Аркаим (СИ) - Лопатин Георгий

— Ты думаешь?

— Предполагаю…

«Ну как ей объяснить про вырабатываемые мозгом матери вещества, все эти гормоны радости и печали, что влияют на развитие ребенка? — сокрушался он. — И если „печальных“ гормонов будет слишком много, то и ребенок вырастит дефектным, вплоть до того, что станет маньяком…»

— Но рисковать мы так не можем… потому Удита должна вновь начать испытывать радостные чувства, предвкушение, что все станет если не совсем хорошо, то значительно лучше и эти светлые чувства через нее получит и ребенок.

— Хм-м…

Пошли уговаривать Удиту.

Махавир объяснил ей, что он хочет с ней сделать и для чего.

— Доверься мне… как ты знаешь меня тоже копытом приласкал конь и хоть мои повреждения не идут ни в какое сравнение с твоими, но мне тоже все пророчили, что я больше не встану. Но я встал…

— Яах… схохласса… — сверкнув глазами, ответила Удита.

— Она согласна, — перевела одна из служанок.

— Тогда за дело.

Как и предполагалось с рукой и ногами было проще всего: поломать в нескольких местах, выровнять кость насколько это возможно и закрепить в шине сделанной из дерева. Правда ноги у нее срослись так, что придется их вытягивать, чтобы они имели хотя бы примерно одну длину.

А вот челюсть… Тут пришлось делать золотую хреновину, что-то вроде подковы и закладывать во внутреннюю пространство, чтобы раздвинуть кость. В общем пришлось повозиться…

Чтобы ее хоть немного отвлечь, Махавир учил ее письменности и счету, что давалось ей на удивление легко, так что вскоре Удита, несмотря на то, что челюсть находилась в процессе заживления и двигать ею было нельзя, могла выражать свои мысли.

В общем Махавир выяснил, что, по сути, угадал, почему Удиту не принесли в жертву, а оставили жить в таком вот состоянии.

Пока шла такая вот реабилитация жены, пришли воины абха.

Мани доложил, что степняки стронулись с места и двинулись в сторону Аркаима. Войско абха и арья вышли навстречу.

До битвы дело не дошло. Как только степняки поняли, что белоголовые заключили союз между собой против них и, шансов на победу просто нет, они поспешили убраться прочь дальше на восток.

Махавир избавившись от угрозы со стороны степняков, занялся дальнейшим прогрессорством, точнее пытался довести до ума одну из своих идей, а именно сенокосилку. Собственно, с конструкторской точки зрения ничего сложного нет, тут больше затык в подгонке деталей, чтобы ножи а-ля акульи зубы, когда нижний ряд двигался влево-вправо относительно неподвижного верхнего ряда, не жевали и не рвали траву, а именно четко ее срезали.

Но в итоге сенокосилка заработала как надо, для чего механизм пришлось до предела упростить и ножи работали не от колесного привода, а в ручном режиме, то есть на тележке сидел человек и тупо дергал рычаг то туда, то сюда. Но даже в таком исполнении производительность сенокосилки поражала. Это не серпом резать и даже не косой-литовкой.

— Так что сено у нас будет…

Конечно для абха все происходящее в Аркаиме секретом не стало. Да, Махавир ничего и не скрывал вплоть до того, что показал новую упряжь для коней, луки и даже то, для чего он приручает верблюдов. Последнее абха заинтересовало особенно сильно.

Опасности он в этом не видел. Абха не останутся, ими уже движет не столько обстоятельства, сколько Идея, и они все равно уйдут дальше на юг в Иран — обетованную землю, обещанную им богами. По крайней мере в большей своей массе. А вот если пара родов все же отколется и решит присоединиться к ним, увидев, что здесь можно не просто выживать, а вполне неплохо жить, просто тщательно готовясь к зимним условиям, то это даже хорошо. Ну не все же в действительности хотят переть к черту на кулички и воевать за место под солнцем, тем более, когда есть иной, гораздо более безопасный вариант?

