Системный Алхимик IV (СИ) - Шимуро Павел

— Ты хуже… Ты шкуродёр в обличии ребёнка! — с болью в голосе ответил хозяин лавки. — Ну так что? Не хочешь обменять грязный великий лес на эту уютную лавку? Слышал, ты алхимии учился, как раз подтянешь ремесло, ну а потом — в открытое плавание искать место получше, а?

1000 лайков и выпускаю доп главу

Глава 3

Гильдейская лавка Баруса…

Я согласился с его предложением. Для меня это отличный шанс поднять свои знания на алхимическом поприще. Самое главное, что мне удалось довольно быстро разжиться какими-никакими средствами. Пока не совсем понимаю, насколько много мне заплатил скупой торгаш, но кажется мне, что не каждый в этом городе может обладать подобной суммой, особенно если смотреть на местный люд. Да, бог с ними, солдаты удачи могут позволить себе нормальное жильё и пищу, но вот простые жители форпоста вынуждены влачить жалкое существование.

Меня это не особо волновало, ведь я не местная Мать Тереза, чтобы помогать каждому встречному. Нужно для начала обзавестись своим небольшим уголком в этом хаотическом мире, где всё меняется по мановению руки. По рекомендациям толстяка Саймона мы вместе с Байером решили выбрать самую непримечательную таверну в этом месте. Он говорил, что не стоит лезть в центр города, где аренда достигает ужасающих высот, а лучше пристроиться в трущобах, как он делает сам. Здесь нет тебе сильных воинов, которые, нахлеставшись браги, нападут в попытках отнять твой доход из великого леса, не так шумно и в целом реально получить неплохую комнатку за скромные пару медяков в день.

Как оказалось, одна серебряная монета равняется ста медным, поэтому у меня на руках сейчас эквивалент в около тысячи медных монет. Много? Безусловно, если даже комната в день стоит два медяка.

Выбрали самую крайнюю таверну от главного выхода. В целом это можно назвать постоялым двором, ведь помимо самого бара на первом этаже и комнат на двух последующих, есть ещё и конюшня, и даже небольшая пристройка, где живёт рабочий персонал. Жирно, конечно, для трущоб, но для меня стоимость дневного проживания не считается чем-то непомерным.

Больше всего радует отношение простых людей к практикам. Для них солдаты удачи — точно такие же люди, как и они сами. Я ещё не видел и не слышал ни разу про конфликты между двумя совершенно разными прослойками населения одного большого города. Все как-то живут в мире и спокойствии.

За время, пока нахожусь в этом городе, не раз слышал чьи-то обсуждения того самого мира, где живут только практики. Попасть туда очень сложно, ведь он далёк от обычного мира, где царят войны и голод. По словам солдат удачи, которых довольно много в таверне, в которой мне удалось остановиться, тот континент ограждён бесконечным морем. Внутри него обитают очень мощные существа, и даже великие семьи не могут пробиться дальше чем на пару километров от берега. Каждый солдат удачи со страстью обсуждает это загадочное место и всем сердцем и душой желает попасть туда, чтобы скинуть оковы смертного тела.

Звучит, конечно, всё интересно и даже навевает каким-то таинственным духом, вот только все их мечты разбиваются о суровую реальность, где отсутствие таланта идёт рука об руку с бедностью. Именно поэтому они и рискуют жизнью, отправляясь в великий лес за своим шансом на развитие.

Комната в таверне стоила три медяка, что не так уж и дорого с учётом полученных от Саймона денег. Просторная комнатушка с двумя кроватями и двумя тумбами, окно, выходящее на главную улицу форпоста, и странным светильником, что стоит не так далеко от выхода. Мягкий рыжий свет едва ли справляется с тем, чтобы разогнать тьму ночи, но это уже что-то.

Когда мы оказались внутри, малой сразу же выпрыгнул из кармана и завалился на слегка помятую кровать.

«Отец…» — жалобно пропищал кошак. — «Я не могу…»

«Что случилось?» — я присел на край кровати и прошёлся рукой по гладкой шёрстке кота. Тот вытянулся и вцепился когтями в серое покрывало.

«Здесь воняет! Жуткая вонь, словно кто-то помочился мне на шерсть!» — взвыл малой. Я его прекрасно понимаю: даже находясь внутри помещения, всё равно чувствую этот неприятный запах, что несёт с улицы. Он просачивается сквозь трещины и щели, заполоняет всё пространство, быстро оседая в носу.

