Корпорация Vallen'ok 3 (СИ) - Хардин Сергей

— По паспорту — да! — он вдруг разгорячился, его страх сменился упрямством. — Но в твоих глазах… это заметно. Там не двадцать с небольшим. Там больше, гораздо больше. И это не каждому, на заметно видно. Моя бабушка, Кийоку, тоже это заметила. Она сказала: «У твоего друга глаза старше его лет. В них много усталости и мудрости».

Его слова задели за живое. Он был прав, как ни крути. Я был старше его на целую жизнь.

Я тяжело вздохнул, смирившись. Он пришел сюда не с предательством, а с правдой, которую сам вычислил.

— Ладно, — сдался я, указывая ему на стул. — Присаживайся. И рассказывай, как ты до этого додумался. И почему примчался сюда в таком состоянии.

Я сам сел напротив, положив руки на холодное зеленое сукно. Наконец пришла пора выяснить, что именно он выяснил. Я заведомо давал обтекаемые ответы, чтобы не сказать лишнего.

Каору медленно опустился на стул, словно груз на душе внезапно стал материальным. Он провёл рукой по лицу, смахивая невидимую паутинку и собираясь с мыслями. Воздух в комнате постепенно перестал вибрировать от его паники, наполнившись напряженным ожиданием.

— Я никого ни о чём не спрашивал, — начал он тихо, глядя на зеленое сукно стола. — Спрашивать — значило выдать свой интерес. А я не знал, кому это может быть интересно кроме меня и тебя. Да и опасно, хотя в первую очередь, потому что ты сказал никому не говорить. Поэтому я стал искать один.

Он посмотрел на меня, и в его глазах загорелся знакомый огонек научного азарта, пробивающийся сквозь страх.

— Я проверял старые накладные в архиве, совсем по другому поводу. Искал данные по одному реактиву за прошлый год. И наткнулся… — он сделал театральную паузу, — на накладные, подписанные «Канэко Хироти». Для доставки в ангар 12-В. И частично — в 13-В.

— Там, где мы с тобой познакомились, — не удержался я, и на моем лице на мгновение появилось что-то вроде улыбки.

— Именно! — он оживился, увидев мое понимание. — И я подумал: 13-В должен быть рядом. Логично же? Тем более в том ангаре, где мы тогда оказались, были еще двери с довольно серьезной защитой. А потом, — он понизил голос, хотя вокруг никого не было, — я вспомнил разговоры. Стариков-учёных, из тех, кто ещё работает с нами. Они изредка, между делом, роняли фразы… о «том самом складе», «засекреченном», с которого раньше шли самые интересные грузы. Говорили шёпотом. Но у меня слух отличный — он с гордостью выпрямился, —. Я всё слышал.

Он уже почти забыл про страх, увлечённый собственным рассказом. Его палец начал вырисовывать невидимые схемы на столе.

— Дальше — просто мониторинг. Я посмотрел, кто курировал эти объекты раньше. Данные открытые, я ничего не взламывал! — он посмотрел на меня с внезапной тревогой, оправдываясь. — И я увидел, что нынешний руководитель всей нашей лаборатории, Сугита Кэйташи, в те годы был всего лишь заместителем руководителя проекта. А руководителем был…

Он замолчал, глядя на меня с ожиданием, давая мне возможность понять всё самому.

— Канэко Хироти, — тихо, но очень чётко произнес я.

Каору энергично кивнул, его глаза снова расширились от волнения.

— Да! Твой отец⁈ — он выдохнул, наконец-то произнеся это вслух. И в его взгляде читался не только страх, но и торжество детектива, раскрывшего великую тайну.

Каору смотрел на меня, ожидая подтверждения, опровержения, чего угодно. Я отвёл взгляд, сжав кулаки на коленях. Тишина становилась невыносимой.

— Да, — наконец выдохнул я, ломая её. — Канэко Хироти — действительно мой отец. — Прости, что не сказал сразу, — голос мой звучал хрипло. Я посмотрел на него прямо. — У меня были причины. Две. Во-первых, эта информация… она как радиация. Опасно не только иметь ее, но и находиться рядом с тем, у кого она есть. Понимаешь?

Он медленно кивнул, не отрывая от меня глаз.

— А, во-вторых, — я горько усмехнулся, — вся правда настолько безумна, что в неё почти невозможно поверить. Звучит скорее, как бред сумасшедшего.

