Злодейка в академии. Сбежать от куратора (СИ) - Лисина Василиса

Я его тоже вспомнила: он необщительный, ни с кем из нашего курса не дружит, затягивает лекции тем, что задаёт уточняющие вопросы преподавателям. Ботаник, как бы сказали в нашем мире.

Но это и хорошо: похоже, ему вообще параллельно на нашу маленькую войну с Арией, и подыгрывать он ей не будет. Я очень надеюсь, что и о количестве фамильяров никому не расскажет, он никак не отреагировал, даже не смотрел на них.

Со вздохом встаю и принимаюсь складывать книги на места. Вручную, потому что не могу использовать магию. В большинстве случает понятно, откуда выпадали книги, но иногда приходится подумать.

— Спасибо, — бурчит этот парень, когда замечает, что я делаю. — Я повышу твои баллы.

Он совсем этого не ожидал и смотрит на меня озадаченно.

— Было бы неплохо, я тут теперь часто буду, — признаюсь я.

— Ты же Ирма? — уточняет он. — Я Стэфан, если что, обращайся.

Надо же. Удостоилась чести узнать его имя, меня признали за нормального человека. Кажется, это мой первый союзник. Толку с него никакого, но зато я радуюсь маленькой победе: я могу изменить отношение остальных к Ирме, избавиться от её дурной репутации! С Ульрихом будет сложнее всего, но он не сможет игнорировать мнение остальных.

Довольная, я клянчу у Стэфана чистую бумагу, переписываю к себе все простые заклинания, и некоторые заучиваю. На последнем листке пишу письмо родителям, где рассказываю о том, что мы с Ульрихом не совпадаем характерами, и, пока не поздно, надо поискать другого кандидата. Хочется добавить, желательно не владеющего мечом, но это требование я уже не пишу, чтобы не наглеть.

Складываю письмо и иду домой. И так долго просидела, о чём мне сообщает мой желудок.

Я не помню, как тут отправляют письма, поэтому решаю переложить эти проблемы на плечи служанки. Как только захожу в комнаты, передаю ей сложенное в два раза письмо.

— Отправь это родителям, пожалуйста, — говорю я вежливо.

— Вы наладили отношения с женихом? — уточняет она.

Пока я открываю рот, чтобы соврать, служанка деловито разворачивает письмо. Стоп, что? Бью её по рукам, не задумываясь, на автомате. Письмо падает на пол.

— Ты что, его читать собралась? — не могу поверить я.

— Да, а как же? Мне надо знать, что вы написали госпоже и господину.

Вот дела. Думаю, пора поставить её на место.

Глава 8

Выхватываю письмо у служанки, что получается не сразу. Не отдаёт!

— Что ты себе позволяешь! Я писала родителям!

— Госпожа, вы ведёте себя неподобающе, — кривит она губы и держит железной хваткой бумагу.

Это же абсурд. Отпускаю письмо, и служанка чуть не падает по инерции.

— Что с вами случилось? — недовольно отчитывает меня она. — Забыли, как в детстве розгами пороли?

От этой угрозы меня передёргивает, огонь возмущения в груди гасится холодной яростью. Они тут ещё и розгами бьют? Детей? Или девушек тоже?

— Если хоть раз меня тронешь, пожалеешь, — произношу это строго и холодно, даже сама удивляюсь. — И вообще. Ты уволена.

— Что? — служанка открывает от удивления рот.

— Ты слышала. Ты просто-напросто некомпетентна, — продолжаю я.

— Что-что? — теперь она совсем не понимает, глупо хлопает глазами.

Похоже, я ввернула неизвестное ей словечко. А может, тут так не говорит. Не стоило, надо быть аккуратнее. Внешне я сохраняю спокойствие, чтобы не выдать себя, и продолжаю:

— Ты плохо выполняешь свою работу. Так яснее?

— Вы не можете! Я столько лет служила вам, с детства воспитывала, — прижимает она руки к груди.

То есть, судя по её реакции, могу. Отлично, а то она вела себя так уверенно, что я засомневалась.

— Могу. Но не стану, если отдашь мне письмо обратно и извинишься.

Она молчит, сверля меня злым взглядом и приподняв подбородок. Похоже, извиняться никто не планирует. Но что это за служанка такая и зачем она мне? Где были глаза у настоящей Ирмы?

— Это так сложно?

Мне кажется, мы ходим по кругу. Пора её выгонять. Демонстративно выставляю руку ладонью вверх и киваю на письмо. Служанка прячет его за спину.

