В самом Сердце Стужи (СИ) - Якубович Александр

А потом началось все самое интересное.

— Командир, что вы делаете? — с удивлением спросил Грегор после того, как я выбрал тройку наиболее перспективных, на мой неискушенный взгляд, горшков и поставил посуду в кипящую воду одного из котлов, а рядом опустил и крышки.

Мужчина так разнервничался, что даже вернулся к старому обращению, совершенно забыв про «милорда».

— Убираю с посуды грязь, — ответил я. — Надо, чтобы горшки постояли так хотя бы полчаса.

— Но они совершенно чистые, — возразил Грегор.

— Это как с мытьем рук, — терпеливо объяснил я, помешивая кашу с курицей, чтобы она не застыла намертво. Повар добавил по моему настоянию еще и свиного смальца, так что если не трогать котелок, довольно быстро все это дело застынет в липкую жирную массу.

— Так может мне тогда принести мыло? — спросил оруженосец.

— Нет, мыло здесь не поможет. Нужен кипяток. Можно было бы использовать печь, чтобы прокалить горшки, но прокипятить мне кажется, будет надежнее, — ответил я. — Заодно и посмотрим, насколько крепкие изделия у наших гончаров.

По моей просьбе гончары сделали горшки с узким горлышком и утопленной крышкой и желобком, чтобы воска потребовалось на герметизацию всей конструкции совсем немного. Они постарались подогнать все максимально плотно, но глазурь сделала свое дело, и я явно видел невооруженным глазом довольно большие зазоры.

Когда горшки простояли в кипящей воде не менее получаса, мы сняли котел с огня, и я начал аккуратно закладывать кашу железной ложкой. Деревянная тут бы не подошла — на ней могло остаться что угодно из всяких бактерий и организмов, так что использовал железную.

Грегор помогал мне в этом деле: вооружившись двумя тряпками-прихватками, мужчина придерживал котелок на весу, чтобы мне не приходилось нести варево слишком далеко до сосудов.

Получилось неряшливо, внешние стенки горшков я вымазал в каше и жире, но в итоге смог заложить продукт под самую горловину, плотно утрамбовав содержимое железной ложкой. В самом начале, середине и в конце закладки я добавил по чайной ложке уксуса, справедливо рассудив, что если переборщить с этой кислотой, то есть продукт будет невозможно. Наверное, на следующий тест стоит использовать вовсе столовое серебро…

Крышки горшков были сделаны чуть вогнутыми внутрь — еще одно мое требование, которое гончары не очень поняли, но которое выполнили. Это требовалось, чтобы максимально сократить объем воздуха, который мог остаться внутри посуды. Добавив еще немного уксуса в конце закладки, я накрыл все три горшочка крышками, плотно прижав их ручкой ложки, после чего дал Грегору команду аккуратно долить кипятка из второго котла. В первый раз я решил не рисковать, так что залили мы котелки целиком. Неважно, если немного воды попадет внутрь — это было некритично, учитывая, что это был чистый кипяток, а каша с куриным мясом и жиром занимала максимум объема горшка. Намного больше меня волновали возможные воздушные карманы.

Когда вся конструкция была собрана, все это добро мы плотно закрыли плоской крышкой и, прижав ее каким-то булыжником, который мужчина принес со двора, поставили котел на медленный огонь.

В привычных мне условиях пастеризация проходит от двадцати минут до часа, в зависимости от продукта, но так как у меня была сомнительная посуда, неравномерный источник тепла и отсутствовали привычные консерванты, я решил перестраховаться.

— Который сейчас час? — спросил я у своего оруженосца.

Грегор с готовностью подошел к окну и посмотрел на небо.

— Примерно полчаса с захода солнца прошло, милорд. Сейчас совсем стемнеет.

— Значит, ждем минимум три часа, — ответил я. — И надо поставить рядом еще воды на кипячение, может, придется доливать.

Вот за что я любил Грегора — так за его исполнительность. Мужчина, спокойно восприняв мою команду, подготовил все необходимое, после чего сбегал на кухню за посудой и мы перекусили остатками той самой каши, которую раскладывали по горшочкам. Грегор запивал все это дело пивом, для меня же он принес немного вина.

