Хозяйка Монстрвилля. Чудовищная уборка (СИ) - Фрес Константин

Надо сказать, что Маркиз, обретя человеческий вид, семью и бархатные одежды, тотчас начал собираться домой.

— У вас теперь невеста, — вкрадчиво говорил он, то и дело кланяясь и вытесняя свое семейство к дверям. — Нужно больше места и покоя… Уединение, так сказать. Побыть вдвоем, многое обсудить. Я все понимаю! Так что мы пойдем!

— Пойдете куда?! — вскричала я. — В разломанный грязный дом?! Подождите! Давайте наймем гномов, чтобы они хотя бы там немного прибрались!

— Неудобно как-то, — стыдливо произнес маркиз, пряча глаза. — Да и любовь гномов к черно-белым интерьерам вселяет тоску…

— А зря. Вкус, оказывается, у них точно есть! И черно-белый интерьер оказался прямо-таки элегантен и свеж… Нет, в самом деле, — серьезно произнес принц. — Маркиз, вы что, считаете меня неблагодарным эгоистом, неспособным оценить вашу беспрецедентную верность?! И подвиг юного маркиза?!

Чуть не сказал «Сиськасоса», но вовремя спохватился.

Принц сорвался с места и притащил сундук.

Тот, первый, что отдала нам Анжелика.

— Вот! — грохнув его перед Маркизом, произнес он. — Это вам. И гномов нанять можно, и жить дальше, вполне не бедствуя.

— О, Ваше Высочество! — дрожащим голосом произнес Маркиз, глядя на золото. — Я и рассчитывать не мог…

— Теперь можете, — ответил принц весело. — Гномы уж точно приведут ваш дом в порядок за считанные дни! А пока мои гостевые спальни в вашем распоряжении!

У Маркиза прямо-таки лицо вытянулось.

Если б на его физиономии были кошачьи усы, они б задергались нервно.

Потому что гостевые спальни — это как раз те две, где я начала убираться напоследок, и где принц прищучил паука.

Но при ближайшем рассмотрении там не было больше никаких насекомых.

Спальни были в полном порядке, чисты, свежи и готовы встретить гостей.

Потому что их приводили в порядок гномы.

А гномы — они ведь любят убираться с тщанием.

И тут каждый клочок пола, стен и мебели был любовно и тщательно протерт влажной маленькой тряпочкой.

А окна сияли, отмытые до хрустальных прозрачности и блеска.

И гардероб проветрен, чист и свеж!

Рыжий толстый котище из компании Маркиза оказался королевским поваром.

Он был так рад освобождению, так рыдал от счастья, что сам не заметил, как наготовил оладий с медом на три дня вперед на всю компанию.

И мы с удовольствием подкрепились ими прямо на уютной кухне, запивая горячим напитком с апельсинами и корицей по моему рецепту.

И это было ужасно мило и уютно — сидеть вот так, пестрой компанией и вспоминать ужасную уборку, которая свела нас всех вместе.

А серая тощая полосатая кошка оказалась горничной.

Настоящей, высококлассной. И очень строгой дамой!

И она тоже рада была приступить к своей работе и к привычной жизни — сразу после чаепития, — вместо того, чтоб шляться по пыльному дому и давить пауков и мух.

Ну а принц…

Он привел меня в свою спальню в ту самую, где я нашла его в шкафу.

В судьбоносном шкафу!

И помог мне снять плащ и шляпу.

Наряд обычной девушки из Монстрвилля.

Постель его была чиста и убрана новым шелковым покрывалом. Гора подушек, аккуратно сложенная, белела в тени роскошного балдахина. Гномы постарались с химчисткой на славу.

И я ужасно смутилась, понимая, что уже ночь.

И скоро мы ляжем в эту постель спать.

И все, вероятно, случится…

— А это наши с вами апартаменты, госпожа принцесса! — произнес принц до ужаса официально. — Извольте расположится с комфортом?

— Но я еще не принцесса, — произнесла я застенчиво.

— Нет — так скоро ею будешь, — уверенно произнес принц. — И как можно скорее! Завтра поутру мы пошлем к Справуту. Закажем у него для тебя украшения. Обручальные кольца. И короны — черт, эта Анжелика и их сперла!

— А потом?

— А потом женимся при большом стечении народа, и устроим танцы! А, так бальный зал ты еще не видела?

