Наследник пепла. Книга IX (СИ) - Дубов Дмитрий

— Селекционеры пошли в атаку, — Мирослава говорила быстро и только самую суть. — Каким-то способом они смогли использовать мой конструкт и теперь накрыли сетью подчинения всех твоих людей. Но я готовила его для обороны Ольхона, а они его переделали в наступательный, да ещё, видимо, добавили вашей крови и подкрепили муасом.

— Ясно, — кивнул Азарет, косясь в сторону ворот, видимо желая тут же сорвать к ним для защиты.

— Куда⁈ — зарычала Мира, перегораживая дорогу высшему. — Я едва тебя смогла привести в чувство. А ты один собрался против своих и чужих воевать⁈ Твои уже идут открывать ворота для вражеской армии. Придумай хоть что-то! Ну или дай мне гору муаса размером с этот храм!

— Притормозить моих сможешь? — спросил высший демон, уже окончательно вникнув в ситуацию.

— Нет, — Мирослава сжимала кулаки от чувства собственного бессилия. — Сделай хоть что-нибудь. Твои демоны вот-вот откроют ворота.

— Горы муаса у меня нет, но попробуй использовать это, — рыкнул Азарет и бросил ей на бегу собственный меч из муаса, рванув вглубь храма.

Прозрачный клинок едва не прибил Миру к полу. Ещё бы! Он был с неё размером! Вот только он уже давно был покрыт сеткой трещин от постоянного использования.

— Это лучше чем ничего, — пожала плечами Мира и принялась прогонять через клинок один единственный приказ:

— Защищать ворота!

Приказ она направила на одного из четвёрки сомнамбул, идущих открывать ворота врагу. Уж на точечное воздействие она еще была способна. И снова один разум её удалось переподчинить. Демон встрепенулся и резко обернулся, вынимая мечи из ножен.

— Надеюсь, мы выиграем с тобой хоть несколько секунд! — пробормотала менталистка, понимая, что сейчас обрекла одного воина на верную смерть.

Азарет же раскрыл крылья и взмыл вверх, облетая широкую центральную колонну по спирали.

Спустя несколько мгновений храм сотряс самый настоящий удар, но не обычный, а звуковой. Мира не сразу осознала, что слышит колокол. Причём, звук был настолько чистым и мощным, что он заставлял вибрировать всё внутри.

Ей казалось, что вместе с гулом с неё срывает всё наносное. Из души и сознания вычищает всё чужеродное и привнесённое со стороны. Колокольный звон выжигал всё, что мешало или не было нужно для жизни. Он оставлял только настоящую сущность.

А он всё продолжался и продолжался, полностью оттягивая на себя внимание и заставляя практически забыть обо всём остальном. Но в этот момент Мира поняла, что ей нельзя поддаваться звону.

Приложив немалые усилия, она всё-таки смогла сосредоточиться. После чего девушка осмотрела всю территорию крепости вновь. Словно ментальным локатором она проходилась своим магическим взором по окрестностям.

И видела, как звуковая волна от колокола расходится всё дальше и дальше. И с каждым ударом она становится всё мощнее. Своим резонансом она вычищала всё с демонов, снимала покрывало подчинение с каждого, до кого докатывалась. Иногда не с первого раза, но это было и не важно.

Она расходилась с каждым ударом всё дальше. И за счёт нагнетания действительно становилась всё мощнее. Всё пространство вокруг словно входило в резонанс с этим звуком.

Пришедшие в себя демоны принялись оттаскивать от замковых врат тех, кто пытался их вскрыть. Мирослава выдохнула с облегчением, поняв, что её демон всё же выжил, хоть и был изранен своими подчинёнными боевыми товарищами.

«Хоть что-то, но я смогла сделать, — подумала она. — Но в следующий раз они могут так легко не отделаются».

Воздух на поле боя был густым и тяжёлым, пах озоном и напряжённым ожиданием. Калибровка всех артефактов была назначена на утро, и цена этого утра была бы для людей астрономической. Для людей, но не для демонов. Двести тысяч низших сегодня умрут, но Максвелл лишь холодно констатировал: из них сто тысяч должны были отправиться топливом для трёх алтарей, питая их чудовищной энергией. Остальные же… остальные были просто пушечным мясом, призванным отвлекать на себя ярость защитников замка Азарета. Они шли лавинообразно, бессмысленно и гибли тысячами, сливаясь в кровавый ручей, часть которого, естественно, подпитывала силы Бельзияра. Божественная бухгалтерия кровавого безумия, в которой он теперь был главным счетоводом и главным божественным жрецом.

