Наследник пепла. Книга IV (СИ) - Дубов Дмитрий

Перед моими глазами тут же встал наш состав с Тагаем: Тень, Гризли, Белоснежка… Вот была наша пятерка. Но мы могли не только вести разведку. Мы могли навести такого шороха, что демоны, завидев нас, порой просто разворачивались и убегали.

— В какой социальной группе принята такая форма слаженного взаимодействия? — спросил преподаватель.

Я поднял руку.

— Говори, Виктор, — сказал Соловьёв.

— Среди каторжников, — ответил я, — эта форма распространена больше, чем где-либо.

— Совершенно верно, — кивнул мне преподаватель. — Это те же маги, точно такие же люди, как и мы. Не все они совершили действительно страшные преступления. Иногда на каторгу попадают по ошибке или по воле обстоятельств. Но в целом, вы правы, каторжники образуют самые надёжные пятерки. Более того, они самые сработанные. Потому что в составе группы кто-то может поменяться, только по причине смерти. И чаще всего именно благодаря своей результативности, эффективности и слаженности действий, на первом месте стоят как раз каторжники, на втором — контрактники, на третьем — резервисты. У кого-нибудь есть соображения, почему именно так?

Соловьёв оглядел аудиторию — ни одной руки. Тогда я снова попросил слова.

— Виктор, прошу, — проговорил Василий Михайлович.

— Каторжники на первом месте по слаженности и эффективности работы, потому, что у них нет ничего, кроме жизни, — ответил я. — От их действий эта самая жизнь и зависит.

Преподаватель кивнул, а я продолжил:

— Они находятся на грани смерти и делают невозможное, чтобы выжить. У них нет мыслей о семьях, нет возможности отступить. Они делают всё, чтобы через них враг не прошёл. Контрактники — на втором месте. Они служат годами, становятся единым организмом. За спиной — свои семьи, дом. Это мощный стимул. Как у нас в Горном. Мы стояли насмерть, потому что за нашими спинами были женщины, дети, старики, — наши семьи. Именно ради них мы не отступали. А на третьем — резерв. Потому что их единственная мотивация — дожить до конца двух месяцев службы. Это самая слабая мотивация из всех возможных.

Преподаватель кивнул:

— Молодец. Ответ очень подробный и правильный. Садись, Виктор.

Соловьёв снова оглядел аудиторию.

— Почему я всё это вам говорю? — продолжал преподаватель. — Потому что вскоре вас начнут делить на пятерки и перетасовывать между собой. Зачем? Чтобы вы смогли определиться, с какими магическими силами в составе группы вы сможете показать максимальный результат. Это очень пригодится вам в будущем. Когда пятерки сложатся, у вас будет практика по всем направлениям: Тихоокеанское кольцо, то место, где должна была быть Южная Стена, разломы севера…

Артём Муратов поднял руку.

— А наша Стена когда? — спросил он, когда преподаватель ему разрешил.

— А вам её за Коктау автоматом зачли, — улыбнулся профессор. — Могу на будущее сказать, как узнать, зачли вам практику или нет. Вот если вы вернулись с неё, и никто при этом не умер, все целые и здоровые — значит, зачёт получили, — проговорил он.

Курсанты несмело улыбнулись, подумав, что это была шутка, но серьёзное выражение лица историка намекало, что это была суровая правда нашей жизни.

После занятий я позвал не только своих друзей, но и Радмилу Зорич, а также Артёма Муратова — они уже входили в нашу пятерку во время событий в Коктау. И ещё Миру.

У меня были мысли насчёт того, чтобы сделать из пятерки шестёрку, но это не понадобилось.

— Друзья, я собрал всех для одной цели, — сказал я, глядя на собравшихся ребят, — чтобы понять и обсудить, кто чем может усилить нашу группу.

— Ребят, — слово взяла Радмила. — Я, конечно, всё понимаю. Мы вместе отбивались от демонов, и довольно эффективно. Но от того, чтобы войти в новый состав твоей группы, Вить, я всё-таки откажусь. Дело в том, что сейчас я формирую свою боевую группу из девушек. Так сказать, женский отряд.

— Я понял, — ответил я, отдав воинское приветствие. — Но знай, что мы всегда будем рады видеть тебя в нашем кругу.