— Не пришлось, — согласилась я. — До него я не добралась со своим Тыкводжеком.

— Хочешь посмотреть?

Как тут было отказаться?!

В ночной тишине и темноте мы, вооружившись парой канделябров и моим летающим верным фонариком, который просто прирос к моей макушке и летал над ней примерно в полуметре, двинулись по второму этажу в разведку.

— Как это Анжелика не ограбила его? — нервно хихикнула я, когда принц подвел меня к белоснежным дверям с золотой инкрустацией.

— Верно, Теофил не велел ей трогать коронационный зал, — заметил он, нажимая на гнутую красивую ручку. — Все-таки, он сам рассчитывал сесть на трон. А если зал ограбить, то и садиться не на что будет!

И верно.

В довольно просторном зале с натертыми до блеска паркетными полами золоченые колонны поддерживали потолочные арки.

Стены тоже были украшены позолотой и лепниной.

Свет наших свеч отражался в огромных зеркалах и в стеклах высоких окон.

А у дальней стены, на возвышении, куда вели три ступеньки, на алом ковре стоял трон.

Точнее, два — один побольше и помассивнее, а второй поменьше. Оба с золочеными ножками, с золочеными коронами на спинках и с алыми бархатными скамеечками для ног.

— Присядь-ка, — велел принц озорно, забирая у меня свечи.

— Зачем? — спросила я.

— Ну, как же? Примерить. Попробовать — удобно ли? А вдруг нет?

Я послушалась и присела.

Нужно сказать, было довольно удобно. Спинка сидения поддерживала мою спину в ровном состоянии, и я даже ощутила себя немного величественнее.

Фонарик над моей головой летал в совершенном восхищении.

А принц, установив подсвечники на пол, подошел к моему трону и галантно поклонился.

— Позвольте пригласить вас на танец, ваше высочество! — произнес он.

— Анжелику ты тоже так приглашал? — ревниво произнесла я.

Принц тряхнул головой:

— Ей не довелось ни разу сидеть на троне, — беспечно ответил он. — Да, к слову, и в спальню свою я ее не приглашал. Иначе мне бы пришлось на ней жениться в тот же день. Но в этом-то я был благоразумен, и не раздавал таких жирных обещаний!

— Ах, вот как!

— Так вы даете согласие на танец, ваше высочество? — настойчиво повторил он, протягивая мне руку.

И я, разумеется, вложила ладонь в его ладонь.

Его вторая рука скользнула по моей талии.

Он притянул меня к себе, обнял, и мы, словно в зале играла музыка, закружились в вальсе.

— Придет много-много гостей, — произнес он, кружа меня, в моем платье горничной, по блестящему драгоценному разноцветному паркету. — Они будут поздравлять нас. А мы будем нарядные и красивые! Нас обвенчают и наденут на наши головы короны. Мы принесем друг другу клятвы верности. И я торжественно пообещаю, что никогда больше не буду так опрометчиво и глупо спорить с опасными и коварными типами! А потом, когда поздравления стихнут, мы станцуем вальс на радость всем. Но это потом и для всех. А сегодня мы танцуем одни — друг для друга.

И мы кружились в вальсе, в темном зале, с волшебным фонариком над нашими головами, со свечами, отражающимися во всех зеркалах.

И целовались мы тоже для себя — потому что хотелось. А на свадьбе наверняка этого делать будет нельзя. Ну, или можно, в очень сдержанном варианте.

А нам сдерживаться не хотелось!

И наш танец просто распался, кончился, когда поцелуйное безумие затопило наши разумы.

Мы стояли, тесно обнявшись, и целовались так, как не целовались никогда и ни с кем, ни в одном из миров.

А фонарик с восторженным писком летал вокруг нас по спирали. Как гирлянда вокруг новогодней елки!

— Зеленые, — изумленно выдохнул принц, отстранившись от меня. — У тебя невероятно зеленые глаза! Как темный подлесок! Невероятно красиво!

И тогда он меня взял на руки и понес обратно в спальню.

А фонарик последовал за нами, прежде затушив горящие свечи взмахами своих крылышек.

Но и его мы отправили спать в шкаф, в компанию к моей ведьминской шляпе и плащу.

Потому что в тех делах, которыми мы собирались заниматься, свет был не очень нужен.