— Первый прыжок вышел не очень, — констатировал Антон.
— Сам знаю, — огрызнулся я. И так перед посторонними за осечку неудобно, ещё этот засранец подначивает.
Я обошёл догорающего мага и направился к брошенной ими конструкции. Недоделанное и частично разломанное мной непонятное изделие из чёрных металлических трубок разной толщины, никаких предположений о его предназначении. Но ведь они не просто так протащили это в лабораторию именно Патриарха всея Руси и спешно пытались собрать? Значит в этом есть какой-то особый смысл, вот только теперь не у кого спросить, какой.
Я продолжал вертеть в руках немаленькую конструкцию, слишком тяжёлую для того, чтобы смог поднять обычный человек, как вдруг почувствовал исходящий от неё холод и дискомфорт. Невольно бросил эту хрень на пол. Вместо того, чтобы ещё сильнее погнуться, она наоборот начала восстанавливаться. Помятые трубки начали выпрямляться и занимать правильные места. Валявшиеся на полу детали, словно живые, подкатывались и подползали к конструкции, вставлялись в пазы и прокручивались.
— Это чё за фигня? — услышал я рядом голос Андрея. Я не заметил, что друзья подошли и стояли рядом.
— Понятия не имею, — пожал я плечами. — Ничего подобного раньше не видел.
— Не нравится мне это, — пробурчал Антоха, осторожно выглядывая из-за спины Андрея.
— Самому не нравится, — кивнул я, глядя, как последние детали становятся на место.
Когда все детали заняли свои места, конструкция замерла и затихла. С другой стороны к ней подошёл начальник охраны.
— Надо показать это сомнительное чудо Митрофану, — сказал он. — Я ему позвонил только что, он уже подъезжает.
Как только он договорил, конструкция пришла в движение. Одни трубки начали укорачиваться, другие удлиняться, устройство начало менять ферму с тихим шипением. Я почувствовал, как от него расходятся едва ощутимые эманации силы.
Глава 21
Нутром чую, что эта хрень добра не принесёт, но очень интересно, что будет дальше. И не надо меня за это осуждать, любопытство оно такое, иногда на грани.
«Уничтожь это» — прошелестел голос.
Пожалуй, он прав, дальше оттягивать не стоит. Я влил силу в клинки, приказал всем выйти из лаборатории, на всякий случай. Закрыть за ними дверь, к сожалению, не получится, она нуждается в капитальном ремонте. Зрители уходили неохотно, но всё же освободили помещение, не отрывая взгляда от растущего механизма. Кэт застыла в проёме двери и смотрела со страхом в глазах. Я ей подмигнул и кивком указал смыться.
— Ну что, я рублю, а ты меня защищаешь, да, тень?
«Да руби ты уже!» — даже сущность начала нервничать. Надо посоветовать дыхательную гимнастику.
Резкий взмах и пылающий клинок опускается на движущиеся трубки. Не зря я приобрёл мечи из этого чудесного сплава. Трубки были тоже не из фольги, но устоять перед таким не смогли, они гнулись и ломались, выпуская наружу чёрный туман, который расползался в стороны и заполнял лабораторию. Мой пассажир не подвёл, прозрачная сфера не подпускала ядовитые испарения ко мне, туман клубился вокруг, а приблизиться не мог.
Очертания конструкции уже были трудно различимы, но я видел, что она продолжает двигаться. В центре образовалось сплетение трубок, наверно это жизненно важный орган механизма. Влив максимально силы в один меч, я сделал резкий выпад прямо туда. Живое изделие дёрнулось, пытаясь уклониться, но не успело. Охваченный белыми и голубыми всполохами клинок врезался в самую гущу, как горячий нож в масло.
Взлетел сноп красных искр, раздалось резкое шипение, и движение прекратилось. Туман начал рассеиваться, тая в воздухе, рассасываясь по углам и впитываясь в мою защитную сферу. Меньше чем за минуту воздух в лаборатории полностью очистился и в проломленную дверь вошли мои бойцы. Загадочная конструкция грудой покорёженного чёрного металла валялась на полу. Никакого движения и странных звуков, теперь просто металлолом.
