужденно отмереть, чтобы подготовить микроскоп. А иначе я бы не отрывала взгляд от чудес науки и волшебства.

— Леди Мэтисон, а это что за штука? — первым задал вопрос Майкл.

— А это устройство с кучей линз, увеличивающее изображение в сто, двести, тысячу крат, — произнесла вдохновенно. — Когда кровь правильно обработается, мы мазнем ей по стеклу, подсветим и обнаружим другие микроорганизмы. Они бывают хорошие, а бывают плохие. Обычно во время болезни плохие давлеют над хорошими, но хорошие их постепенно «убивают». Если я права, то у Его Светлости иной случай. Плохие микроорганизмы побеждают, вызывая постоянную боль и слабость. Но если я пойму, какие именно, я подберу правильные лекарства.

— Почему же Роберт об этом не знает? — фыркнул Александр. — А другие лекари в вашей академии?

Я стушевалась, растерявшись и не понимая, как правильнее ответить. Не объяснить им, что я из другого мира, где наука шагнула далеко вперед. Да, здесь есть магия, она очень сильно облегчает жизнь, но жутко тормозит технический и научный прогресс.

Минут через тридцать каждый из мужчин по очереди приникали к окулярам микроскопа, и я поясняла про паразитов — стрептококков, если по-нашему. Они находили их быстро и громко восклицали о своей находке, один герцог все мрачнел и мрачнел.

— Вы знаете, как это вылечить? — спросил он последним, когда все вдоволь наудивлялись увиденному.

— Да, — кивнула я.

— Я позабуду про боль, про лихорадку, мне не придется жить возле камина? — уточнял он.

— Позабудете, единственное, я не могу с уверенностью утверждать, что лекарство поможет раз и навсегда. Вы долго мучаетесь с этой болезнью, она могла перейти в хроническую стадию, — не стала обещать невозможного, — но с правильным образом жизни боль уйдет.

— Хорошо, Саммер, — казалось, что герцог делает над собой усилие. — Я вам верю. Какое лекарство?

И тут я выпала в осадок. В моем мире антибиотики доступны всем. Настолько доступны, что любой житель без проблем покупал их и принимал без назначения врача. А ведь с выздоровлением они несли и какую-то побочку, привыкание. Дошло до того, что продажу антибиотиков запретили на законодательном уровне.

Но как антибиотик воссоздать в Терралии? Не скармливать же Его Светлости любую плесень?

— Его пока нет, — пролепетала я. — В смысле, я знаю, чем вас лечить, возможно, догадываюсь, как его сделать, но лекарства пока нет.

— Очень жаль, — заключил хозяин дома. — Как много усилий вы приложили, а лекарства нет. Что же, тогда не смею никого задерживать.

Он вышел первым, а по лицу я не поняла, расстроился герцог или уже привык. Я не медиум, и в душу ему лезть не стану.

По мне, мы совершили невероятный прорыв. За Его Светлостью гуськом потянулись младший брат, его сын и верный помощник. Я никому не мешала. Мне надо было остаться наедине.

Лихорадочно вспоминала первый и второй курс мединститута, труды Флеминга и их описание. Я не славилась отличной памятью, но на лабораторных мы пробовали взрастить полезные грибы.

Спустившись на кухню, я подхватила в закромах куски черного хлеба, а в запертых ящиках отыскала едва ли не бесценный апельсин. Цитрусовые в Лавенхейме стоили как слиток золота.

Сложив хлеб в одной чашке и накрыв ее крышкой, я нашла сосуд для апельсина. Положила, запечатала магией реагенты и принялась терпеливо ждать.

К счастью, и Уэйд, и Его Светлость, а особенно господин Уоррен посчитали, что опасность опасностью, а пропускать службу в госпитале мне не стоит. Роберт все-таки чуть-чуть начал мне доверять.

Жаркое лето завершилось, и ему на смену пришла золотая осень, практически ничем не отличающаяся от осени в моем мире. Осадков было поменьше, температура потеплее, но все же на Лавенхейм обрушились дожди и пробирающий до костей ветер.

Из-за погоды много людей обращалось к нам, жалуясь на насморк, боли в горле и ломоту в теле. Тенденция меня не радовала, я боялась, что может начаться настоящая эпидемия простуды, но старый лекарь предупредил, что для Лавенхейма дело привычное. Он же и провожал пациентов с простейшими случаями ко мне.

Александр Бриленд буквально заперся в своих покоях и редко выходил, превозмогая нахлынувшую боль. На мои предложения ему помочь неизменно отвечал отказом.

— Мэтисон, а ты действительно переехала? — спросил меня целитель, когда госпиталь опустел. — Тебе не кажется, что это неприлично? Как ты, вообще, согласилась на подобное? Ты незамужняя девушка, родителей нет. О тебе и так постоянно судачат.

Отвлекшись от поиска противокашлевой настойки, я изумленно воззрилась на своего коллегу. Да он ревнует. В смысле, что нервничает из-за счастья своей дочери. Вроде образованный человек, а все туда же.

— Откуда вам известно? Его Светлость сказал?

— Пф, — фыркнул господин Уоррен, — Александр бы обязательно поделился. Но он занят.

— Понятно, — я поджала губы. — Слуги донесли? А вам не кажется, что это несколько неэтично? Они служат у герцога, а несутся к вам с любыми сплетнями.

Меня раздражал интерес Роберта и его вопросы. Какое ему дело? Его Светлость не маленький мальчик, а я не напрашивалась жить в доме аристократа. Странно, что это до ушей и разума сплетника не дошло.

— Они заботятся о нем, — продолжал хмуриться коллега. — Характер у Александра сложный, слабостей в себе он не терпит, а других, — мужчина обвел меня уничижительным взглядом, — напротив, чересчур опекает. Веди себя благоразумнее.

— Благоразумнее? Выскажите, пожалуйста, свои претензии не мне, — я осклабилась, — а тому, кто все затеял.