Наследник пепла. Книга VII (СИ) - Дубов Дмитрий

— Да нет. Хотя, если у тебя есть какой-нибудь крутой вариант, то возможно, но на самом деле нет. Не из-за этого был разговор затеян. Но если уж говорить серьёзно, я на самом деле рад, что ты ценишь чувства Кости. И вообще была со мной искренна.

— Если хочешь, мы можем вместе с Артёмом подойти к Косте и всё ему объяснить, — предложила моя собеседница, не понимая, чем может обернуться подобная миротворческая миссия.

— Не-не-не, — ответил я, — боюсь, что это возымеет немного другой эффект. Сходи к нему сама, поговори тет-а-тет.

— Хорошо, — кивнула девушка. — Схожу к нему сама, чтобы лишних вопросов не было.

После разговора с Хладославом Морозовым, Зорич успел несколько часов поспать перед отправкой экспедиции на Викторию. Но в тот момент, когда это должно было случиться, он понял, что остальные члены экспедиции, на самом деле, саботируют отъезд. Никто не пришёл для того, чтобы выдвинуться в дальнейший путь — лишь несколько человек, которые прибыли лишь для того, чтобы рассказать о том, почему они не смогут отправиться в дальнейший.

Зорич с безысходной ясностью понял, что он реально остался один. А ещё он понял, что это полный провал. В одиночку ехать на Викторию просто нет никакого смысла. А это означает, что он не выполнит указ императрицы. Но даже не это главное, а то, что он провалит указание демона, и дочку Слободана Радмилу утащат в мир демонов, в сексуальное рабство, где она будет вынуждена рожать ненавистных рогатых тварей одного за другим до самой смерти.

При таком раскладе, Зорич прекрасно осознавал, что всё равно поедет, пойдёт, да даже поползёт на эту демонову Викторию даже в одиночку, как он и сказал об этом Морозову. Он не хотел сдаваться просто так, даже понимая, что эта миссия самоубийственная, за гранью разумности и адекватности.

Именно поэтому он собрал всех всех участников экспедиции, кого только смог найти, и решился частично раскрыть смысл миссии. При этом пришлось ещё использовать и собственный дар, но несильно, лишь для того, чтобы подтолкнуть людей к нужному решению. Зоричу просто необходимо было, чтобы с ним кто-нибудь поехал.

И вот когда все найденные члены экспедиции выстроились перед ним, он прошёлся перед строем, мягко обволакивая разумы людей собственной магией. Вместе с этим сказал:

— Я прекрасно понимаю, что вам рассказали местные. Хладослав Морозов тоже поведал мне, насколько опасна и, возможно, даже смертельна эта миссия. Но я должен вам кое-что сказать. Заставить вас идти дальше практически на убой я не могу. Жизнь всегда была одной из самых дорогих вещей, что вообще только имелось у человека. Более дорогим лично для меня является только жизнь моих детей. У всех остальных вариативно. Но я вам могу сказать следующее: едем мы на Викторию не потому, что так захотелось императрице, не потому, что так захотелось мне. Это не чья-то прихоть…

Он сделал паузу, расправил плечи и словно попытался обнять всё пространство вокруг себя, после чего продолжил:

— В том месте, куда мы идём, находится месторождение энергетических накопителей, по своей структуре практически идентичных алмазу. Все вы знаете, сколько стоят алмазы?

Тут он оглядел членов своей экспедиции и понял, что у некоторых в глазах появился заинтересованный огонёк. Поэтому он слегка добавил воздействия.

— Так вот, — продолжил Зорич уже более окрепшим голосом, не обращая внимания на то, что при каждом слове из его рта вылетало облако пара, — минерал, за которой мы идём, стоит в несколько раз дороже алмазов. И я вам даю слово, что если мы туда доберёмся и обнаружим эти самые залежи… Я вам могу в этом поклясться кровью и своей силой, каждый из вас спокойно может набить себе карманы этими самыми камнями, и я не скажу ни слова!

Он увидел, что кто-то из толпы принялся потирать руки.

— Это будет условием того, что вы со мной поедете. Да, это будет обязательным условием. Все, кто поедут со мной, получат такую возможность.

Заинтересованный огонёк в глазах некоторых людей, разгорелся.