— Я никому! — снова выпалил Каору, словно пойманный на чём-то. — Я же сказал, я только…

— Знаю, — я резко поднял руку, останавливая его. — Но сейчас ты должен дать слово. Что бы ты ни узнал дальше, это останется между нами. Навеки. Это не игра, Каору. От этого может зависеть твоя жизнь. И моя. И возможно даже нечто большее.

Он выпрямился на стуле, лицо стало серьезным, почти взрослым.

— Клянусь. На чём угодно.

Я глубоко вдохнул, собираясь с духом. Пора было идти ва-банк.

— Ладно. Тогда слушай. Мой отец работал над кое-чем… революционным. И ему это удалось. Он создал устройство. — Моя рука потянулась к внутреннему карману куртки. — Устройство, которое позволяет…

Я замолчал, подбирая слова.

— … переписывать небольшие отрезки времени.

Каору замер. Его мозг, воспитанный на законах физики, явно отказывался воспринимать услышанное. На его лице отразилось чистое, неподдельное недоумение.

— Переписывать… время? — он повторил медленно, как будто проверяя, не сходит ли с ума. — Джун, это же… это невозможно. Противоречит всем…

— Знаю, — я не дал ему закончить. — Но это работает. И вот почему за мной теперь кто-то охотится, а мои родители заплатили за это жизнью.

Я вытащил часы. Они лежали на моей ладони, ничем не примечательные, если не знать их истинной сути. Каору уставился на них, будто на ядовитую змею.

— Вот оно. «Хронограф», — произнес я тихо.

— И что оно делает? — прошептал он, не отрывая взгляда.

— Ты создаешь контрольную точку. Живёшь отрезок времени, небольшой. А потом возвращаешься назад, в точку старта. И никто, кроме тебя, ничего не помнит.

Он молчал, переваривая услышанное. Я видел, как в его голове крутятся теории, попытки найти логическое объяснение.

— Хочешь доказательств? — спросил я, наклоняясь к нему через стол. — Нажми на кнопку, прямо сейчас.

Каору отпрянул назад, будто я предложил ему взять в руки гранату. Его взгляд метался с часов на моё лицо и обратно.

— Я… я не… — он затравленно сглотнул.

— Боишься? — я не удержался от легкой провокации.

Это сработало, его глаза вспыхнули вызовом. Он ненадолго зажмурился, собрался с духом, и его дрожащий палец потянулся к единственной активной кнопке на корпусе.

— Ладно… — выдохнул он. — И докажу это.

Его палец дрогнул и нажал.

Для меня ничего не изменилось. Но Каору…

Он не просто замер. Его словно выключили. Глаза остекленели, взгляд уставился в пустоту. Он покачнулся на стуле, и начал медленно заваливаться на бок.

— Черт! — я резко рванулся вперёд.

Стул с грохотом опрокинулся, но я успел подхватить его тело, не дав ему грохнуться на пол.

— Каору! Эй, друг, поднимайся!

Я взвалил его на плечо и со стоном усадил на другой, более крепкий стул у стены. Его голова бессильно откинулась назад. Из носа тонкой струйкой побежала алая кровь, контрастируя с мертвенной бледностью кожи.

— Вот чёрт — я бормотал, суетливо доставая из кармана платок и прижимая его к его носу. — Держи и зажми.

Он не реагировал. Я своей рукой прижал его пальцы к платку.

Я отступил на шаг, наблюдая, как он медленно приходит в себя, с трудом фокусируя взгляд. В голове пронеслась ледяная мысль.

«Или устройству плевать, кто нажимает кнопку. Расплата растёт с каждым использованием, и я просто исчерпал его лимит до дна. Или… он слишком хрупок для этого. Его разум, его тело не готовы к такой встряске».

Чувство вины острой иглой вонзилось под ребра. Я подверг его смертельному риску ради эксперимента.

— Джун… — его голос был очень слабым. Он смотрел на меня, и в его глазах медленно проступало осознание. — Это… это была правда. Всё, что ты сказал — правда!

На его лице, несмотря на бледность и кровь, расцвел восторг первооткрывателя. Он попытался улыбнуться.

— Ты представляешь, какие возможности⁈ Для науки, для…

Он не договорил. Его выражение лица вдруг сменилось с восторга на чистый, животный ужас.

— Что? Что такое? — я снова шагнул к нему.