— Конечно, — кивнула она, но тут же сказала: — И ещё, Вить, можно тебя на пару слов?

Мы с ней отошли, но буквально шагов на пять. Где она мне шёпотом сообщила:

— Послушай, я, конечно, понимаю, родственные связи и всё такое, но Мирослава ни разу не боевой маг. Она и маг достаточно слабый. Усилить тебя она никак не сможет. Вот честно, как бы я не относилась к Морозовой, но она, как боевой маг значительно сильнее. Уж лучше рассмотри её кандидатуру.

Я подумал, что Мира наверняка услышала эти слова, несмотря на то что Радмила старалась говорить тихо. Губы девушки сжались в линию, и я понял, что Мирослава всё же расслышала критику в свой адрес.

Естественно, ей было неприятно. Но ничего страшного в этом лично я не видел. Я четко помнил наставления деда, тот просто так не стал бы советовать подтянуть Миру к себе.

— Хорошо, — кивнул я Зорич. — Подумаю над твоими словами. Хотя иногда в группе играют и непредсказуемые ставки.

— Мое дело — предупредить, — проговорила Радмила. — А дальше действуйте, как считаете нужным. Всего доброго.

Она кивнула и ушла, а я подошёл к остальным:

— Ну что, давайте думать. Где наши слабые места? Где сильные? Пожалуй, начнём с меня.

Инферно

Штаб клана селекционеров

Максвелл сегодня был не в духе. Такое с ним частенько случалось, когда очередной эксперимент шёл не по запланированному сценарию. В такие моменты подчинённые старались обходить его стороной, чтобы самим случайно не стать участниками следующего эксперимента.

Не явиться на совещание было равносильно подписанию себе смертного приговора. Поэтому никто не спешил брать слово. Все ждали, что скажет Максвелл.

— Не скажу, что рад видеть ваши ро… рогатые лица, — вместо приветствия обратился к родне глава клана и идейный вдохновитель восстания низших. — как всегда на повестке дня у нас два направления экспансии: внутренняя и внешняя. Чем порадуете, господа?

Первым слово взял Оег, один из старших сыновей Максвелла.

— Есть результаты по обкатке экземпляров из низших одарённых. Они показали себя хорошо, хотя это касается только человеческого мяса. Против высших они пока слабоваты. Кроме того, с прискорбием должен сообщить, что мы потеряли одного из наших менталистов. Это слишком высокая цена за захват магически одарённых женщин. Поэтому предлагаю временно снизить интенсивность внешней экспансии на этом направлении.

— Хорошо, допустим, — ответил ему Тиннибриффер, ответственный за снабжение клана. — Где вы предлагаете брать магически одарённых человеческих самок для развития нашей программы усиления низших? Мы и так уже остатки тохаров скоро будем как скот разводить, если ситуация не улучшится.

— Тин, ты так спрашиваешь, будто у нас в этот убогий мирок только одна дыра пробита.

От взгляда главы клана демон поёжился и умолк.

— Можем под эту задачу активизировать наступление в другом направлении, — подхватил идею отца Оег. — Тем более у нас есть достаточно перспективное место. То, которое люди из земного мира называют Альпами.

— В каком месте оно перспективное? Те же горы. Тот же лёд. Опять задницы морозить. Не могли эти долбанные телепортщики удрать куда-то в равнины… Нет же… в горы попёрлись! — Тиннибриффер мыслил с точки зрения развёртывания собственных снабженческих отрядов. Именно на их плечи ляжет поиск и доставка магически одарённых человеческих самок.

— И всё же направление Альп более перспективное. Там тоже постоянный прорыв, но основной плюс в том, что Стены нет. Да, там есть серьёзные ледники, но в них имеются проходы. Гораздо проще пробиться именно туда. Концентрация людей меньше, и для их слома требуется меньший натиск. Особенно если туда перебросить магов из числа низших. Они сдержат лавины.

Совет клана ждал реакции Максвелла, и она не замедлила быть.

— Разумно. Пирог лучше есть по кусочкам, не подавишься. А в той стороне земля — сплошное лоскутное одеяло. Их карликовые державы проще будет сломить, чем единый монолит северян.