Шерше ля фам, или Возврату не подлежит! - Гетманчук Людмила

Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71

— Ваше величество… — начал верховный магистр, понимая, что перегнул палку.

— Значит, так! — отмел все возражения король. — Я не прошу вас делать из них высоких волшебников или магистров — но как сдерживать и контролировать свою магию, вы вполне в состоянии им преподать!

И что так? Из меня, например, получился бы прекрасный магистр. И мантия мне бы пошла… ага, особенно если ее укоротить до колен и немного декольтировать на груди…

— Но это против пра… — заикнулся гер Силиот.

— Это не просьба — это приказ! — стукнул кулаком по столу Эгвар. — Либо вы его выполняете, либо… вам придется оставить должность.

Король встал, с грохотом отодвинув кресло. Маг подскочил к нему.

— Думайте, мэтр. Исключительно из уважения к вам я даю пять минут для принятия правильного решения.

Отыскав на столе песочные часы, король продемонстрировал их магу и поставил перед ним. Тонкая струйка песка неумолимо приближала момент истины, а его величество вышагивал по кабинету, время от времени поглядывая на пришибленного декана. Как только пять минут почти истекли, венценосец подошел к двери. Эгвар обернулся и выжидающе посмотрел на магистра.

— Ну что, вы приняли решение, мэтр?

Последние песчинки упали одновременно с ответом.

— Я сделаю все от меня зависящее, — склонился в поклоне гер Силиот.

Дальше мне снились только ежики и водопады.

ГЛАВА 21

Я стояла перед дверью ювелирной лавки и ждала, пока мне откроют, поигрывая ненавистным, но обязательно навязываемым этикетом зонтиком от солнца, принадлежностью каждой нынешней благородной дамы.

Или для солнца? Блин. Одни проблемы! Хотя после лекции на тему: «Каждая уважающая себя дама должна уметь пользоваться мушками!» — я ничего хорошего от жизни не жду.

Потому что в процессе лекции выяснилось: я — не дама; то есть дама, но не уважающая себя… Тьфу, совсем запуталась… В общем, все мои жизненные беды оттого, что я себе клеить на лицо ничего не дам!

Это ж очуметь можно! Над правой бровью приклеил, значит — насмешка. Над левой — непреклонность! На скуле… вообще — траур. Что, словами сказать нельзя? Сиди и думай, что чувак имел в виду, когда у него на физиономии их штук пять! Целое послание в стихах, млин!

Я честно предположила — угревая сыпь! Оказалось, он просто пособием работает. Забыл отклеить с предыдущего урока. Так и ходит… «Радость о свидании», «Печаль о разлуке», «Траур по любезному предмету» и «Любовь к жестокосердому»… Ой, совсем забыла! «Объяснение в любви» отпало от оплеухи графини…

— Прошу вас, госпожа! — согнулся передо мной в поклоне хозяин лавки.

Я подобрала подол жемчужно-серого шелкового платья и шагнула за пожилым человеком в темное помещение, жестом приказав моему бессменному охраннику Дарвилю оставаться снаружи. Плотная вуаль надежно защищала лицо от любопытных взглядов. Удобное приспособление, нечего сказать.

Надо признаться, сегодня мой первый выход в город. Причем на самом деле — полулегальный. После месячного выслушивания нытья по поводу бессрочного заточения в четырех стенах и изощренных измывательств графиня смилостивилась и дала мне увольнительную, приставив особо доверенное лицо — гвардейца Дарвиля.

Вот тут тетя просчиталась. Судя по данным последней переписи населения — это самое лицо гораздо больше благоволило ко мне, чем к графине. По крайней мере, тут наличествовали пылкие взгляды украдкой, дрожание рук и мятые цветочки в книжках. Какой ужас!

— Молодая госпожа желает осмотреть товар? — еще раз угодливо склонился старик, запирая за мной дверь.

Крепче сжав небольшой, расшитый бисером ридикюль, я расправила плечи:

— Молодая госпожа желает получить консультацию одного из самых известных и самых опытных ювелиров столицы.

На морщинистом лице расплылась двусмысленная улыбка.

— Желательно конфиденциально! — старательно подчеркнула я.

Улыбка пропала.

