Двадцать два несчастья (СИ) - Сугралинов Данияр

Это ж надо!

Всему виной был дождик за окном. Угрюмый, мрачный, холодный дождик. Пасмурное небо раздулось свинцовыми тучами и зарядило, кажись, надолго.

Наскоро почистив зубы и выпив стакан воды, я натянул куртку и выскочил из квартиры, втайне надеясь, что Татьяна еще не ушла. Когда спустился — соседка стояла в тамбуре подъезда и хмуро смотрела на беспросветную холодную морось во дворе.

Я критически оценил ее выбор одежды: обтягивающие черные лосины немилосердно подчеркивали каждую складку, лимонное худи с принтом свинки Пеппы топорщилось на груди, а кроссовки выглядели так, что было видно — Танюха надевала их раз в жизни. Когда примеряла в магазине. Наращенные кукольные ресницы все так же торчали пучками, а «морковные» волосы с отросшими темными корнями были небрежно собраны резинкой. Для утренней пробежки под дождем — самое то.

Смерив меня взглядом, далеким от обожания, она обличительно сказала:

— Ты опоздал на четыре минуты! — И с подвыванием, рискуя вывихнуть челюсть, зевнула. — Так бы еще спала.

— И тебе доброе утро, Татьяна. Извини, что заставил ждать.

— Ниче, — махнула она рукой. — Я, честно говоря, надеялась, что ты вообще не придешь. Побежали?

— Сначала разминка, — велел я, проигнорировав ее претензии. — Повторяй за мной!

Очень вяло повторяя мои круговые движения на все суставы, она широко зевнула, не прикрывая рот, и пожаловалась:

— Спать хочется.

— Тогда погнали! — велел я и первым ступил в ледяную мжицу.

— Серега, ну подожди меня! — донеслось сзади, и мы медленно потрусили в сторону парка с изяществом двух коматозных бегемотов.

Пока, ковыляя и переходя на ходьбу, добежали до деревьев, от меня повалил пар. Татьяна тоже была как после бани. Ее худи потемнело от пота и дождя, прилипло к спине мокрыми складками. Дышала соседка тяжело, открывая рот, как кашалот, и капли дождя стекали по подбородку.

— Ох, погодь, Серый, ох, не могу так больше! — хрипела она, тщетно пытаясь отдышаться. Пот струйками сбегал по ее лицу и низвергался на промоченную осенней хлябью почву, словно мутные воды Енисея на Саяно-Шушенскую ГЭС.

— Терпи, Татьяна, — изрек мудрый совет я и добавил добрым голосом: — Мы же еще не начинали даже! Просто явились на место тренировки. Две секунды передышка — и бежим дальше. У меня тут уже дорожка проложена по парку. Как раз на полчаса бега.

— Да куда еще! Я же прям щас тут упаду! — возмутилась соседка и застонала.

— Нельзя. Дождь холодный, так и простудиться можно, — покачал головой я.

— А я говорила, не надо было бежать сюда, — проворчала Татьяна мне в спину, чертыхнулась и принялась догонять. — Ну, Серы-ы-ый, ну, подожди-и-и!

Да, такой вот я гуманный и милосердный человек.

Закончив намазывать отчаянно вырывающегося Валеру средством от лишая, я начал собираться на работу — хотел сделать еще одну попытку прошвырнуться по организациям с БАДами, а затем идти на массаж. И в этот момент раздался телефонный звонок.

Котенок мяукнул и спрыгнул с моих колен. Он бы с удовольствием вылизал себя, вычистив дрянь, которой я его обляпал, но защитный воротник в виде конуса не давал ему это сделать.

Я скосил взгляд на экран — номер был незнаком.

Ну и ладно. Будем считать, очередной социологический опрос проводят. Если срочно надо — перезвонят. Поэтому сперва я все закончил, затем убрал все эти тюбики, скляночки, использованные ватные тампончики, потом сходил тщательно помыл руки…

Свободолюбивый Валера в своем дурацком конусе выглядел глубоко несчастным и демонстративно крысился на меня из своей коробки.

— Понимаю, брат, процедура неприятная, — примирительно сказал я ему, — и воротник мешает, но ничего не поделаешь. Я вон, может, тоже бегать под дождем не хочу. Но есть такое слово — «надо». Понимаешь?

Валера явно все понимал, но снизойти до прощения не возжелал.