— Поверьте, на вырученные деньги вы и ваши дети, а возможно и внуки, смогут безбедно жить всю свою оставшуюся жизнь. А ещё я вам обещаю, что в пекло смерти я вас не поведу. Нам нужно хотя бы понять, что там происходит и почему так обстоят дела. И насколько вообще правдивы россказни обо всём происходящем.

С каждым словом Зорич отправлял в толпу немного своей ментальной магии. Она была направлена скорее на то, чтобы притупить у людей чувство опасности. А вкупе с тем, что он сыграл на их алчности, он получил результат. Возможно, не самый лучший, на какой мог рассчитывать, но треть участников экспедиции всё-таки согласилась.

Решившиеся идти с ним имели стихийные специализации магии: водники с даром льда, огневики, которые считали, что им не страшен мороз, и несколько земельщиков, те, кто должен был отыскать залежи неизвестного минерала. Морозники согласились первыми, так как надеялись, что смогут выдержать любые температуры. Огневики примерно по тем же причинам, а земельщиков они пообещали оградить от негативных последствий холода за процент от вынесенных камней.

Когда Морозов увидел, что Зорич всё-таки сумел склонить к дальнейшему походу некоторых людей из своей экспедиции, покачал головой и сказал Слободану:

— Вы просто сумасшедшие, — в глазах местного управляющего сверкнули искры. — Но знаешь, иногда сумасшедшим везёт. Поэтому я обеспечу тебя всем необходимым.

В течение следующих пары часов они собрали караван из собачьих упряжек, уложили все необходимые вещи и отправились в сторону Виктории.

Поездка оказалась максимально непростой. Дело даже не в том, что длилась она чуть ли не неделю. А в том, что во время всей этой поездки холод неотступно следовал за караваном. Если у морозников и огневиков ещё были возможности прогреть себя изнутри или не замечать холода, то у Зорича ничего такого не было. Он был совершенно беззащитен перед стихией. Но стоило ему сильно замёрзнуть или отчаяться, как он вызывал перед внутренним взором облик дочери, и холод практически сразу отступал.

Но это было не всё. Чем дальше они ехали, тем холоднее становилось. Вроде бы после минус тридцати и минус тридцати пяти разница в холоде не должна была ощущаться сильно, но она была. Даже те же маги льда ощущали, что всё меняется.

Через шесть с половиной дней после выезда караван добрался до пролива, который разделял материк и остров. Проводники из Морозовых действительно вывели их к самой узкой части пролива:

— Здесь по картам до Виктории чуть более двух десятков километров, — поведал проводник и после запинки добавил, — но сейчас даже морозить ничего не нужно. Лёд в проливе стал раньше обычного.

Слободан вместе со своими людьми взирал на безжизненную пустыню, простирающуюся прямо перед ними.

Пролив был огромен и мёртв. Зорич не знал, откуда в уме пришла подобная ассоциация. Но сейчас на Слободана взирала бездна, как будто готовясь их поглотить.

Лёд, сковавший пролив, был угрожающего стального цвета, на нём не задерживались снежинки, тут же уносимые ветром вдаль. Местами вздыбившиеся торосы напоминали раскрытую пасть ледяного великана. Каждого из присутствующих накрыло чувство ужаса и близкой смерти. Даже собаки жались друг к другу и пытались повернуть вспять. И это чувство было безотчётным, совершенно необъяснимым и практически невозможным для преодоления.

Все находящиеся в экспедиции испытывали дичайший ужас от того, что им придётся встать на лёд и идти в пасть собственной смерти. Тогда Зорич понял, что, наверное, всё это было зря. Но выбора у него нет.

Он вдохнул морозный воздух, выдохнул облако пара и на негнущихся ногах ступил на стальной лёд, прозрачный и отчасти даже зеркалящий взгляд самого Слободана. Про себя он повторял, словно молитву, имя дочери, имя погибшей жены, говорил какие-то слова, неизвестно к кому обращённые, и шаг за шагом продвигался вперёд.

Шаг за шагом, шаг за шагом… В какой-то момент он оказался один посреди ледяного безмолвия. Только стальные воды ледяного пролива под ним хищно ухмылялись. Шаг за шагом, шаг за шагом…