Не понимаю. Она боится, что я о чём-то расскажу родителям?

— Там ничего такого нет, — говорю я, и тянусь к письму. — Так что отдай, или прощайся с этим местом работы.

— Неблагодарная! Как вы можете, госпожа?

На что совершенно неожиданно получаю пощёчину! Первое мгновение даже не понимаю, что случилось, почему щека горит огнём. А потом злюсь. Очень злюсь.

— Хэн-Двин! — выпаливаю я.

Снова срабатывает. Поднимается ветер, служанка удивлённо охает.

— Хэн, выгони её! И письмо отбери!

Произношу, и только потом вспоминаю, что таких приказов не каждый фамильяр слушается. Нужны заклинания, конкретика, шаг влево, шаг вправо — уже не работает. Чтобы фамильяр исполнил необычную просьбу, есть специальное слово, которое ты произносишь до самой просьбы.

Но Хэн меня понимает! Уж не знаю, как. Ветер вырывает моё письмо, служанка не удерживается на ногах и падает, и её буквально тащит к двери. А я стою ровно, меня не утягивает в этот маленький торнадо.

— Вы пожалеете, — кричит служанка, и бежит к двери. Ветер стихает, но не проходит. — Я вернусь!

Дверь хлопает, и только тогда Хэн убирает ветер.

— Спасибо, — я готова обнять лисичку, но понимаю, что это невозможно.

Хэн пропадает. А я остаюсь с горящей жаром щекой посреди беспорядка. Одна.

Не получится ли, что я выиграла битву, но проиграла войну? В смысле, что потом мне это аукнется? Но терпеть её я больше не могла.

Закатываю рукава и принимаюсь за уборку. Решаю заглянуть в комнату служанки, собрать её вещи и выставить сумку за порог. Всё же выгонять в одном платье было не очень вежливо. Надо исправлять мой стервозный образ, проявлять внимание к другим людям. Вот и начну со служанки, имя которой я так и не выяснила.

Нахожу саквояж и складываю туда всё подряд, пока в одном из ящиков не нахожу множество почти одинаковых браслетов, пару серёжек, кольца. В общем, кладовую сороки.

Закрадывается нехорошее подозрение. А точнее, я подозреваю, что это всё моё.

Проверяю комнату тщательнее и нахожу ещё пару заначек: под матрасом и в пустой сахарнице. Это уже точно моё, иначе зачем прятать?

Моё оперативное расследование прерывает стук в дверь. Такой, громкий и страшноватый, будто коллекторы пришли. Ко мне не приходили, но к соседям по коммуналке бывало.

Мне страшновато открывать, учитывая, что теперь я одна. Напоминаю себе, что у меня всё же есть защита: фамильяры. И оба слушаются, так что, если что, снова всех выгоню!

Собравшись, открываю дверь, а там… ректор. И моя служанка, победно ухмыляясь, возвышается за его спиной.

— Давно не виделись, адептка Кохейн, — в глазах ректор читается вселенская усталость. — Не думал, что так быстро у нас снова возникнут проблемы.

— Не знала, что вы занимаетесь проблемами увольнения личных служанок, — замечаю я.

— Я просто шёл мимо, когда леди Сирена, — ректор осекается. — Подождите, вы её уволили? Она сказала, что вы использовали магию для атаки, что запрещено не только правилами академии, но и законом.

— Это была не атака, а защита. Я её уволила, за что она меня ударила. Я вызвала ветер.

Надеюсь, ректор мне поверит. Он поднимает брови, чешет подбородок… и…

— Раз так, то всё в порядке, — говорит он.

— Нет, не в порядке! — взвизгивает служанка. — По закону нельзя использовать магию против прислуги ни в каком виде!

— Так вас же уволили, леди Сирена, — пожимает плечами ректор. — Я здесь бессилен. Простите за беспокойство, адептка Кохейн.

— Ничего страшного, — улыбаюсь я во все тридцать два

— Не опаздывайте завтра, иначе вашим поведением займётся ваш куратор, — добавляет он, пока служанка ловит ртом воздух.

Заверяю его, что всё будет хорошо, и закрываю дверь, пока ректор не передумал.

Фух. Получилось. Я прислоняюсь спиной к двери и медленно сползаю на пол. Слышу, как ректор уводит Сирену, рассказывая ей, что теперь ей нельзя тут находиться.