Собственно, по мнению Махавира именно так и образовались все эти скифо-сарматы на сих землях. То есть часть из абха и последующих племен протоиндоиранцев, что решили переселиться на юга, все-таки предпочли остаться в этих суровых на данный момент землях, смешался с местными племенами и вот они породили новый этнос. Конечно, скорее всего это были оставленные из числа тех, кто не мог продолжить путь.

«Теперь же никаких скифо-сарматов не возникнет, а будут аркаимцы», — подумал он.

Что до Удиты, то к концу лета она уверенно не просто стояла, а ходила.

С левой рукой такого прогресса не наблюдалось, но там похоже были порваны сухожилия и нервы, потому с подвижностью все было плохо.

Челюсть тоже зажила, хотя тут ей пришлось сложнее, все-таки идеально сопоставить не удалось, но все-таки она хотя бы стала нормально жевать, а не питаться только полужидкой пищей, что ее безмерно радовало…

Глава 16

Признаться, я несколько… опечален уровнем интереса к книге, как результат желания продолжать ее у меня нет от слова «совсем», потому закончу ее этой главой, благо на минимальный объем наскреб.

Прошу прощения у тех, кто ожидал большего, потому, как и сам планировал минимум трилогию, а скорее больше. Что-то вроде историй про Конана-варвара, только не бессмысленные никак не связанные между собой истории-пустышки ни о чем, а с единой сюжетной линией вплоть до космо-кибер-панка.

* * *

Со всеми этими делами Махавир чуть не забыл про свой сельскохозяйственный эксперимент что он начал на небольшой делянке прошлой осенью. И озимые надо сказать его не порадовали, взошло хорошо если одно зернышко из десяти, а то и меньше.

— С другой стороны, могло быть и хуже… а так взошло хоть что-то и с этим уже можно работать, выводя новый холодоустойчивый сорт. Но работы конечно…

Махавир только сокрушенно покачал головой, понимая, что тут даже не десятилетия нужны, а столетия целенаправленной селекции.

Про березово-одуванчиковый мед тоже не забыли, хотя сделали его относительно немного, чисто на пробу, чтобы посмотреть на то, как он еще будет храниться. И вот с сохранностью у него все оказалось печально, то есть употребить продукт следовало пока он относительно свежий, потом начиналось брожение.

— Что ж, брагу тоже в дело пустим… Тот же спирт получим. Но что до меда, то наверное лучше выпаривать до порошкового состояния.

Кроме того, выяснилось, что мед этот, а точнее березовый сок очень уж сильное мочегонное средство. Остальной сахар, полученный из березового сока решили пока пустить на собственное употребление и Махавир еще попробовал сделать из него варенье: малиновое, смородиновое, земляничное. Сделали и пастилу из тех же ягод с использованием сахара. Варенье тоже долго не жило и его в итоге быстро съели, а вот пастила показала идеальный результат.

Эти сладкие продукты оказались еще одним фактором, что позитивно влияло на настроение Удиты в положительном ключе.

— Главное — не увлекайся, а то растолстеешь и заболеешь.

Впрочем, отговаривал скорее для проформы. Все равно продукты находились в распоряжении его матери, а у нее не забалуешь и не разжалобишь, особенно после того как Махавир рассказал обо всех опасностях чрезмерного употребления сладкого.

Быстро продвигался другой его проект — приручение верблюдов. В этом плане он не спешил, все делал, что называется с чувством, толком и расстановкой. Сначала привыкшего к нему и упряжи Буцефала приучили к седлу, потом — к грузу в виде мешков с песком, далее — к макету человека и только после этого на спину верблюда решил взобраться сам Махавир.

— Ну, помоги мне Ахарамузда…

Садиться верхом на верблюда Махавиру было откровенно ссыкотно.

— Не делай этого сын-муж… мой! — хором взмолились Бханумати и Удита.

— Да я и рад бы… но надо… Надо!

Приручить верблюда вставать на колени Махавир не мог, это будет следующий этап, потому пришлось взбираться по своеобразной веревочной лесенке из двух «ступенек».

По большому счету опасаться было нечего, ведь Махавир все же решил подстраховаться от падения в случае если верблюд все же взбрыкнет, а именно подцепил себя к «журавлю», то есть к длинной палке с противовесом на другом конце, коим управляло еще два человека, так что не упал бы.