Бестужев. Служба Государевой Безопасности. Книга четвертая (СИ) - Измайлов Сергей

— Да на здоровье! — крякнул он, рассматривая замысловатый чёрный узор на моих доспехах и клинках. — А об этом попозже поговорим, тет на тет. Но сначала улучшим позитивный настрой и отужинаем. А теперь, господа, поднимем тост за здравие нашего императора Ивана Николаевича Седьмого!

Подняв на вытянутой руке резной хрустальный лафитник, он дождался нашего ответа, потом опорожнил его залпом. Я решил растянуть удовольствие и отхлебывал чудесную наливку смакуя, не торопясь. Хорошо, что тут градус небольшой, запьянеть в планы не входило. Зато пришло ощущение приятного расслабления, стресс отходил на задний план, куда-то вдаль.

Прохор наконец приволок мои пожитки, и я с удовольствием запаковал доспех и убрал мечи в ножны. Новый костюм особо не успел помяться и не выглядел как в прошлый раз, извлеченным из одного места. Пока мы услаждали слух Патриарха рассказами о том, как мы закрывали врата в Подмосковье и в Сибири, накрыли шикарный стол и мы приступили к ужину.

Слуги ещё пару раз наполнили наши лафитники наливкой, но на том всё, к пьянству Митрофан никого не склонял, за что ему отдельное спасибо. В моих глазах его рейтинг поднялся на несколько пунктов. Бытующее среди народных масс мнение, что служители Божьи пьют вёдрами, не подтвердилось. Ужин немного затянулся, так как мы продолжали рассказывать о своих похождениях по настоятельной просьбе Патриарха. Когда десерт был уничтожен под аккомпанемент дорогого зелёного чая из Поднебесной, Митрофан распорядился развести гостей по комнатам.

— А Вас, граф Бестужев, я попрошу остаться! — с важным видом произнёс Патриарх. Мне стоило большого труда, чтобы не заржать от возникшей в голове ассоциации.

Друзья бросили на меня вопросительные взгляды, я кивком подтвердил, что они могут идти отдыхать.

— Ну что, Павел Петрович, займёмся теперь твоим вопросом? — вроде и спросил, но больше в утвердительной форме сказал Патриарх, когда в каминном зале остались только он и я. Ну и, естественно, Василий. — Бери свои вещицы и пойдём в лабораторию.

Я вопросительно вскинул брови. В лаборатории такой кавардак, что там сейчас делать? Но спорить не стал, ему виднее. Подхватил на выходе кейс и ножны и почапал вслед за Митрофаном. До лаборатории шли молча, все разговоры отложены на потом. Искорёженная мной дверь на месте не оказалась, просто дверной проём. В помещении царил порядок, здесь основательно прибрались, времени всё-таки хватило.

— Клади чемодан на стол и открывай, — небрежно бросил он, распахнув дверцы одного из шкафов и ковыряясь в свитках. — И мечи из ножен достань.

Патриарх вывалил на стол кучу свитков из странного серо-зеленоватого пергамента. Определить их возраст было очень сложно, но в их древности сомневаться не приходилось. Потрёпанные края были залеплены плёнкой, чтобы они не развалились окончательно.

— Мне кажется, — пробормотал себе под нос Патриарх, — что я раньше встречал упоминания о чем-то подобном.

Он начал поочерёдно осторожно разворачивать свитки, несколько раз подходил к мечам и доспеху, внимательно разглядывал узор, потом снова возвращался к чтению.

— Пожалуй, надо проверить это всё в активированном виде, — сказал Митрофан. — Надевай доспехи.

— Как скажете, — ответил я и коснулся голубых кристаллов.

Через несколько секунд чудо броня уже была на мне, а обнажённые «Громовержцы» в руках. Чтобы всё это проявило себя во всей красе, я влил силу. Из видимых отличий оставался только узор, всполохи были правильного цвета, не как в сером мире.

Патриарх обошёл вокруг меня, внимательно разглядывая и выставив ладони вперёд.

— Удивительно! — воскликнул он и остановился передо мной, сложив руки на груди. — В твоей амуниции и правда присутствует тёмная сущность, но она не пытается над тобой доминировать. Словно охотничья собака, ждет приказа наброситься на дичь.

Я почувствовал внутреннее возмущение сущности после того, как её сравнили с охотничьей собакой. Это явно не понравилось. Кажется, я услышал фразу на непонятном языке. Скорее всего она была нецензурной. Нутром чую, что именно так. Но возражений вслух так и не прозвучало.