— Алекс, — вдруг заговорил Байер. Он присел на соседнюю кровать и откинулся назад, глядя на потрескавшийся потолок. Штукатурка местами треснула, видны кое-где подтёки, видно, что крыша местами протекает. — Что мы будем делать дальше? Как развиваться?

— На этот вопрос пока сложно ответить. Я начну подмастерьем в этом городишке, чтобы узнать кое-что новое об алхимии, а вот для тебя у меня есть отдельное задание, — я резко встал и с прищуром прошёлся сначала по малому, а потом по Байеру.

«Ты умеешь отличать обычное растение от лекарственного?» — спросил я у кошака, который решил вздремнуть, свернувшись калачиком на серой простынке.

«Отец… Не нравится мне твой вопрос и то, как ты смотришь на меня…» — малой лениво повернул голову и посмотрел на меня. По его голубым глазам видно, что паршивец вообще не планирует работать, и ему лишь бы жрать и валяться на постели, греясь на солнышке.

«Так да или нет?» — спросил я в требовательной форме.

«Умею, но нужно на что-то опираться, чтобы выбрать самый лучший вариант. Я могу видеть едва заметные пути небесной энергии, они пронизывают всё в этом мире, а от лекарственных растений — даров природы — этих путей распространяется намного больше, чем от этой кровати или… от тебя…» — он посмотрел на меня и запнулся, когда понял, что якобы от моего тела не распространяются небесные пути. Что он имеет в виду? Неужто это что-то типа небесной энергии?

«Погоди, я не совсем понимаю, о каких путях идёт речь?» — я всё-таки решился спросить, ведь не совсем понимаю, о чём речь.

«Отец, моя память неполная, лишь небольшие фрагменты, которые я сплетаю в единую картину. Сложно объяснить то, чего сам не понимаешь…» — малой растянулся на кровати и резко перевалился на спину, подставляя пузико. — «Если простым языком, то это предполагаемый путь, по которому будет следовать небесная энергия. Нет, я не вижу её частички, ведь это невозможно, просто очертания маршрута в виде едва заметных путей».

Его объяснение не сделало лучше, но одно я понял: только мне подвластно видеть небесную энергию, никто в мире не способен на это. Малому можно доверять, его память принадлежит мощному созданию, а точнее прародителю. Не думаю, что тот находится на какой-нибудь стадии железной кожи или чуть выше…

«В любом случае, у тебя будет одна важная задача, а именно…» — я приподнял брови и улыбнулся, ведь кошаку предстоит курировать Байера, пока тот будет рыться в великом лесу и искать мне лекарственные травы самых разных мастей. Изначально я планировал отправить мальчишку в имперскую армию, чтобы тот закалил себя и увидел мир за пределами великого леса, но быстро передумал. Неизвестно, получится ли у меня вытянуть его обратно из цепких лап имперцев. А так… ну, пусть убивает зверей в лесу, может, и практиков, становится сильнее и жрёт мои лекарственные препараты, занимаясь культивацией. Пока всё это он будет делать строго под присмотром малого, но когда разживёмся и сможем позволить себе местечко с задним двором, обязательно обустрою там свою тренировочную площадку.

Чёрт, а на самом деле, если задуматься, то многого ли я хочу от этой новой жизни?

— Алекс? Алекс? — внезапно услышал Байера, который настойчиво звал меня. Вздрогнул, ведь слишком сильно погрузился в мысли. Размял уставшее лицо и упал на кровать рядом с малым, схватил того и положил себе на грудь. Кошак с довольной мордой свернулся в калачик и засопел.

Я немного обмозговал всё, о чём не так давно думал, и выложил Байеру. Тот ничего не ответил, лишь коротко кивнул, но по его огоньку в глазах было заметно, что тому очень нравится подобный план. С котом он будет в полной безопасности, вот только он не знает натуру малого. Не думаю, что кошак будет увлечён чем-то подобным, и скорее всего, когда Байера будут пинать ногами местные звери или практики, тот будет с игривым выражением лица наблюдать в сторонке. Именно поэтому я не завидую мальчишке, но выбора особого нет: нельзя давать ему черстветь и покрываться ржавчиной, ведь клинок должен всегда работать и становиться только острее.