Ну и ладно. Не больно-то и хотелось.

Я тогда тоже от него отвернулся и принялся собираться на работу. Раз так…

И тут телефон позвонил опять.

Я глянул — тот же номер.

— Алло, — сказал я.

— Здравствуйте! — раздался знакомый женский голос. — А это уже мой номер. Это я… ну, вы меня в парке успокаивали…

— Я узнал, — ответил я и опять замолчал.

— А собеседник из вас не ахти, — со вздохом сказала женщина и делано рассмеялась, пытаясь справиться с волнением. — Могли бы и спросить, как у меня дела.

— Ну, если телефон у вас, значит, вы или помирились с мужем, или выгнали его и завладели квартирой. В любом случае у вас все нормально, — сделал вполне логическое допущение я.

— Точно! Я выгнала его! Вызвала Борю и Виталика, это охранники из моей галереи, и они помогли его выгнать. Вместе с новой подружкой. А Аркадий Моисеевич, мой юрист, поможет все отсудить и оставить его без штанов! — Она злорадно хохотнула, но в голосе чувствовались обида и горечь.

— Вот и замечательно, — порадовался за нее я и опять замолчал.

Пауза затянулась. Причем конкретно так затянулась.

— Может, пообедаем сегодня вместе? — тихо спросила она и торопливо добавила: — Я угощаю!

— Благодарю, — ответил я и, чтобы сразу расставить все точки над i, безжалостно добавил: — Одного обогрели, накормили, отмыли и выгнали. Место освободилось, так вы решили меня теперь подобрать?

Судя по звуку с той стороны провода, женщина аж задохнулась от моей бесцеремонности.

Понимаю, что можно (и нужно) было повежливее, но я специально говорил так жестоко, чтобы не давать ей ложных надежд. Она ведь сейчас в таком состоянии, что готова броситься к любому, кто ее пожалеет. Даже к такому, как жирный скуф Серега. А я не мог, не имел права воспользоваться ее уязвимостью. Да и не по мне такое. Ну и не до свиданий, честное слово.

— Всего доброго! — сухо выпалила женщина, и в трубке раздались гудки.

Обиделась.

Вот и замечательно. Я все сделал правильно.

Хотя осадочек на душе все равно остался…

А потом я стал обладателем сразу шести жирных карасей. Поэтому пришлось возвращаться домой.

В общем, получилось так: у остановки стояли люди, и я решил попытать счастья, порекламировав БАДы. Хотел проверить, а вдруг именно здесь моя целевая аудитория.

Все внимательно слушали, а какой-то сухонький старичок задавал уточняющие вопросы и прилежно конспектировал в потрепанный блокнотик, почти уткнувшись в него носом.

Когда подошел автобус, все тут же забыли про меня, даже не дослушав о процессах нейтрализации свободных радикалов. Через полминуты на остановке остались только я и плюгавенький мужичок лет шестидесяти, в камуфляжной куртке и видавших виды рыбацких сапогах, свернутых на коленях гармошкой. В одной руке у него был спиннинг, а во второй, крупноячеистый садок с рыбой.

— И что, прям все функции поддерживают? — с беспокойством спросил мужик.

— Поддерживают, — ответил я, но нагло врать не стал. — Но если есть какая-то болезнь, то лучше сначала проконсультироваться у врача.

— А это… с девками оно тоже… того? — заговорщицки подмигнул мне мужичок и густо покраснел.

— Безусловно, — авторитетно заявил я, помня про эффект плацебо.

— И чо, даже на три раза хватит? — недоверчиво рассматривая небольшой объем баночки, заволновался мужик.

Явно перепутал мои БАДы с виагрой.

Но я подтвердил кивком.

— Слушай, — тревожно прошептал мужик, оглянувшись по сторонам, — у меня деньги на карте только. Моя мымра все расходы контролирует. А давай по бартеру махнемся? Я тебе карасей, а ты мне — эту баночку, а?

Караси были такие упитанные, я как представил их поджаренных, да с хрустящей корочкой, аж сладких, так чуть слюной не захлебнулся.

И согласился на бартер.

Так что мы махнулись не глядя.

Счастливый мужик пошел испытывать БАДы, а я вернулся домой.

Думал, брошу их пока в холодильник, а вечером вернусь домой, почищу и помою. Но наткнулся на такой голодный взгляд Валеры, что стало совестно.