А сам Максвелл в это время отрешенно и осторожно выстраивал всю систему. Для него это было непривычно. То, что раньше казалось верхом изящества и тонкими манипуляциями, теперь представлялось грубым тыканьем пальцами в грязь. Калибровка, которую он затеял, требовала ювелирной, тончайшей работы. И корона из муаса, созданная артефакторами, была продемонстрировала ему новые пределы его возможностей.

Через её призму он видел всё. Он видел ментальные потоки — живые реки из силы и воли. Он видел, кто дожимает до конца, а кто недодаёт; кто халтурит, экономя силы, а кто выкладывается на износ. Он был дирижёром гигантского, невидимого оркестра, и каждая фальшивая нота резала его слух. Медленно, терпеливо он начал выравнивать эти потоки, подтягивая слабых и умеряя рвущихся вперед. Он сплетал их в огромную, невероятно сложную сеть, где каждый менталист стал узлом, живым кристаллом, излучающим силу.

И когда, наконец, сеть выровнялась, стала равномерной и монолитной, он впервые по-настоящему ощутил, какую же силу он имеет под рукой. Энергия била ключом, грозя разорвать его изнутри, но созданная структура удерживала её. Он мысленно отметил про себя, что та система, которую его внучка создала среди людей для защиты Ольхона, и которую он, по сути, повторил, собирая всех менталистов и замыкая их на себе, как на ретрансляторе, была просто невероятной. Стабильной, мощной и управляемой. С ней можно было творить чудеса.

И он начал творить.

Сперва он напустил эту сплетённую паутину разума на демонов на стенах. Это было пробой пера. А затем, поддался азарту и начал постепенно отпускать волну дальше, внутрь замка. Не одним сплошным сокрушительным ударом, а исподволь, мягко, вкатываясь в сознание обитателей домена Азарета. Он не заставлял их сбрасываться с мостов или резать друг друга. Этому бы они стали внутренне сопротивляться. Нет. Его воля была тоньше и страшнее: он приказывал им просто замереть. Оцепенеть. Возможно, в страхе, а, возможно, просто потому, что двигаться больше не было воли. Они застывали на месте, как статуи, и этого было уже достаточно.

Максвелла захлестнуло удовольствие сродни сексуальному. Сила пьянила, словно нескончаемый оргазм. Он видел десятками демонических глаз, как жизнь в замке замирала. Он задыхался от наслаждения, осознавая, что может играть демоническими жизнями по своему усмотрению, как куклами.

Лишь одно место оставалось неподвластным — Храм Саламандры. Там, как будто незримые огненные росчерки, его воля получала болезненные удары по «загребущим рукам». Он чувствовал жгучую боль, словно его живьём прижигали раскалённым железом. Но, подчинив себе почти весь домен, весь замок, он решил, а чем боги не шутят? Может, попробовать сейчас, когда они все в его кулаке, заставить их просто открыть мне двери?

«Откройте ворота!» — прошелестела его воля, сконцентрированная на четырёх демонах у массивного поворотного механизма.

И они послушались.

Они, словно марионетки, двинулись к рычагам. Максвелл сам не верил собственным ментальным щупальцам. Как так-то? Это было настолько легко, что он бы никогда не подумал, что такое возможно. Он готовился к яростному сопротивлению, к затяжной войне, к рекам крови. А они… они просто шли и выполняли его волю. Пьянящее чувство эйфории накатило новой волной.

И в этот миг он почувствовал его. На границе, там, где бушевал огненный росчерк Храма, чей-то разум сопротивлялся. Один-единственный разум, который не поддавался, не гнулся. Он не мог понять, чей он, этот разум был скрыт божественной благодатью, пеленой божественного влияния. Но Максвелл лишь усмехнулся про себя:

«Что может один разум против целой армады? Что может один против сотен менталистов, которые сейчас сломали хребет армии Азарета?»