Вторая молодость Фаины (СИ) - Хайд Адель

— Не расстраивайтесь, — сказал он, — если сегодня не успеем, я завтра попрошу, чтобы они сами привезли. В любом случае под экипаж выезд у вас будет.

«Хорошо, когда есть деньги», — подумала я.

В поездке планировала заехать к Раисе Леонтьевне и попросить её раздать образцы наших эликсиров. Полинку в этот раз не брала, решила, что нечего ей таскаться. Конечно, Раиса Леонтьевна расстроится... Ну, ничего. В другой раз отвезу девочку к ней.

У законника выяснилось, что препятствий для вывода матушки из рода нет. Николай Николаевич Головко узнал, получив подтверждение из самой коллегии, что согласие матери не требуется и что уведомить её невозможно, поскольку место жительства неизвестно.

— Так что, — с довольным видом произнёс господин Головко, — Фаина Андреевна, подписывайте бумаги, и через месяц решение вступит в силу.

— А что с долгами-то, Николай Николаевич? — спросила я. — Бумаги будут ходить по инстанциям месяц, а если придёт кредитор и скажет: «Плати» — что я ему отвечу?

— Есть варианты, — сказал законник. — Конечно, в этот месяц кредитор вправе требовать выплату, заплатите, но потом вы сможете обжаловать.

Я скептически посмотрела на него. Вот вроде умный парень, а… дурак.

— Николай Николаевич, как вы думаете, если я долг заплачу, — сказала я, — кто мне потом его вернёт?

Законник задумался:

— Фаина Андреевна, так ведь по закону.

— Николай Николаевич, так ведь и матушка моя по закону деньги занимала. А что теперь? Отдавать, похоже, не собирается, да и я не стремлюсь.

Головко опустил голову:

— Простите, Фаина Андреевна, не подумал. Ну что ж, давайте готовить бумагу, в которой будет указан этот месяц, чтобы у вас было подтверждение для кредиторов, что документ в суде. Я попробую подать его судье для визирования. Возможно, что нам с вами и удастся получить временную защиту.

На этом и решили.

Потом Алексей уехал на свои встречи, а мы с Верой, у которой, кстати, в гардеробе появилось несколько новых платьев, отправились по делам. А дела у нас были в доме Нуровых. И сегодня нам несказанно повезло, потому что у Раисы Леонтьевны в гостях был «дамский кружок». Это означало, что мы попали на встречу со всем местным обществом в женских лицах.

Мы с Верой немного опоздали, и когда вошли в уютную гостиную, в ней уже все сидели, занимаясь разными вещами: кто вязал, кто вышивал, кто-то сплетничал, а кто-то просто слушал. Объединяло их одно: у всех лица сразу стали заинтересованными, все хотели знать, что я привезла и принесу ли с собой новости. С новостями у меня было не очень, а вот образцы мои очень даже пригодились.

Основную часть баночек я презентовала Раисе Леонтьевне. По баночке досталось и каждой даме. Даже баронессе Сушке. Правда, прежде чем ей давать, я настояла, чтобы она подписала бумагу, что у неё нет аллергий.

— А почему это вы меня заставляете подписывать, а остальных нет? — возмутилась баронесса.

— Спасибо за замечание, баронесса, — ответила я и попросила остальных тоже расписаться.

Раиса Леонтьевна одобрила и, пока никто не видел, показала мне большой палец.

Здесь же была и тихая супруга чиновника Вышинского, Валентина Егоровна, которую мне хотелось пожалеть. Такое у неё всё это время было несчастное выражение лица. Она долго крутила баночку в руках, рассматривала, а потом произнесла почти шёпотом:

— Фаина Андреевна, если хотите... Мы скоро в Москву с мужем поедем, а там и в Петербург. Я могу взять ваши эликсиры с собой. И когда буду во дворце, могу презентовать эликсиры придворным дамам.

Валентина Егоровна смутилась:

— Фаина Андреевна, если что не так, простите. Просто дамы в столицах на такой товар очень падкие. Уверена, вашими эликсирами обязательно заинтересуются.

— Валентина Егоровна, — спросила я, — а чем сейчас пользуются дамы во дворце?

— Сейчас все заказывают из Франции, — ответила Вышинская, — я сама, правда, не пробовала, но остальным нравится.

