«Вот бы так делать… не прячась…», — вздохнула она с улыбкой на лице, а потом едва не завизжала.
— Ты что делаешь⁈ — зашипела она на Суви… которая аккуратно усаживалась между ног Михаэля.
Кореянка уже давно прекратила трогать его голову. Да что она там не трогала, верно? Вместо этого она увидела приметное расстояние между скрещенных ног мальчика, где как раз было место на полу для миниатюрной девочки.
Ну и…
— Эй, эй! Он же проснётся! Не порти мне весь кайф! Что за похабщина⁈ — Катя не на шутку заволновалась, — Суви. Суви!
Суви аккуратно устроилась на полу — своей спиной к груди Михаэля, а ноги вперёд, чтобы не дотрагиваться до Мишиных.
Кате она ничего не ответила. Устроившись вплотную к мальчику, она завертела головой, а затем, поняв, что он не просыпается… чуть прижалась к нему плотнее, будто утопая в объятиях.
Пару секунд она молчала, глядя в пол. А затем…
— Кажется… из-за этой штуки я… повзрослела, — стеснительно пробубнила она.
— Ха?..
Суви снова ничего не отвечает, а лишь задирает голову, глядя на спокойное умиротворённое лицо Миши. Она смотрит на него очень долго и пристально, внимательно разглядывая каждую деталь.
Она им… любовалась.
— Он такой красивый, да?.., — прошептала она, наливаясь краской.
— Ч-что? Что⁈ О-он⁈ — Катя аж затряслась, — Н-ничего он не красивый. Страшненький… даже. Несуразный! И глупый! Т-ты куда лучше найдёшь, ты очень милая и…
— Нет. Не найду, — улыбнулась она, аккуратно тыкая его щёку, — Всё больше это понимаю.
Катя поджала губы. Глядя на их близкие отношения, на наглость Суви и на то, что она вытворяет прямо сейчас…
Её грудь сдавливало, а обида пробирала.
Она чувствовала ревность.
— Зря ты повзрослела… — пробубнила она, — Молодей обратно.
— Не хочу… — кореянка всё больше заливалась краской, — Ох… сердечко сейчас выскочит. Впервые такое… ой-ой, вот это чувства…
Катя состроила бровки домиком, сжала кулачки, и… шагнула.
— Так, а ну двинься!
— А? Эй, не толкайся!
— Да там дофига места!
— Да нет там! Ты куда… эй… он ведь сейчас…
В борьбе за тёплое место у вкусного мальчика, они обе упали на бок, а затем, повернувшись на Михаэля…
Увидели его открытые глаза.
— Вы дуры? Вы что делаете?..
* * *
Вот нашли они момент проверить кто сильнее и побороться! Агрх, ну глупые девочки! Хотя удивительно, что валялась и Суви. Катя что, тоже сильная физически?.. Но судя по их красным мордам — борьба была активная! Может паре приёмчиков их научить?
Ну благо после этого никто меня не отвлекал — дальше я уже спокойно учился.
На следующий день я передал друзьям ещё ноотропов, и понял, что пора лететь к бабушке — ингредиенты закончились.
Знаете, а весьма удобно всё выходит! В последние дни я вообще замечаю, будто события в жизни как-то в очередь выстраиваются, и никто ничего не перебивает! Вот я проделал все дела в Германии, не оставив ничего на потом. А вот, допустим, мне понадобились ингредиенты на ноотропы, а потому я встречусь с бабушкой и обсужу один вопрос, и тут же я сразу пойду к трезубцу.
Это что… моя жизнь налаживается? А где подвох? Или тут как в поговорке? «Послал Порядок проблему, пошлёт и Эскофье» — не одно так другое.
— Бабуль, а можно вопросик?
— Да, Миш, что такое? — сказала она, заканчивая работу над теплицей из-за приближающихся морозов.
— Вот ты говоришь, что постоянно чувствуешь боль из-за проклятия Иггдрасиля. Так, а как она ощущается? Какова её природа?
Бабушка нахмурилась и повернулась на меня, внимательно смотря алыми кошачьими глазами.
— Ну, в плане, она режущая, она жгучая? — Василиса призадумалась, будто прислушиваясь к ощущениям.
— Ну, как минимум, жгучая, да. Я же его сожгла. Но жгучая — это не такая уж и проблема, я ведь огненное создание, так что тепимо. Но есть и… другое ощущение. Как будто даже не режет, а, наверное… разрывает.