Я вздрогнул, когда в лабораторию вошёл Патриарх Митрофан, а вдруг снова двойник? Похоже, что оригинал, охранники шли вслед за ним, в том числе и Василий, живой и невредимый. Первосвященник был достаточно крупным, но не болезненно грузным мужчиной лет шестидесяти. Для своего возраста и сана он казался очень подвижным и наполненным энергией. Глаза просвечивали всех присутствующих, как рентген. Он окинул придирчивым взглядом нанесённый лаборатории ущерб, с особым вниманием осмотрел выбитую мной дверь.
— М-да, — задумчиво протянул он. — А меня уверяли, что эти двери непробиваемы.
— В данном случае, Ваше святейшество, хорошо, что это не так, — позволил себе прокомментировать начальник охраны. — Иначе паладин не смог бы их выбить. Наверно. А тогда эти тёмные сотворили бы тот нечто очень плохое.
— А ты, Прохор Фёдорович, зря сейчас голос подал, — в голосе Патриарха лязгнула сталь. — Как эти гады вообще смогли сюда попасть?
— Ваше Святейшество, помилуйте, но ведь мы были абсолютно уверены, что это приехали именно Вы и Ваш телохранитель Василий! Мы немного удивились, что Вы прибыли раньше обещанного, но никаких сомнений не возникло. Давайте посмотрим записи с камер наблюдения.
— И посмотрим, но чуть позже, — немного остыв, но по-прежнему сурово ответил Патриарх. — Здравствуй, паладин! Спасибо, что выручил моих остолопов и меня заодно. Пройдём в мой кабинет, надо поговорить.
— Э-э, в кабинет не стоит, Ваше Святейшество, — пробормотал не такой уже важный на вид начальник охраны, опасаясь вспышки гнева Патриарха.
— Это ещё почему? — резко повернулся к нему Митрофан.
— Э-э, там небольшой погром. И два трупа тёмных, которых господин паладин умертвил. Но, я Вас уверяю, скоро там будет полный порядок, люди уже работают.
— Понятно, — более спокойно ответил Патриарх, а Прохор Фёдорович выдохнул с облегчением. — Тогда идём в зелёный каминный зал, распорядись, чтобы там накрыли стол для гостей.
— Слушаюсь, Ваше Святейшество!
Прохор потопал вниз по лестнице, раздавая приказы по рации. Впереди небольшой толпы шёл Василий, настороженно оглядывающийся по сторонам и прислушивающийся к каждому шороху. За ним ещё несколько охранников, потом мы с Митрофаном, следом мои бойцы, они замыкали шествие.
Так называемый «зелёный каминный зал» находился на втором этаже, как и рабочий кабинет, только в другом крыле. В очередной раз офигел от роскоши обстановки, надеюсь этого всего не видел Иван Седьмой, иначе подавился бы от зависти. Прохор хорошо всех подстегнул, когда мы вошли, в центре зала уже стоял стол, стайка слуг уже расставила стулья, расстелила вышитую вензелями белую скатерть и занималась сервировкой. Пока заканчивались приготовления, мы расселись на диванчиках перед камином, в котором весело потрескивали берёзовые поленья.
Василий сел рядом с Патриархом. Я так понимаю он и нужду без него справлять не ходит. Я и мои бойцы заняли ещё два диванчика по бокам от центрального, а остальная охрана заняли позиции по периметру и в коридоре перед входом.
— Ваше Святейшество, — обратился я первым. — Если позволите, я хотел бы снять доспех.
— Дык снимай, кто ж тебе не даёт, — гыкнул Митрофан, откинувшись на спинку дивана и наконец-то расслабившись. — Пелагея, неси аперитив мне и гостям, да побыстрее!
— Да, Ваше Святейшество! — откликнулась женщина в возрасте, которая руководила сервировкой стола. Только сама она никуда не метнулась, а отправила наполнять внушительные лафитники смородиновой наливкой двух самых надёжных слуг.
— Дело в том, — напомнил я о себе, — что я не смогу снять броню без специального кейса, который остался на столе Вашего кабинета. Ножны от мечей там же.
— Прохор! — крикнул Митрофан в сторону двери в коридор, в проёме тут же материализовался начальник охраны. — Распорядись, чтобы из кабинета притащили чемодан и ножны нашего почётного гостя.
— Спасибо, Ваше Святейшество, — сказал я максимально почтительно, изобразив скромный поклон, который мне позволили бронепластины. То есть очень скромный.