Я понимал, что эксперимент с кашей — полумеры. Мне нужно научиться делать жирную мясную тушенку, которую можно будет хранить сравнительно длительное время. Только в этом случае все расходы на материалы и производство будут иметь смысл, ведь мясо было самым ценным и скоропортящимся продуктом. Но эксперименты лучше ставить на каше — так дешевле и не будет жаль переведенных впустую продуктов. А ведь планировал я провести не менее трех-четырех этапов тестирования в поисках и оптимального способа закладки, и рецептуры, и посуды для моих заготовок.

Может, горшки вообще не подходят и…

Едва я подумал о горшках, в котле что-то хрустнуло и мы с Грегором переглянулись. Аккуратно подняв крышку, чтобы не ошпарить лица паром, мы заглянули внутрь и увидели, что дно одного из горшков раскололось от неравномерного жара, и погибшая посуда сейчас выпускала в воду свое съедобное содержимое.

— Продолжаем варить, — я остановил Грегора, который уже собирался снять котел с огня, чтобы выловить «погибший» горшочек. — Но надо будет придумать какие-то подставки на дно котелка, или вообще попросить кузнеца сделать специальную емкость с решеткой.

— Согласен, — кивнул Грегор. — Я сразу подумал, что горшки может от жара снизу разорвать.

— Так чего не сказал? — удивился я.

— Вы выглядели очень уверенным в себе, — честно ответил оруженосец. — Кто я такой, чтобы с вами спорить?

Я только вздохнул. Исполнительность Грегора сыграла со мной злую шутку.

— В этой комнате можешь говорить все, что приходит в голову, — ответил я. — И задавать любые вопросы. И делать любые предложения.

— Милорд, это будет слишком нагло, — возмутился Грегор.

— Ничего, переживу, — раздраженно ответил я, накрывая котел крышкой и прижимая ее камнем. — Но какую-то решетку сделать нужно.

— Я этим займусь, — кивнул Грегор. — Завтра же схожу к кузнецу.

Мы оба знали, что впереди у меня работа с гроссбухами и мне будет банально некогда бегать по мастерам и объяснять на пальцах, чего я хочу. Это, кстати, была одна из причин, почему мне помогал именно Грегор. У него было достаточно авторитета и власти в отряде и городе, чтобы его слушались, при этом сам мужчина был крайне исполнителен и просто делал то, что от него требовалось. Идеальное сочетание для ассистента. Почему-то я был уверен, что через пару дней-неделю он вовсе переоборудует всю эту комнату. И будут у нас и новые котлы, и подставки, и прихватки и вообще, все необходимое для варки.

Изначально, когда я вкратце объяснил Грегору, чем мы будем заниматься, мужчина мне не очень поверил, но я быстро смог убедить его довольно простыми аналогиями. Вареное мясо хранится лучше, чем сырое, а закрытое солью — еще дольше. Так что мы просто сварим его и закроем от воздуха, но не солью, а сразу в горшках, закупорив все пчелиным воском. Это было очень похоже на процесс закваски капусты и грибов, который был тут понятен каждому ребенку, но я скорее провел аналогию с розливом вина и пива по бочонкам, которое могло храниться в такой таре месяцами, когда как в открытом виде пиво кисло за пару дней. В итоге Грегор быстро втянулся в процесс, да и, строго говоря, в пастеризации не было чего-то принципиально сложного. Если я смогу найти источник дешевого стекла — а для меня было необязательно, чтобы оно было прозрачным или пригодным для красивой посуды и украшений — все станет в разы проще. Ведь стекло прочнее, точно не пропускает воздух и ему можно легко придать любую форму во время выдува, в отличие от горшков, которые на любом этапе производства могли уйти в брак. Можно было даже придумать железную форму для стеклодувов, чтобы облегчить процесс и сделать будущие стеклянные банки примерно одинаковыми. Планов у меня было много, но сначала нужно было понять, смогу ли я сделать простейшие консервы в глазурованной глине.

Понятно, что это не повседневная еда, но и как великий Наполеон Бонапарт, я видел в консервах огромный военный потенциал, в полной мере прочувствовав на собственной шкуре проблемы со снабжением во время пограничных рейдов и стычек с варварами.