Тю! И страшнее видала! (СИ) - Орлова Марина

– Это выглядит так? – подняла брови. – А мне казалось, напротив, я, наконец, прозрела, чтобы понять, что мучные черви в качестве родителей были бы более достойным вариантом. Так что, благодарю, конечно, за предложение, но вынуждена отказаться. Отныне решайте свои проблемы собственными силами. Использовать себя я больше не позволю. Если в ваших планах есть брак с герцогом, почему бы вам, графиня, не развестись и не выйти замуж за Его Светлость? – внесла я дельное предложение. – Для своих лет вы выглядите вполне достойно, не иначе, как высосанная ранее из дочери кровь сказывается.

– Как ты смеешь?! – рявкнула графиня.

– Смею я? – переспросила я леденящим душу тоном. – По-вашему, я совсем безвольная амеба без чувств и эмоций? Думаете, я забыла, как вы относились ко мне, точно к расходному материалу, и бросили, стоило мне потерять ценность? А теперь думаете, я встану вновь на одни и те же грабли? Такого вы мнения о своей дочери?

– Мы хотели сделать тебя королевой! Что в этом плохого?

– А меня кто-нибудь спросил, чего хочу я? Сделать меня королевой хотели вы, а вот хотела ли я жить подобной жизнью, как-то не уточнили, – иронизировала я, чувствуя, что, по идее, высказала, что хотела, а вести дальнейший диалог уже не имеет смысла. – Как бы то ни было, давайте закончим на этой ноте, – успокоившись, предложила я. – Я и без того проявила остатки уважения, предупредив вас о том, что возвращаться в семью не намерена. Теперь у вас есть возможность подготовиться, перестроить свои планы и не позориться перед королем. Видите, какая я почтенная дочь?

От моей наглости чета Кайзелов, кажется, задохнулась, потому молчали до тех пор, пока я не поравнялась с ними, желая выйти из комнаты.

– Так и знала, что тебе нужно было сдохнуть в той камере, – прошипела графиня с ненавистью. – Никчемная девчонка.

– Что? – остановилась я, требовательно взглянув на графиню, которая не скрывала своего отношения и яростно прошипела:

– Я была милосердной, передав тебе яд в тюремную камеру. Так ты могла уйти безболезненно, смыв позор с нашей семьи. Но ты посмела проигнорировать родительскую милость, решив жить, и дальше принося нам лишь проблемы? После всего, что мы для тебя сделали? – требовала она, пока я находилась в собственных мыслях.

Яд? Они дали родной дочери яд? Чтобы смыть позор, собственной смертью?

«Я не ослышалась?» – проносилось у меня в сознании, как и понимание того… как именно я оказалась в этом теле. Наоми больше никогда не вернется… По всей видимости, бедняжка не выдержала и пошла на поводу у жестоких взрослых, прекратив свои страдания, и борьбе отдала предпочтение безболезненному уходу. Так она уступила мне место и свою жизнь.

И теперь я ни за что не потрачу ее жертву понапрасну и заставлю заплатить всех! Чтобы каждый пожалел о своем отношении к несчастной девушке, которая просто боялась остаться одинокой и нелюбимой. Они пожалеют, что не ценили Наоми и сделали неправильный выбор. Хотя бы ради нее.

– Какие же вы ничтожества… – произнесла я, пораженным, потерянным тоном, чувствуя, что меня подташнивает от одной необходимости дышать с этими нелюдьми одним воздухом. – Напоследок посоветую больше не показываться мне перед глазами. Я очень ранимая, могу сгоряча попросить моего возлюбленного уничтожить один род. А учитывая его нежелание обзаводиться родственниками со стороны невесты, кажется, он осуществит мою просьбу тотчас.

– Ты угрожаешь нам? – прорычал граф.

– Пока что просто предупреждаю. Чуть позже я подумаю, как следует вам отплатить за все «милости», проявленные в отношении Наоми Кайзел. А пока живите и оглядывайтесь, ожидая, когда карма вас настигнет, – оскалилась я кровожадно, что заставило чету тревожно замереть, наверняка впервые видя подобное выражение на лице своей некогда покорной дочери.