— Прошу вас, проходите в мой кабинет. Дайте мне минуту, я позову своего сына… — Старик подошел к лестнице, ведущей на второй этаж, и громко оповестил: — Андер, у меня клиент! Спустись в зал!

Ничего себя легкие! Как у оперного певца или водолаза! И откуда в таком тщедушном теле такая мощь? Его голос, сравнимый с малиновым колокольным звоном, отозвался тяжелой вибрацией у меня в башке, и я временно оглохла. Пришлось сглотнуть и потрясти головой.

— Простите великодушно, — в чем-то даже мило извинился за свой вопль старик, показывая мне путь в кабинет, оказавшийся маленькой каморкой с занавешенным окном.

Ювелир усадил меня в кресло, а сам устроился напротив, за пустым столом с горящей масляной лампой.

Я проследила за вьющимся и исчезающим в потолочном отверстии дымком. Ух ты, вентиляция! Круть!

После этого в глаза бросился вмурованный в стену сейф позади хозяина, не очень большой, но солидный, с массивным позолоченным вентилем-ручкой и двумя засовами. Ого, и безопасность на высоте!

Если еще и кондиционер предложат… точно проголосую за присвоение этому заведению пятизвездочного статуса и вымпел с похвальной грамотой!

— Так чем я могу вам помочь, госпожа? — осторожно приступил к делу старик.

— Мне нужно, чтобы вы на кое-что посмотрели. — Я извлекла из ридикюля мешочек с драгоценностями. — Это досталось мне по наследству, и я бы хотела знать… — Высыпала драгоценности на стол.

Старик вытащил из нагрудного кармана дрожащими руками монокль и лупу и наклонился над сверкающей кучкой.

— Изумительная работа! Сразу видно — раритет! — радовался он, как ребенок. — Вы желаете оценить ваши украшения? — Поднял голову и вгляделся повнимательней. — Или продать?..

— Не совсем, — улыбнулась я. — Я желаю лишь узнать, кому они принадлежали раньше, скажем… — Долгая пауза. — Две сотни лет тому назад.

— Простите за нескромный вопрос, — оторвался от разглядывания дорогих побрякушек ювелир и вперил в меня острый взгляд. — Почему именно такая цифра — не сто, не сто пятьдесят, а именно двести?

— Потому что я достоверно и абсолютно точно знаю, где находились эти украшения последние двести лет, — отрезала я, не вдаваясь в подробности.

— Это дело непростое… — замялся старик. — Некоторые дворянские роды не афишируют полностью все свои фамильные драгоценности. Хотя, возможно, мой прапрапрадед упоминал в записях нечто похожее… Но все же…

— А если не мямлить? — взяла я дело в свои руки.

— Мне кажется… возможно… Но я не уверен! — быстро поправился ювелир. — Я где-то видел портрет дамы в этих самых драгоценностях… — Опять замялся. — Но мне нужно будет припомнить и все тщательно перепроверить…

— Сколько?! — прямо спросила я.

В каком бы мире мы ни жили, как бы ни выглядели деньги и ни именовались номинальные знаки — итог всегда один: информация стоит денег!

— Пять золотых монет, — быстро сказал старик, неуверенно поводя плечами.

Я скуксилась и начала складывать побрякушки в мешочек. Графиня в отношении своей приживалки не настолько сорила деньгами. Меня держали на всем готовом, но денег в руки не давали или почти не давали — наверное, боялись, что сбегу от такого счастья (и правильно делали!).

— Но вы можете не платить сразу, — начал юлить и выкручиваться хозяин лавки. Разумеется, кто ж упустит свою прибыль?! Особенно если делать особо ничего и не надо. — Два золотых сейчас, три через… скажем, два-три дня.

Ладно, еще три золотых у ее сиятельства я выдурю под каким-нибудь предлогом. Сумма не то чтобы маленькая, но и не слишком большая.

Сделав вид, что задумалась, я поглазела еще раз на вентиляционное отверстие в потолке, глубоко вздохнула и согласилась:

— Хорошо. Но в эту стоимость войдет ремонт вот этого кольца. — Я протянула ему потускневший перстень с брильянтом. Потом передумала и забрала. — Но это тогда, когда будет информация.

Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71