Потом вдруг поняла, что похвалила чужой товар, и испуганно добавила:

— Но думаю, что если появятся хорошие образцы отечественного производства...

Я улыбнулась, а ещё прямо обрадовалась. Даже и не мечтала о такой рекламе!

Не знаю, какое положение занимает супруг Валентины Егоровны, но, видимо, очень непростой чиновник, раз супруга вхожа во дворец. Хотя по ней и не скажешь. Грустная, скромная.

А мне захотелось поверить, что она так и сделает, как обещала. И жадный хомяк внутри меня потёр лапками.

Глава 36

Алексей Порываев прожил у нас в имении ещё три дня. За это время мы успели обсудить финансовое партнёрство, доделать несколько вариаций шоколада и карамелек, в общем, не теряли времени даром.

И ещё, вчера вечером Алексей с Иваном заговорщически улыбаясь, ушли куда-то сразу после ужина, а когда вернулись, то в руках Алексея была корзинка.

Алексей поставил корзинку на середину гостиной, куда нас всех, включая Полинку попросил собраться, Поля, конечно, не выдержала, вырвала ручку и подбежала к корзине первая и вдруг повернулась, посмотрела на меня хитрыми глазками и, наклонившись, стала тискать сидевшего там довольно крупного большелобого щенка.

Он был белый и лохматый с толстыми лапками.

— Полина, это вам, — сказал Алексей, серьёзным тоном, и, обернувшись ко мне добавил, — это южнорусская овчарка*, вымахает вам по пояс будет, надо обязательно дрессировать, Фаина Андреевна, лучше охранника потом не найдёте.

(*На самом деле южнорусская овчарка была выведена в Советском Союзе.)

И Полинка, как будто взрослая барышня, присела в книксене. Так забавно это смотрелось, что все поневоле заулыбались, но Алексей остался серьёзен. А я подумала, что Алексей вроде бы мельком сказал о собаке, а всё же не забыл, и подарок сделал. На душе стало тепло.

Вечером третьего дня мы сидели с Алексеем на террасе. Это уже стало почти традицией, когда все укладывались спать, я выходила на воздух, и там всегда был он. Мы разговаривали.

Сегодня обсуждали то, что в имении наконец-то навели порядок в учёте. Я даже порадовалась, что Алексей Порываев был здесь сам, по крайней мере, он с Киреевым сразу всё обсудил, посмотрел, куда расходовались деньги, и, надо сказать, был удивлён, что ни одного лишнего рубля впустую не израсходовали. И, кстати, тот самый процент, о котором мы с ним договаривались, действительно регулярно перечислялся на мой счёт.

— Благодарю вас за это, — сказала я, — эти деньги мне очень пригодились.

— Не нужно ли вам ещё? — тут же спросил он.

Но я была осторожна. Конечно, с Алексеем Порываевым мы как будто были на одной волне, и, признаться, он мне даже нравился как мужчина, но я всё ещё плохо понимала, как здесь, в этом времени, всё устроено, все эти условности, сословности... Поэтому решила пока не спешить и отказалась.

Тем не менее, у меня возник вопрос:

— Алексей, а откуда вы берёте капиталы на строительство фабрик?

— Это рабочий капитал, — ответил он, похоже, что, не удивившись этому вопросу, — скапливается из прибыли. Я же, Фаина Андреевна, всю прибыль пускаю на развитие.

— А акционерное общество? — спросила я, совершенно не подумав о том, что такой формы собственности здесь ещё могло и не быть.

По округлившимся глазам Порываева поняла свою ошибку, в этой реальности о таком ещё не слышали. Но Алексей всё-таки был прогрессивным предпринимателем и поэтому я выдохнула, когда он чуть нахмурился, и потом посмотрев на меня, воскликнул:

— Ну Фаина Андреевна, не ожидал! Я как-то слышал, — задумчиво добавил он, — в Нью-Йорке была попытка собрать деньги на открытие бизнеса.

— Вот, — оживилась я, — именно это я и имела в виду. Я тоже об этом где-то читала. Почему бы не сделать такое здесь?

Он посмотрел на меня внимательно:

— А как?

Я кратко описала механизм выпуска бумажных облигаций. Сама в этом не особо хорошо разбиралась, но знала, что бывают акции привилегированные и простые, поэтому объяснила то, что знала.