После этого я вышла из комнаты и тут же попала в теплые объятья Вика, отчего тут же дышать стало чуть легче, а мое неспокойное сердце стало затихать.

– С тобой все хорошо? Ты очень побледнела. Что они с тобой сделали? – заваливал меня вопросами Вик.

– Убили, – очень тихо произнесла я одними губами, размышляя о том, может ли быть такое, что изменение в поведении окружающих и мире, стали возможны лишь благодаря жертве главной антагонистки, которая своей смертью ознаменовала завершение истории?

Не могу сказать точно… но, почему-то, кажется, что именно так и было. И это до горечи на губах печально.

Глава 11

«Неуютно» – пронеслось в голове, когда прошла уже минута, как мне позволили сесть в переговорной с королем, и тот все это время сверлил меня взглядом.

После встречи с «родителями» и без того настроение было паршивым, а тут еще несостоявшийся свёкр прожигает взглядом, точно дыру во мне старается проделать.

Однако и начинать разговор я не имела права согласно этикету, потому ничего не оставалось, как стойко ждать и терпеть, предаваясь нерадостным предположениям относительно поведения короля.

– Ты выглядишь здоровой, – после полного «сканирования», внезапно произнес Бефор Леопард, он же правитель этих земель.

Я удивилась, пытаясь понять, меня сейчас похвалили или, напротив, пристыдили, так как по тону мужчины понять это было сложно.

– … Благодарю, Ваше Величество, за лестную оценку, – на всякий случай я решила пойти по самому безопасному пути, даже если ошиблась.

– Это хорошо, – продолжил он генерировать фразы, которые вводили меня в эмоциональный ступор и вынуждали чувствовать себя еще более некомфортно. – Я рад, что твое наказание никак не сказалось на здоровье, – добавил он больше пояснений, но, вопреки здравому смыслу, понятнее свое поведение не сделал. Потому что в нашу первую встречу на заседании суда, он был одним из тех, кто желал поскорее снести мою голову, чтобы поставить точку в том щекотливом вопросе, и выражал недовольство относительно вынесенного по итогу приговору о ссылке.

А тут внезапно решил разыграть радушие?

«Кажется, административные дела во дворце окончательно встали» – не без иронии пронеслось у меня в голове самая очевидная догадка.

Учитывая, что Артур лишился матери в юном возрасте, кто-то должен был занять ее место, чтобы заняться управлением дворцом. Вопреки здравому смыслу король не стал жениться заново, отдавая дань своей почившей любимой жене. В сюжете это преподносили как дань уважения романтике. На деле же сейчас становится очевидно, что король просто сознательной из эгоистической составляющей оставил одну нишу «обезглавленной». Верность – это, конечно, похвально, но не тогда, когда ты правитель, от которого зависят другие люди.

Королю повезло, что в тот непростой момент его поддержали Кайзелы, которые решили воспользоваться возможностью распространить свое влияние еще раньше, чем рассчитывали, и под предлогом опыта, отдали на закланье свою малолетнюю дочь. Так в возрасте двенадцати лет Наоми приняла управление дворцом на себя. Разумеется, не в полной мере, неофициально, но самая тяжелая работа легла на нее, с чем она успешно справлялась восемь лет.

И вот, после ее ссылки дворец вновь оказался в шатком и обезглавленном состоянии. Нишу срочно нужно было кому-то занять, но все настолько привыкли, что всеми важными вопросами управляла Наоми, что растерялись. Особенно, когда по привычке обратились к Люсиль, и та показала себя совершенно невежественной в плане управления.

Попытали счастье с принцессой Анастасией, но до того беззаботная и юная принцесса была немногим лучше.

Так король вновь оказался в неловком положении: либо жениться заново, либо брать дополнительные обязательства на себя, либо спешно искать грамотного управленца. И тут, столь вовремя о себе дает знать бывшая невестка, да и повод вернуть ее ко двору так удачно подвернулся.

Полагаю, долгое изучение моего внешнего вида было так же связано с тем, как бы половчее узнать степень моей лояльности короне, и как можно удачнее принудить вновь батрачить на благо оной. «По старой дружбе».