— Знаешь, Паша, — сказал наконец Патриарх Митрофан, — я так и не нашёл упоминаний об идентичном случае, но я практически уверен, что тебе очень повезло. Как глава православной церкви, я должен по идее предать тебя анафеме и сжечь на священном костре вместе с этим всем. Но, учитывая сложившуюся ситуацию и то, как эта тёмная сущность с тобой взаимодействует, просто обязан засунуть свои рефлексы и инстинкты в межбулошное пространство и благословить тебя на ратные подвиги.

От проникновенной речи Патриарха всея Руси у меня буквально в зобу дыханье спёрло. С одной стороны, во мне поселилась какая-то потусторонняя гадость, с другой — проклинать и сжигать на костре меня точно не будут, а благословят на службу императору. Интересно, как отнесётся сущность к благословению. Ему не поплохеет? Долбануться об бетон, я теперь за него ещё и переживать буду. Хотя, если теперь это верный союзник, то можно.

Утром мы в составе почётного эскорта Патриарха выдвинулись в сторону кремля. Предстояло новое представление высшему свету меня в новом свете, простите за каламбур. Первый раз в жизни я прокатился по центру Москвы с ветерком, для нас везде был зелёный свет и никаких пробок, чувствуешь собственную важность. Тешу себя надеждой, что когда-нибудь такой эскорт будет сопровождать лично меня. Только вот нужно ли это?

Время десять утра, а на парковке у дворца уже пара десятков лимузинов. Вслед за Митрофаном и его охраной мы проследовали к центральному входу. В стороне от дверей стоял Ридигер и пытался прожечь взглядом дырку в моей голове. Всё никак простить не может, что я не прибежал к нему на задних лапках, как только вернулся из другого мира. Ничего, переживёт. Патриарх поздоровался с ним, как со старым другом и вошёл в распахнутую перед ним дверь. Я фигею, дорогая редакция, да кто же такой этот Аристарх Христофорович на самом деле? И как получилось, что такой известный и всеми уважаемый человек работает преподом в академии? Он ведь даже не заведующий кафедрой.

В тронном зале было довольно шумно. Иван Седьмой восседал с важным видом на троне, в руках держава и скипетр. Пипец, как всё серьёзно. Слабо верилось, что весь этот кипишь ради меня. Может сегодня праздник какой-то? Хоть убейте не припомню. До Рождества ещё далеко. День рождения императора или кого-то из семьи? Хрен его знает, всех не упомнишь.

Митрофан остановил меня в сторонке от трона и от толпы меня отгородили его телохранители, словно живая изгородь. Из-за такого занавеса на сцену я ещё не выходил. Так и подмывало выскочить, как чёртик, и устроить стэндап шоу. Насчёт повода для сбора аристократии во дворце я не ошибся, Патриарх поздравил императора с праздником введения во храм пресвятой Богородицы. Звучали красивые пафосные речи, высказывались самые близкие императору особы, слуги разносили подносы с шампанским. Вот последнего я вообще не понял, религиозный праздник, а они тут с игристым. Да и с утра начинать? Я точно хочу затесаться в этот бомонд? Не уверен. Ридигер вон стоит в сторонке и воротит нос от фужеров, уважаю.

Потом слово вновь взял Патриарх. Теперь речь шла обо мне, как об обновленном подарке его Императорскому Величеству. Зал затих и сосредоточился, когда Митрофан в смягчённой и адаптированной для голубокровых форме рассказывал о моём апгрейде. У меня в этот момент начал непредсказуемо меняться тонус кое какой мышцы. В простонародье — заиграло. Да с хрена ли я так переживаю? Выше нос, Паша, ты сегодня король вечеринки! Покажем всем класс ещё раз.

Когда Святейший закончил речь, протянул руку в мою сторону. Изгородь передо мной пришла в движение, и я в сопровождении четверых амбалов, как под конвоем, вышел в центр зала. Император подбодрил жиденькие аплодисменты личным примером и меня уже встречали, как народного артиста.

Ну что, братцы аристо, шоу маст гоу он! В изящном поклоне я разложил кейс на полу, коснулся кристаллов, быстро извлёк «Громовержцев» и встал в картинную позу, пока меня облепляли бронепластины. По залу разнеслось восхищённое «о-о-о-о-о!». Чё вы окаете, вроде ничего нового! Или сегодня пришли все, кто этого ещё не видел?