— Будто впивается зубами и пожирает? — вздыхаю я.
— Да, удивительно точное описание. А можно спросить, Миша… — я увидел, как дрогнуло её лицо, — Только не говори, что и у тебя тоже это началось.
— А? Что? — моргнул я, — А, нет, нет, нет! Не переживай! Со мной ничего такого не происходит.
— Фух, — она с облегчением выдохнула, — Вот это ты меня… напугал. Ху-у-у…
Я тепло улыбнулся.
Ну какая же милая у меня семья! Она так запереживала, что я вдруг тоже начал мучиться из-за её силы! А ведь пока ничего не случится, она виду не подаст — будет с каменным лицом ходить и говорить, как задолбала моя корова всё сжирать.
— Но ты же не просто так всё равно эту тему поднял, — она перестала держаться за сердце, — Ты весьма прямолинейный мальчик.
— Пока я был в Германии, скажем так… мне довелось кое-кого покалечить… насмерть.
— Ага, — кивнула бабушка, которую это вообще не удивило.
— И ты же знаешь, что от моих пяточек начинает жизнь цвести — Иггдрасиль через них выходит. Цветочки, там травка. И я вот думал… а что если этой пяточкой наступить на… ну… ем… живое создание с кровью, ядром, плотью.
— Ага… — уже хотела кивнуть она, а потом вдруг осознала, — Стоп, что?..
— Ну и, в общем… — я достаю телефон и показываю фотографию, — То, что породил Иггдрасиль из трупа — всё ещё живёт. Иссыхает, да. Умирает. Потому что ресурсы человеческой плоти ограничены. Но… — листаю фотографии, — Оно живёт, ба. Порождения Иггдрасиля — живут в человеческой плоти.
Бабушка едва не выхватила телефон и начала вглядываться в фотографии, смотря на кроваво-алые и, вынужден признать, невероятно красивые лепестки неизвестного хищного растения.
— И вот что, если Иггдрасиль… это паразит? И теория, что Зверь — это иммунная система земли — не какая-то метафора? Что если вся наша планета где-то там глубоко внутри — это живое существо⁈
Бабушка молча перевела на меня взгляд.
— И типа, ну… Иггдрасиль жив в тебе только потому, что он буквально питается твоей плотью. А вечное горение — вот это уже его проклятие. И, типа, ты перестанешь ощущать вечную боль, когда Иггдрасиль возродится и начнёт пожирать уже планету и живых созданий. Что если он сейчас просто цепляется за жизнь в надежде, что его семечко куда-то пересадят?
На этом я закончил своё выступление, выдыхая после словесного изливания.
Я ведь ещё тогда на это подумал! Ещё когда увидел, как чертовы Иггдрасильские растения не погибают в живой плоти! Но я решил не строить поспешных выводов и сначала спросить бабушку хотя бы о симптомах.
И… блин, она ведь реально чувствует, будто её пытаются сожрать изнутри. А не сжирают, потому что у неё тупо регенерация быстрее.
— Миша, это серьёзное предположение… — говорит она спустя минуту молчания, — Если ты прав, то какой же тогда способ возродить древо? Скормить тысячи людей? А качество еды влияет? Если скормить демонов? Ангелов?
— А если надо… всех? — и вот тут я перехожу ко второй своей теории, — Смотри, Иггдрасиль — мировое древо, соединяющее планы, так? Что если его надо прорастить одновременно… везде? Какие планы оно покрывало? Эфир, Бездну, Небеса, Землю — сто процентов. Тянулось отовсюду! — вскидываю я руки.
— Но оно никогда не ело существ! — возразила она, — В истории ни слова!
— Правильно. Оно ело Землю — живое огромное существо. А трупы и плоть это как… м-м… розжиг для костра. Нужно лишь дать семечку прорасти и закопать его глубоко-глубоко, чтобы корни нашли жизнь.
— Тогда что… — начинала понимать Василиса, — Нужна глубочайшая доступная точка каждого из миров? Плюс существа оттуда для начального удобрения.
— Такие вот у меня мысли, — киваю я в подтверждение.
Снова повисла тишина, и прабабушка хмуро раздумывала над услышанным. В целом, добавить мне нечего. Я даже не скажу, что это какая-то интуиция — это просто фантазии, предположения! Однако, на основе логики.
И хмурое задумчивое лицо Василисы, — на секундочку, перерождённой древней женщины, — говорит, что не такой уж это и детский лепет.
